Ложь (СИ) - Борзакова Надежда Марковна - Страница 24

— Артем, ты… Ты как? — став напротив, заглянула в его лицо.

— Я че на инвалида похож? — довольство вмиг сменилось гневом, смешанным с отчаянным упрямством.

— Да, на умственного, — так, вроде бы его лицо потихоньку приобретало нормальный оттенок. И дыхание постепенно замедлялось, — Сначала обдалбываешься до сердечного приступа, потом кулаками машешь, потом нагрузку неподготовленному организму даешь, — и явно не спишь и не ешь нормально, и не занимаешься уж точно пожизненно необходимой лечебной физкультурой, и…и…

— Мой организм уже давно полностью восстановился, — прошептал, касаясь губами уха, — и отменно функционирует во всех смыслах.

— Рада за столичных пластических хирургов, — я тихо кашлянула чтоб прочистить горло.

— Не понял, — Артем отстранился.

— Ты жаришь всяких «деток» и «кисок», благодаришь их за полученное удовольствие, а они спускают денежки на тюнинг, чтоб радовать тебя и тебе подобных дальше. Что тут непонятного?

Запрокинув голову он громко расхохотался. В этом смехе не было злости или отчаяния. Он был радостным, заливистым. Таким, как я помню… В груди сладко защемило.

— Твоя логика еще одна часть того, что я в тебе люблю, — вдруг небрежно бросил. А вот взгляд разом стал серьезным и пристально следил за моим лицом.

— Не сомневаюсь в этом, — выдохнула я. А мужчина вдруг привлек меня к себе. Настолько близко, что я чувствовала каждый рельеф его упругой груди и пресса.

— Артем…

— Подожди минуту, — хрипло прошептал он. Хватка ослабла — если б захотела, стоило только отступить, и я тотчас же бы освободилась от его рук. И я хотела этого. Безумно. Но не могла даже пошевельнуться, забыла дышать. Руки Артема нежно, едва касаясь прошлись по голой полоске кожи между топом и шортами, скользнули вверх по лопаткам. Осторожно собрали волосы и перекинули их на одно плечо.

Я чувствовала, как он меня хочет и это еще больше усиливало мое собственное желание, сладкой тяжестью наполнившее низ живота, которое лишь один человек на всем белом свете способен утолить. Под пальцами я почувствовала грубый, ровный шрам с точечками по обеим сторонам и только в этот момент поняла, что мои руки оказались под его футболкой. Артем застыл на секунду, а потом склонившись к плечу, провел губами от ключицы к подбородку, вызывая новую волну мурашек. Но когда его губы коснулись моих, я наконец очнулась. Отвернулась так резко, что его щетина больно царапнула кожу.

— Ну чего ты… Сама ведь хочешь, — насмешливый тон отрезвил окончательно.

— Хочу, — сверля его взглядом, выплюнула я, — Но для меня только этого мало.

— А между нами только это? — руки на талии сжались крепче.

— Нет, еще воспоминания. Много-много. Тех, благодаря которым даже простив, я никогда не смогу тебе верить.

— Ты не простила и не забыла.

— Это мы выяснили в прошлый раз.

— И я это изменю, — он отнял руки и отошел на шаг.

— Артем, мне уже не шестнадцать лет, а ты больше не самый крутой парень в школе. Дерзкие заявочки теперь не прокатят.

— Раз уж все так хорошо помнишь, то должна бы знать — «заявочками» я не ограничиваюсь. Я сглупил тогда. Испугался того, что чувствовал и наломал дров. Нарочно оттолкнул тебя. Когда осознал все, было слишком поздно, — он замолчал, как-то порывисто втянул носом воздух и я испугалась, что ему стало больно, — Ты уже уехала. А потом случилась долбанная авария… Едва встал на ноги, решил объясниться, но ты уже была с этим…

Его голос то становился оглушающе громким, то тихим настолько, что я едва разбирала слова.

— Когда? Когда… ты….

— Когда вы целовались на полянке у кампуса!

Полянка у кампуса. Выпускной Дерека. Тот дурацкий поцелуй — факты как удары хлыста болью обрушивались на сознание. Тогда мне показалось, что Артем рядом. Я точно это помнила. Выходит, так и было. И он подумал…. О, боже.

— Ты был там!

