Есть ли будущее у капитализма? - Калхун Крэйг - Страница 22

Утверждалось, что опыт социалистических режимов был слишком отрицательным (если не сказать — катастрофичным), чтобы он стал привлекательным снова. Однако этот опыт следует сравнить с потенциальными ужасами будущего капитализма, когда небольшое число представителей элиты владеет всем крупным бизнесом, торгует или управляет всей компьютерной техникой и роботами, оставив основной массе населения лишь одну возможность: драться друг с другом за работу по обслуживанию элиты и ее машин. Я предсказываю здесь не возрождение утопического социализма с его грандиозными упованиями, но лишь наступление этапа, на котором политические силы, осознающие порочность альтернатив, выберут определенный путь спасения, когда кризис системы станет слишком глубоким, чтобы она могла устоять. Когда капитализм станет достаточно плох, произойдет поворот к социализму. Когда государственный социализм на некоторое время решит насущные проблемы, его собственные недостатки в свой черед могут породить реакцию отторжения. В результате грядущие столетия увидят колебания между двумя типами политэкономических систем, от капитализма к социализму и, возможно, обратно к капитализму.

Посткапитализм едва ли покончит со всем экономическим неравенством. Прошлый опыт социалистических государств показывает, что они понизили уровень неравенства примерно наполовину (если сравнивать коэффициент Джини в капиталистическом и социалистическом обществе), а также демонстрирует резкий взлет неравенства, последовавший за падением СССР. После того, как социализм сделает нечто, чтобы пресечь безудержный рост неравенства, порожденный капитализмом, и восстановить достойные условия труда для большинства, люди вполне могут заскучать и впасть в хандру. В последующие пятьдесят лет должно повториться разочарование в коммунизме, подобное тому, которое имело место в 1980-х годах. Централизованная плановая экономика будущего может быть авторитарной, а может и не быть таковой; но, определенно, она будет располагать всей компьютерной технологией, роботами, средствами координации и наблюдения для того, чтобы каждодневно и глубоко присутствовать в обществе, хотя бы и в самых благих целях. Проведение политики принуждения внутри системы подобного типа не заканчивается просто так, и это еще одна дорога к будущему конфликту.

Вдобавок к недовольству будущим социализмом, вполне вероятно возрождение рынка. Если внутри плановой экономики (или внутри ее возможных либеральных, смешанных форм) будет оставлено пространство, возникнут торговые сети, предприниматели начнут создавать новые предприятия, возможно, превосходящие централизованное планирование большей открытостью к инновациям. Змеи-искусители, инвестиции и финансы, возродятся, запустив новый цикл спекуляций и метаструктур, выстраивающих пирамиды благодаря финансовым махинациям. Если социалистические режимы будут достаточно демократичны, капиталистические движения смогут вернуться к власти через выборы и демонтировать часть государственных составляющих экономики (или даже все таковые составляющие). Если же режимы будут более авторитарными, то тогда в игру вновь включается теория революции, которая ожидает момента, благоприятного для развала государства и последующей смены режима. Если в отдаленном будущем — например, в XXII или XXIII веках — капитализм будет восстановлен, это тоже далеко не конец истории. Если он восстановится с теми же самыми тенденциями к саморазрушению, какими обладает сегодняшний капитализм, то мир станет свидетелем еще одного поворота от капиталистического к антикапиталистическому устройству экономики.

Подводя итоги, следует сказать, что в отдаленном будущем (насколько мы можем себе представить следующие несколько столетий) весьма вероятна целая серия колебаний между соответствующими слабыми местами централизованного планового хозяйства и неуправляемой рыночной экономики. В любом случае мы почти наверняка увидим не освобождение человечества, но реалистичные колебания между двумя полюсами социально-экономической дилеммы.

Я хочу подчеркнуть системную природу моего анализа. Я сосредоточился на долгосрочных структурных тенденциях капиталистического рынка труда, которые находятся в центре растущего неравенства в рамках капиталистической системы. Наблюдаемая нами фаза высокотехнологичных инноваций (компьютеризация, роботизация, замещение человеческого коммуникативного труда машинами) подходит к своей высшей точке и, несомненно, с каждым следующим десятилетием будет все ближе и ближе к ней. Полностью развитого искусственного интеллекта, точно воспроизводящего способности человека к гибкому и творческому мышлению, еще не существует. Но чем ближе искусственный разум будет к этому стандарту, тем большее количество профессий он сможет заменить. Можно представить будущее (возможно, отстоящее от нас не более чем на пятьдесят лет), когда почти всю работу выполняют компьютеры и роботы с немногими обслуживающими их людьми — техниками и ремонтниками. Роботы — равноценный заменитель рабочего класса, людей, занимающихся ручным трудом, и заводские роботы уже сейчас вносят свой вклад в замещение основной массы достойно оплачиваемых рабочих мест на фабриках. Более продвинутые роботы, способные передвигаться, оснащенные сенсорами и встроенными компьютерами, могут превратиться в человекообразных роботов, которые возьмут на себя квалифицированный труд верхнего рабочего и среднего класса, а затем заменят управленцев и высококлассных специалистов. Это не похоже на захватывающие фантазии из научно-фантастической литературы. Реальные бедствия будущего — это не какое-то восстание роботов-франкенштейнов, но последняя стадия технологического замещения труда в интересах узкой группы капиталистов-владельцев роботов.

Таким образом, при любых возможных деталях технологизированного будущего, структурная тенденция — технологическое замещение труда — выводит капиталистический кризис за рамки любого краткосрочного циклического или случайного кризиса и ставит его над ними. Эта тенденция к усилению неравенства также подрывает потребительские рынки, и, таким образом, в конечном счете делает капитализм нежизнеспособным. Короче говоря, единственный путь преодоления кризиса заключается в замене капитализма на некапиталистическую систему, что подразумевает введение социалистической собственности и жесткого централизованного управления и планирования. Как и где произойдет эта замена — вопрос, относящийся скорее к историческим частностям, и он более сложен, чем моя теоретическая схема.

Итог остается прежним: технологическое замещение среднего класса, там, где оно сейчас господствует, вызовет крах капитализма еще до конца XXI века. Будет ли этот переход сопровождаться насилием, или он будет мирным, остается только гадать.

Арриги, Джованни. Долгий двадцатый век: Деньги, власть и истоки нашего времени. М.: Территория будущего, 2006.

Дюркгейм, Эмиль. О разделении общественного труда. Метод социологии. М.: Наука, 1991.

Зелизер, Вивиана. Социальное значение денег: деньги на булавки, чеки, пособия по бедности и другие денежные единицы. М.: ГУ — ВШЭ, 2004.

Шумпетер, Йозеф. Теория экономического развития. М.: Прогресс, 1982.

Arrighi, Giovanni. “The Long Twentieth Century. London: Verso, 1994.

Autor, David, and David Dorn. «The Growth of Low-Skill Service Jobs and the Polarization of the U. S. Labour Market». American Economic Review 103 (2013): 1553-97. http://econ-www.mit.edu/files/1474

Brown, David K., and David B. Bills, eds. «Special Issue: New Directions in Educational Credentialism». Research in Social Stratification and Mobility гд (2011): 1-138.

Chaffee, John W. The Thorny Gates of Learning in Sung China. Cambridge: Cambridge University Press, 1985.

Chase-Dunn, Christopher. Global Formation. Structures of the World Economy. Oxford: Blackwell, 1989.

Cohen, Albert K. Delinquent Boys: the Culture of the Gang. New York: Free Press, 1955.