Холли внутри шторма (СИ) - Алатова Тата - Страница 32

Длинный неповоротливый фургон с альпаками стоял на обочине сельской двухполоски, и сопровождающие — трое мужчин — устали, злились и не понимали, как могли заблудиться на ровном месте.

Пришлось садиться за руль их фургона и самой катить к загонам, хорошо, что рядом был Фрэнк, который взялся отогнать пикап обратно.

Поглазеть на альпак высыпал весь Нью-Ньюлин, и процесс их схода по пандусам превратился в настоящее представление.

После похорон каждому хотелось чего-то милого, а ничего более милого, чем альпаки, деревня еще не видела.

Даже Мэлоди перестала на всех дуться и смеялась от восторга, как нормальный ребенок.

Перепоручив животных их новым владельцам — невыносимой Бренде и сварливому Джону, Тэсса рука об руку с Фрэнком направилась наконец домой.

С каких-то пор ей очень нравилось туда возвращаться, замок перестал быть временным служебным убежищем, а стал чем-то бóльшим, родным. Даже немилосердные сквозняки теперь казались теплее и ласковее, а растрескавшаяся штукатурка скрывалась за рисунками Холли, которые тот наносил прямо на стены.

— Теперь мы поедем в Ньюлин? — спросил Фрэнк. — Только вдвоем, как и собирались?

— Да, поехали, — легко согласилась она, — почему бы и нет. Но если Холли увяжется следом — я прогонять его не стану.

— Почему? — тут же помрачнел Фрэнк.

Тэсса подумала. Врать не хотелось, а формулировать свои чувства она не умела, но попробовала, как смогла.

— Мне кажется, обижать Холли — это настоящее зло, — сказала она медленно, — а я и так совершила его достаточно. Холли не такой, как мы с тобой. Ему никогда не доводилось страдать из-за чего более серьезного, чем нехватка клубники в организме. Я люблю тебя за все твои раны, ты знаешь. Мне кажется, что каждая из них сделала тебя ближе мне, — тут она остановилась и положила ладонь на левую щеку Фрэнка, прикрыв старые шрамы.

Его глаза засияли в ответ, и не было ничего зверского в обычно сердитой физиономии — только болезненная надежда.

— Мне нравится, когда ты говоришь «мы с тобой», а еще больше — что ты любишь меня, — хриплым низким голосом ответил Фрэнк и вдруг засмеялся, неумело, неуверенно, почти робко.

Тэсса хотела было объяснить, что это не в том драматически-раскаленном смысле, как было у Малкольма с Вероникой. Она могла бы точно так же сказать, что любит купаться голышом в море или любит, допустим, Фанни, ведь та славная и добрая, как иначе.

Но Тэсса мечтала, по-настоящему мечтала, однажды полюбить Фрэнка на полную катушку — и боялась этого. Потому что если наступит такой момент, если ее чувства снова станут полноценными, не прикрытыми инквизиторской дрессурой, то вместе с любовью к Фрэнку хлынет и полноценное раскаяние из-за ночи безумия, накрывшей Лондон.

И это будет по-настоящему больно.

Ее защита — как раз для подобных случаев и предназначенная, долой ненужные эмоции, мешающие исполнять свой долг, — одновременно служила и проклятием, и кто его знает, как прожить жизнь будет проще.

«Проще не значит лучше», — голосом Холли шепнуло внутри, и Тэсса спряталась от своих терзаний в объятиях Фрэнка, привычном убежище от всякого странного и неприятного.

Холли, укутавшись в одеяло, сидел возле обогревателя, и выглядел таким разнесчастным, что Тэсса сразу начала злиться.

— Да почему, — выпалила она с порога, — тебя и на пять минут нельзя оставить без пригляда, чтобы ты не влип в неприятности!

— Я никогда не влипал, — с достоинством ответил Холли и шмыгнул носом, — я всегда был всем только в радость! Что вы стоите, остолопы, немедленно заварите мне горячего чая! Разве вы не видите, как я настрадался?

— Как? — спросил Фрэнк с усмешкой, но все-таки потопал к плите. — Перепутал зеленый карандаш с синим?

— Перепутать цвета? — ужаснулся Холли. — Как это вообще возможно? Нет-нет, пикси заманили меня на берег, где три прачки заставили меня отжимать мокрое белье. Прямо в море, а оно знаете какое холодное? Я замерз! Я испугался! Никогда больше не оставляйте меня одного!

