Под ударом (СИ) - "Kancstc" - Страница 18

— И как твоё слово, доченька?

Светлана потупилась:

— Папа… я… ну… ДА! Ты не сердишься?…

— Светик! Мы же это обсуждали, — в голосе князя прорезались нотки нежности. — Я рад за тебя.

Сказав это он повернулся к крёстному:

— Даже если бы я не сказал, что соглашусь с любым решением дочери, кто бы стал возражать такому предложению? Даже если бы Григорий Михайлович не был цесаревичем. Сейчас же скажу только одно: это честь для меня, честь для семьи, честь для княжества!

— Ваши слова, князь, это мёд для отцовского сердца. Вы позволите объявить о помолвке в конце антракта?

— Если Гриша успеет достать положенный подарок…

На это государь искренне рассмеялся:

— Вы не поверите, князь! Этот оболтус уже два года носил кольцо с собой каждый день и всё никак не мог решиться!

— Я же говорю, это не медведя руками душить, тут смелость нужна! — вредным голоском влезла Даша.

На это князь Казанский заливисто расхохотался, а отсмеявшись изобразил вычурный поклон в сторону Даши и заявил:

— Вы даже не представляете, баронесса, насколько вы правы! Это я по себе знаю! Так что не надо судить цесаревича слишком строго!

Сказав это он обратился уже к императору:

— Ваше величество! Позвольте откланяться, мне необходимо сделать кое-какие распоряжения.

— Конечно, князь, но перед первым звонком жду вас тут.

На том хан Казанский слинял, крёстный собрался и нас с Дашей выставить погулять, но я напросился на поговорить:

— Крёстный, есть проблема.

Государь посмотрел на меня прищурившись, спросил, намекая на форму обращения:

— Именно в таком ключе?

— Именно, — твёрдо ответил я.

— Значит надо, — кивнул он.

Тут Её Величество и тётя Лиз подхватили Дашеньку под руки и повели выгуливать. Гриша со своей-уже-невестой тоже слинял, пошли плодить светские слухи и домыслы. Когда двери за всеми закрылись, крёстный повернулся ко мне и произнёс, весьма озабоченным голосом:

— Говори!

И я, очень сбивчиво, рассказал о моей реакции на современные музыку, пение и танцы. Он слушал очень и очень внимательно, не перебивая, давал мне возможность самому сформулировать то, что я должен сказать. Наконец, когда я закончил, выдал своё заключение:

— Да, твоя повышенная реакция на суггестию — это серьёзная проблема.

— Зачем это вообще делают⁈ — не удержался я.

— Добавление элементов суггестии позволяет острее чувствовать эмоции от произведения. Это как… как, например, приправы в еде, — ответил крёстный.

— Типа усилителя вкуса? — уточнил я.

— Точно! А у тебя, получается, на этот усилитель вкуса, как аллергия.

— Скорее, излишне сильная реакция, — уточнил я.

— В любом случае, это проблема и с ней надо работать. А то ведь может получиться, что твои мысли вдруг окажутся совсем и не твоими.

И вот как к этому относиться? Не скажи крёстный последней фразы — я бы подумал, что он оставляет себе этот канал для манипуляций. А то, что он меня предупредил… Да, в общем, ничего не значит. И всё же мне хотелось ему верить и я решил, что в отсутствие доказательств обратного приму это за некоторую искренность. Насколько вообще можно ожидать искренности от монарха и мага такого масштаба. Крёстный же поспешил меня успокоить:

— В этой ситуации есть и очень хорошее: твоя реакция на суггестию говорит о твоих способностях к эмпатии. Причём, судя по всему, способности у тебя очень хорошие. Вторая хорошая новость — проблемы не у тебя одного и как с ними бороться уже давно известно и отработано. Кстати, должен сказать, что ты и сам сейчас неплохо справляешься.

Мы ещё пообсуждали какое-то время медитативные психотехники, крёстный дал несколько дельных советов, как без серьёзных психических травм пережить этот спектакль, но тут и антракт подошёл к концу и в ложу стали собираться люди.

