Я (не)твоя собственность (СИ) - Борзакова Надежда Марковна - Страница 2

Рядом с матрацем стоял закрытый ноутбук, в углу у окон со старыми покоцанными рамами лежал роутер. Чуть дальше у стены – гондола с вещами. Некоторые лежали прямо на полу...

- Проснулась!

Ахнув, я повернула голову и уперлась взглядом в черные тренировочные штаны. Затем в точеные кубики пресса, скрещенные на рельефной груди накачанные руки с выступающими венами. Левую полностью покрывала причудливая татуировка.

Парень не был утрированно перекачанным, как большинство завсегдатаев спортивных залов, на которых я успела насмотреться. У него было гибкое сильное тело, которое можно сформировать только органической нагрузкой.

- Если хочешь, можешь потрогать, я только за.

Белозубая улыбка. Ямочки на щеках. В синих глазах искрилось веселье и еще что-то… Такое…

Я почувствовала, как кровь бросилась мне в лицо. Подавив детское желание закрыть его руками таким образом «спрятавшись», я выше вскинула голову.

- Не приближайтесь!

- Ты была девять часов в отключке, детка. Так сладко спала рядышком со мной. Хотел бы, давно уже… Но я не по трупам, в отличие от твоего дружка-мажора.

Миша! В голове замелькали мутные картинки. Машина, руки на моем теле, мои бесплотные попытки вырваться… По всему телу прошла дрожь.

- Благодарю, что вмешались и помогли мне, - я отвела взгляд.

- Всегда к вашим услугам, мадемуазель, - поклонившись, он шутливо отсалютовал несуществующей шляпой.

Невольно я улыбнулась.

- Тебе надо поесть, идем в кухню.

Словно в ответ на это заманчивое предложение, мой желудок жалобно заурчал. Я напрягла пресс, безуспешно стараясь это скрыть. Уж что мне надо первым делом, так это привести себя в порядок. Представляю, как ужасно выгляжу… А мама говорит, что женщина всегда должна быть безупречной. Всегда и везде. И сама всегда и везде выглядит идеально: хоть в кемпинге в горах, куда нас как-то отвез папа на отдых, хоть на одном из многочисленных мероприятий, посещаемых вместе с ним, хоть на сцене. Мне до нее далеко…

- А можно мне…, - я запнулась.

- Вторая дверь налево, - он махнул рукой. – Зеленое полотенце твое.

Сказав это, он вышел.

Кое-как я встала с матраца. Все тело отозвалось болью. Ой, мамочки… Колени, голени, локти сбиты в кровь. На запястьях синяки от пальцев. Как же жутко и противно! Да как он мог?! Если бы не этот парень, то…

Качнув головой, я пошла искать «вторую дверь налево». За ней оказалась небольшая ванная комната, совмещенная с туалетом. На полу и стенах простая кремовая плитка, сбитая в некоторых местах. За белой шторкой с рябками старенькая чугунная ванна.

Что ж, приступим. Закрыв дверь на хлипенькую задвижку, я сбросила платье и белье. Включила воду погорячее и забралась в ванну. Из средств гигиены только один массмаркетовский универсальный мужской гель для душа. То есть «гель для всего». Понимание того, какой кошмар будет у меня на голове после такой вот помывки, померкло перед желанием тотчас же смыть с себя прошлый жуткий вечер.

Вода и пахнущий мятой гель взбодрили, прогоняя остатки липкого туманного марева. Ссадины жгли, но я едва это замечала. Тщательно вымывшись, ощутила себя обновленной и успокоенной. Но ненадолго, ведь память услужливо подкинула вчерашние события. Мутные отрывки, на которые я смотрела словно бы со стороны, были пугающими и мерзкими. Я все расскажу отцу, и Миша ответит за свой мерзкий поступок. На пушечный выстрел больше ко мне не подойдет!

Выдавив на палец зубную пасту, кое-как почистила зубы. К счастью, фен в ванной нашелся. Еще минут пятнадцать я провозилась с волосами. Длинные, почти до талии, густые и волнистые русые локоны без маски и укладочного масла не желали приобретать хоть сколько-то приличный вид. Потому я просто закрутила их в пучок на затылке.

Кроме вчерашнего платья, пропахшего сигаретным дымом и страхом, надеть было нечего. Что ж, придется уже как есть.