Тэсса подошла и положила руку на его лоб.

— Тебя лихорадит, — сказала она озабоченно, — ты уже бредишь? Откуда прачки, какое белье?

— Мокрое. Но в награду, — тут он высунул из-под одеяла одну руку, чтобы наставительно поднять указательный палец, — мне обещали выполнить одно-единственное желание. А я даже не знаю, чего хочу, — раскапризничался он, снова укутавшись. — Скажи мне, Тэсса Тарлтон, что мне еще нужно? Деньги, слава, талант, красота — всего-то у меня вдоволь.

— Вот уж не знаю, — она сочувственно погладила его по плечу. Доведись самой Тэссе встать перед таким выбором — одно-единственное желание, — она точно знала, чего просить. Повернуть время вспять. Отменить то, чего не следовало совершать никогда. — Только помни, мой дорогой Холли, если это чары пикси — они исчезают в полночь. Так что тебе лучше поторопиться, а то окажется, что ты совершенно напрасно мерз.

— Как в полночь? — всполошился Холли. — Уже вечер! Невозможно придумать желание за несколько часов! Вдруг оно может изменить всю мою жизнь!

— А ты хочешь ее изменить?

— Немедленно скажите мне, чего я хочу, — взмолился Холли.

Фрэнк вернулся в гостиную с кружкой чая и посмотрел на него скептически.

— Ну, — предложил он, — мы можем устроить эту штуку, когда бросают записки в шляпу и вытаскивают их вслепую.

— С ума сошел! — обиделся Холли. — Это же бесценный я, нельзя так бездумно играть моей судьбой.

Фрэнк фыркнул и уселся на диван, уставившись на Холли, как на телевизор. Приготовился ждать продолжение этого сериала.

— Давай спокойно и подробно, — предложила Тэсса и поднесла кружку с чаем к губам Холли, чтобы тот мог сделать глоток, не выпутываясь из одеяла.

— Пикси! Прачки! Белье! Что тут непонятного! — и он вытянул губы уточкой, чтобы пить было удобнее.

— Я могу сходить на берег и прижать твоих прачек, чтобы узнать, кто они и что они.

— Да они тут же растворились в пене морской, некого там прижимать. Дело сейчас вовсе не в них, а во мне! Что мне загадать, Тэсса?

Она молчала, не зная, что ответить.

К такому жизнь ее не готовила.

Глава 18

Русалочке пришлось отказаться от хвоста, чтобы стать ближе к своему любимому.

Камиле — сблизиться с существом, которому она дала условное имя Моргавр.

Что она знала о нем прежде?

Что ему несколько столетий, это раз.

Что оно обладает мощным телепатическим даром, запутывая дорогу тем, кому не было места в Нью-Ньюлине. Это два.

И третье — оно могло физически оплодотворить женщину, как это произошло с прабабкой Мэри Лу.

Ну, и из лирики — Моргавр очень и очень тосковал по человеческому общению, но отчего-то не всякий друг ему подходил.

Прежде у него были Сэм и Ричард Вуттоны, а теперь оно захотело Мэлоди.

Да так сильно, что Камиле пришлось изрядно напрячься, приводя хижину на берегу в порядок. Товары она с помощью нанятых рабочих доставляла по ночам морем, они же трудились внутри под покровом тьмы, пока Моргавр отводил глаза всем жителям деревни.

Ему действительно хотелось, чтобы злая близняшка росла рядом с ним.

Камила боялась этого могущественного и древнего существа, способного убить, чтобы защитить деревню.

Но ей очень хотелось заполучить себе отшельника Эрла.

Отчасти это было назло Мэри Лу, которая всегда раздражала ее своей жизнерадостностью.

Мэри Лу все вокруг любили, вокруг нее всегда царило оживление, а к дому Камилы месяцами не подходил ни один сосед. Не то чтобы она в этом нуждалась, однако новости приходилось буквально выпытывать у окружающих, тогда как к Мэри Лу они стекались сами.

Но изменить свою ДНК? Эксперименты с генной инженерией проводились только в лабораториях, а их результаты оставались нестабильными. Однако Моргавр по этому поводу не волновался — а с каждым днем Камила все четче разбирала его голос в своей голове. При первых попытках установить мысленный контакт она видела скорее образы, чем слышала слова. Но потихоньку, постепенно понимать подводного обитателя становилось проще.