— Ага, был, — выдохнул он, — И сейчас я бы не свалил так просто. Я бы боролся за тебя. Но, что было то прошло. А теперь ты здесь и этот шанс я не упущу.

— Я вернулась не к тебе, — дрогнувшим голосом произнесла я, стараясь хоть зубами не стучать. Меня трясло, пульс грохотал в ушах.

— Говорю же, я это изменю, — он посмотрел на часы, — ты в это время обычно возвращаешься, так что идем.

Его будничный тон и резкий переход к не менее будничной теме, которым заканчивался уже который напряженный разговор превратили ураган обуревающих меня чувств в одно единственное — бешенство.

— С какой это стати ты следишь за мной? — я уперла руки в бока. Воображение живо нарисовало комичную картинку, я торопливо сменила позу, но гнев от этого ни капельки не угас.

— Не я, ребята мои. Твой экс каким-то хреном стал полнейшим неадеватом, так что…. Я должен быть уверен, что вы наедине не останетесь.

Он сделал пару шагов в направлении моего дома и обернулся.

— Так и будешь там стоять? Учти, я не на байке — будешь опаздывать, мало что поделаю. Кроме того, реакция сейчас не та, спать охота капец как.

Внутри все буквально клокотало, я едва сдерживалась, чтоб не набросится на него и не начать с криками колотить в грудь как какая-нибудь истеричка. Или не заплакать. Прямо здесь, посреди улицы. Но нельзя. Ни того, ни другого. Нельзя еще ярче демонстрировать то, что он выводит меня из себя.

— Меньше тусоваться надо! — все-таки выпалила я.

— Какие тусовки — я почти месяц уже в клубе только днем и по делам. А ночью в кроватке один-одинешенек. Отец не нарадуется. Тебе, кстати, от него привет.

— И ему тоже передай. И ты прав, мне пора домой. Идем, — и обойдя его, я уже сама направилась к дому, предоставив парню следовать за мной. Он сник, или может мне просто хотелось так думать. Сдержанно попрощавшись, я медленно вошла в парадное. Взбежала по ступенькам, наслаждаясь тем, что физическая нагрузка хоть немного помогает давая своеобразный выход эмоциям.

Дома, забравшись в душ, я все же разрыдалась. Включила воду посильнее, а все равно уверена — мама с папой, да и Оля слышали. Но остановиться не могла. Слишком, слишком много всего навалилось. А времени переварить мне дано не было.

Кое-как приведя себя в порядок и отказавшись от завтрака, я поехала на работу. Но сосредоточиться на делах не смогла. Допустила пару ошибок в документах даже. Шеф вместо замечания безапелляционным тоном отправил меня домой, решив, наверно, что я заболела и потому так выгляжу и так невнимательна. Я не сопротивлялась, но и домой не поехала. Вновь отправилась на Пешеходный мост наплевав на палящее солнце над головой. Напялила солнцезащитные очки, чтоб скрыть покрасневшие глаза и иногда выступающие на них слезы и просто медленно шла, бездумно глядя на переливающиеся воды реки. И думала, думала.

Артем приехал в Польшу. Именно в тот момент — крайне неподходящий, как в каком-то дешевом сериале. Он все же приехал! Ко мне. За мной. Значит, возможно действительно меня любил. «…Я сглупил тогда. Испугался того, что чувствовал и наломал дров», — эхом звучали в ушах его слова. Так и было. Скорее всего. От этого факта и легче, и тяжелее одновременно. Ведь он подталкивал меня все ближе к краю пропасти.

Но все же, если он не лгал мне тогда, если не лжет сейчас…. То все равно ничто не помешает ему потом, если я все-таки рискну, опять чего-то «испугаться» и опять «наломать дров». Из сумятицы мыслей эта проступила четко и ясно. И я всегда буду ждать и бояться подобного момента потому, что никогда больше не смогу до конца ему доверять. А когда и если это случиться вряд ли сумею прийти хоть в какую-то версию себя. Поэтому люди после измены крайне редко сходятся и еще реже живут потом вместе счастливо. Не от того, что не смогли простить…. Но потому, что не способны больше доверять друг другу.

Я не могла сказать сейчас точно, простила ли Артема. Раньше казалось, что боль и обида давно в прошлом. Новая встреча их всколыхнула, а после всего, о чем узнала они отступили перед иными чувствами, однако не исчезли полностью. Но, наверно, смогли бы со временем.