Проснись и обернись - Корнелюк Алексей - Страница 4

Всё время, пока я сидел за столом, меня не покидало странное чувство тревоги, и неспроста.

А этот хакер потрепал мне нервы.

Несколько часов подряд я латал дыры в системе и ещё столько же создавал новые защитные барьеры.

Чай давно остыл.

Поднеся кружку к носу, я брезгливо отпил.

С внутренней стороны чашки поверхность почернела.

Массируя виски, я прикрыл глаза.

– Он мне точно недоплачивает, – тихо сказал я.

Взяв со стола эспандер, я отвернулся от компа, уставившись на стену.

Обои сверху, свисая дугой, отклеились, оголив серый бетон.

На уровне глаз висели школьные грамоты по математике.

Все за первые места, остальные я выбросил.

Облокотив голову на подголовник кресла, я мысленно перенёсся в воспоминании в одну из олимпиад.

Лакированная парта, неудобный стул, внутренняя сторона стола, утыканная жвачками, чёрные полосы на линолеуме и задачки на скорость.

Это был мой мир, где я царь и бог.

Для меня ничто не представляло такого интереса, как нерешенное уравнение.

В тот день, однако, я облажался и вернулся к отцу с грамотой со скромным третьим местом.

– Не позорь меня, – сказал он и, скомкав грамоту, как фантик от конфеты, кинул её мне в лицо и отвернулся.

Я, всхлипывая, поднял с пола комок бумаги и поплёлся в комнату.

В тот момент я мечтал, что отец возьмёт меня за руку и скажет: “Сын, я люблю тебя”, – но моим мечтам не суждено было сбыться.

Вынырнув из воспоминаний, я поёжился.

Затем встал из-за стола, пошёл на кухню и сделал бутерброд из того, что было.

Колбаса ещё пахла колбасой, а сыр – сыром… Пойдёт.

Вытерев руку об штанину, я вернулся в коридор и взял книгу.

Жуя, я разместил её на коленях и стал листать.

Страницы напоминали дневник.

1 глава = 1 день.

В начале текста шло краткое описание, как автор готовился к прыжку в сон, что-то вроде свода правил. Не знаю, почему он использовал именно прыжок как обозначение.

А вторая часть состояла из того, что он видел, и как интерпретировал увиденное.

Я откусил бутерброд, и хлебные крошки посыпались на книгу, скатываясь в сердцевину корешка.

Подцепив томик одними пальцами, я сдул их и, не удержав в руке тяжеленную книгу, уронил её на коленные чашечки, а затем и на ступни.

– Твою ж мать!

Как больно-то. Книга угодила уголком обложки мне в ногу. Бросив остатки бутерброда на стол, я стал растирать ушибленное место.

Прыгая на одной ноге к раковине, я смысл жир с рук и вернулся к книге.

Она валялась обложкой вверх. Я приподнял томик и увидел на полу старый, почти выцветший клочок бумаги.

Подняв её, я прочитал рукописный текст: “На случай экстренных переходов воспользуйся чёрным ходом”.

Переворачиваю лист… Там ничего.

Бумага была такой старой, что казалось, ещё чуть-чуть, и она рассыплется в пыль.

Подобрав книгу, я прочитал на раскрытых страницах короткую главу.

__

“Прыжок через чёрный ход.

Если тебе грозит опасность и нужно срочно попасть в мир сна, воспользуйся чёрным ходом.

Для этого достаточно, оказавшись в сновидении, осознать сон и развернуться на 180 градусов.

Обычно дверь прячется в текстурах. Не нужно смущаться, если перед тобой нет намёка на дверь. Она там, просто нужно нащупать ручку.

Найдя её, потяни дверь на себя, и таким образом окажешься сразу на третьем уровне.

Только помни про последствия и побочные эффекты стремительного перехода.”

__

Проведя пальцем по бумаге, я перелистнул страницу и увидел небрежно вырванный лист.

– Бэкдор, – прошептал я.

__

Примечание из Википедии: “Бэкдор, тайный вход (от англ. back door – «чёрный ход», буквально «задняя дверь») – дефект алгоритма, который намеренно встраивается в него разработчиком и позволяет получить несанкционированный доступ к данным или удалённому управлению операционной системой и компьютером в целом”.

__

Ладошки вспотели… Сердцебиение участилось.

Зная по опыту работы, что таится за бэкдором, я в предвкушении отправился в спальню.

– Триста восемьдесят три.. триста восемьдесят четыре.

Тихо считая овец, я всё никак не мог провалиться в сон.

Ворочаясь с боку на бок, я пытался глубоко дышать и сдерживать раздражение.

Подушка пахла можжевельником, тонкий аромат которого дарил спокойствие и умиротворение.

– Триста восемьдесят пять…

Помню, как я случайно кликнул на рекламу, обещающую избавить от головных болей.

По итогу получил твёрдую подушечку, на ощупь напоминающую опилки в ткани… Не знаю, помогает ли она от мигрени, но запах…

– Триста восемь…

Сделав вдох, я, как мышь из мультика “Чип и Дейл”, улавливая ноздрями тонкий аромат, левитировал в неизвестность.

Тело наполнилось приятной тяжестью, а я всё плыл и растворялся.

Кончики пальцев онемели, на шею будто опустили тёплый шарф.

Меня немного покачивает… Влево.. вправо.

Покачивания такие приятные, напоминающие убаюкивание.

Я слышу звук воды, пение птиц и шуршание листьев на ветру.

Открыв глаза, я ловлю солнечный свет на лице, лучики словно ласкают щёку.

Опустив ладонь на нагретые солнцем края лодки, я привстаю.

Я плыву по сказочно красивому месту, от которого голова идёт кругом.

По обе стороны реки деревья, опустив ветки на воду, гладят листьями прозрачную воду.

Перегнувшись через лодку, я вижу косяк разноцветных рыб, играющих между собой в догонялки.

Вода не просто чистая, она кристально чистая: ни водорослей, ни тины, только изредка встречающиеся подводные камни и песок, по которому бегают солнечные блики.

По поверхности воды проносится тень, я вскидываю голову и вижу парящую в небе птицу.

Сделав круг, она резко развернулась и спикировала на нос лодки.

Не моргая и крепко схватившись за края лодки, я всматриваюсь в птицу.

Яркое оперение, не иначе как карнавальный раскрас, приплюснутый клюв, напоминающий клешню краба, и подвёденные лиловым и оранжевым цветом глаза.

Никогда в жизни я не видел ничего подобного… И тут до меня медленно, как разгоняющийся товарный поезд, стало доходить, что это сон…

Подняв руки, я поднёс их к лицу и посмотрел сквозь пальцы на птицу.

Стоило мне убрать ладони, как она поменяла облик и стала всё больше напоминать насекомое.

Зачем я здесь? Где-то на задворках сознания мельтешила мысль, что я должен что-то сделать.

Я повертел головой и заметил, как медленно воспроизводятся движения, как если бы я находился в воде.

Птица спрыгнула с носа лодки, разместив перепончатые лапы на палубе.

Повернув клюв в сторону, она взглянула на меня своим разноцветным глазом.

Я повторил за ней, взглянув назад.

Речушка, по которой мы плыли, странным образом обрывалась, как если бы кто-то сверху работал ластиком, стирая всё на расстоянии двух-трёх метров от моей лодки.

В голове, как грозовые раскаты, стали вспоминаться детали.

Разворот на 180 градусов…

Найти дверь…

Нащупать ручку…

Отвернувшись от птицы, я разместил раскрытую ладонь на уровне глаз.