Первыми подошли Гриша со своей невестой, жутко смущённые, но счастливые, потом тётя Софи с тётей Лиз приконвоировали как всегда недовольную Дашу и последними практически вбежали великий князь Казанский с супругой. Князь Казанский хоть и косил под хана, но был убеждённый однолюб и ни второй жены, ни наложниц, официальных или нет, не имел, что в нынешнем обществе для человека его положения было на грани эпатажа. Сильвестр Сулейманыч тут же извинился за нерасторопность, но крёстный только отмахнулся: мол, понимаю сколько дел свалилось на голову с этой помолкой. Сколько-то ещё трепались, но как только прозвенел второй звонок все выступили в ложу. Первым шёл государь, по правую руку от него князь Казанский с супругою, по левую — Гриша со Светой. Свет в зале опять приглушили и на нас снова направили софиты. Государь поднял руку и зал притих.

— Дорогие мои подданные! Рад сообщить вам о свершившейся сегодня помолвке сына моего Григория и дочери великого князя Казанского Светланы!

Овация! А я вдруг подумал, что мне тоже надо готовиться к чему-то такому же. Я теперь, вот ведь повезло, член императорской семьи, со всеми вытекающими. Как приятными, так и не очень. А крёстный, дождавшись пока овация стихнет, завершил:

— О времени бракосочетания будет сообщено позднее.

И снова овация!

Но вот, софит, который нас слепил, угас, овации стихли, свет в зале угас и снова заиграла музыка. Крёстный глазами указал мне кресло рядом с собой и я пересел, по другую сторону от меня разместилась тётя Лиз. А я опять погрузился в медитацию, дабы хоть как-то контролировать своё состояние.

Да, конечно, и музыка и танец и их сочетание были удивительно красивы (несмотря на то, что в моё время их не то, что приличными назвать, не всякий стриптиз-бар у себя такое показать решился бы), и я даже смог где-то воспринимать эту красоту через медитативные щиты, но когда музыка стихла и занавес закрылся, я вздохнул с облегчением.

— Ну и что теперь с ним не так? — вредным голосом проворчала Даша.

— Да нет, всё в порядке, — спокойно откликнулся крёстный. — Только вдруг выяснилось, что Серж у нас — довольно сильный эмпат, со всеми вытекающими для эмпатов проблемами.

— Хорошо ты дал мне несколько уроков медитации, — сказал я не подумав, но Его Величество не стал меня одёргивать, наоборот, согласился:

— Да, надо признать, вовремя получилось. Так что, Гриша, поздравляю, твой косяк получился очень кстати.

Света переводила взгляд с меня на крёстного, не скрывая своей заинтересованности. Похоже сейчас, стоя одной ногой на пороге царской семьи, она решила дать некоторую волю любопытству:

— Извините, Ваше Величество… — и принялась рассыпаться в извинениях, которые с лёгкой насмешкой прервала Её Величество:

— Да ладно уж, спрашивай!

— Ходят слухи, что… э… Серж не тот человек, за кого себя выдаёт…

— Серёга не тот человек, за которого мы его выдаём, — криво усмехнулся крёстный, — но это, Светлана, государственная тайна.

Он помолчал немного и уточнил:

— Нет, то, что я инициировал его в магии и пожаловал княжеством — всё так и есть, но вот всё, что было до того — тайна высшей категории.

И только слегка расширившиеся глаза невесты цесаревича выдали, насколько она удивлена. А дядя Захар проворчал из своего тёмного угла:

— А я же говорил, что эта легенда и дня не проживёт.

Непривычная к таким делам Светлана вздрогнула, а тётя Лиз поинтересовалась:

— А что говорят?

— Да не смущай ты девочку, — всё также ворчливо ответил дядя Захар. — Хочешь я тебе большой том этих сплетен принесу, на почитать на ночь? Три ночи спать не будешь, гарантирую. Но вот кое что сделать сейчас мы сможем! Светлана, можете нам немного помочь?

— Дяденька, вот не мучил бы ты девушку, так сходу! — встрял крёстный, но дядя Захар только покачал головой:

— Нет, Миша, не получится. Света вернётся домой после театра и подружки бросятся рвать её на части. Самое время сделать правильный вброс. Да и немного времени я займу, — закончил он, возвращаясь к своему обычному деловому настроению.

— Ну если дядя Захар говорит так, то его надо слушаться! — полу в шутку, полу в серьёз заявил крёстный и выпроводил нас с Дашей из ложи. Следом и сам отправился фланировать по фойе в сопровождении обеих дам.