Одевшись, я босиком прошлепала в кухню. Та была маленькой, наверное с четверть той, что в папином доме. У окна ютился пластиковый столик с двумя стульями, в углу у двери была жестяная мойка, напротив нее стоял старый, еще советский, холодильник. У газовой плиты, стоявшей почти вплотную к невысокому серванут с посудой, в полоборота ко мне мой спаситель сосредоточенно готовил яичницу с сосисками. От запаха рот наполнился слюной.

- Ты как раз вовремя, - сказал он.

Выключив плиту, снял с нее сковородку и выложил блюдо на две тарелки. Поставил их на стол.

- Садись, - сказал, достав из шкафчика вилки.

- Спасибо, - пробормотала я, устроившись на одном из стульев.

- Угу, - хмыкнул парень.

Мазнул по мне взглядом и перевел его в открытое окно. На улице благоухало летнее утро. Молоденькая зеленая листва тихо шелестела от легкого ветерка. Щебетали птички.

Наколов кусочек яичницы, я отправила его в рот. Вкусно!

- Спасибо вам большое за…

- Может хватит мне «выкать», м? Мы же спали вместе, - насмешливо бросил парень, и я снова покраснела.

Закусив губу, отвернулась.

- Меня Макс зовут, а тебя как? – мягко, словно извиняясь, проговорил после паузы.

- Света.

- Очень приятно, - протянул руку через столик.

Она была крупная, красиво вылепленная. Костяшки длинных пальцев сбиты. На ладонях мозоли.

Я протянула свою в ответ.

- Цветик-семицветик, - усмехнулся Максим и поцеловал мои пальцы.

Мне впервые в жизни целовали руку. Прямо как в моих любимых романах!

- Ешь давай, а то ветром скоро унесет.

И я послушно принялась за еду, стараясь делать это красиво ведь парень наблюдал за каждым моим жестом.

- А сам чего не ешь?

- Ем. Глазами. Пока что, - подмигнул и медленно растянул красиво очерченные губы в улыбке.

Я снова зарделась и сделав вид, что не поняла намека, сосредоточилась на яичнице. Сердце гулко стучало в груди, в животе что-то сладко трепетало, сбивая дыхание.

Если и было что-то, чего я правда не понимала, так это то, насколько сильно меня зацепило. Как глубоко утянуло прямо в синий омут глаз Максима.

Глава 3

Сорок три пропущенных вызова. Папа, дядя Слава, наш начальник охраны, тетя Люба, даже мама…

- Крутой девайс, - хмыкнул Макс, глядя на мой смартфон последней модели.

- Папа на восемнадцатилетие подарил.

- Так тебе восемнадцать. Фух. А то я, честно говоря, слегка нервничал. Не пойми неправильно, но выглядишь ты как дите, которое напялило мамины наряды.

- И вовсе я не дите! Сам-то на пять минут старше.

- Минуточку… Мне двадцать один, - проговорил с дурашливо важным видом. – Международное совершеннолетие, Семицветик, между прочим. Уже официально можно крепкий алкоголь в отличие от некоторых.

- Я не пила...

- Угу, - фыркнул он с саркастической ухмылкой.

- Я… Я мало что помню! – сконфуженно пробормотала я. – Коктейль какой-то был… Но я не могла пить много! Я вообще почти не пью!

Макс посерьезнел.

- И ты не знала, что в нем! – он взъерошил и без того растрепанные русые волосы, - Нельзя пить не пойми что, понятно?

- Ты думаешь, - я обомлела, - мне туда что-то подмешали?

Я не могла выпить много. Пьяная женщина – это ужасно. И все выпитое было не на голодный желудок, ведь тетя Люба покормила меня перед выездом. Как я сразу не догадалась…

- Вполне вероятно, раз говоришь, что не напивалась. Если мама с папой не рассказали, что малознакомые мажоры могут напоить всякой гадостью с вполне понятной целью, то это сделаю я, - с ненавистью выплюнул он.

Я уже открыла рот сказать, что Миша не малознакомый мажор, но передумала. Так еще хуже. Да и… Выражение лица, с которым Макс произносил слово «мажор» не вызывало желания сообщать, что я одна из таких. Ведь тогда из простой наивной девушки, попавшей в беду, я для него скорее всего стану глупой избалованной дочкой богатых родителей, которая соврала, что не напивалась и не сама нашла себе проблемы на голову. Папа всегда говорил, «девки» сами виноваты… Папа! Папа меня обыскался, да и я помнила, что Макс избил Мишу, а за это…