Обретенный рай - Филдинг Пегги - Страница 14

• Предыдущая
• 14/58
• Следующая

– Думаю, что мои родители тоже. – Сара вдруг почувствовала острый прилив тоски по дому. – Со дня свадьбы они не расставались больше чем на день. Конечно, мама с папой не целовались на людях, но всегда так смотрели друг на друга, что всем становилось ясно, как они любят друг друга.

Ей казалось, что прошли не месяцы, а годы с того дня, когда она в последний раз видела мать и отца. Может быть, они и не отличались большим умом или выдающимися способностями, но они любили ее, а она любила их. Любила скучную Айову, большой уютный родительский дом, мисс Арнольд и школьных друзей. Она вздохнула и сглотнула подкативший к горлу ком.

Может быть, действительно надо было вернуться в Айову, И так ли серьезна ее вина перед Робертом? И на самом ли деле так нужна здесь ее работа? Может быть, она зря не послушалась капитана Мархема Нэша и не позволила ему отправить ее домой?

Никто не укорил бы ее за такой выбор. И не важно, что она подписала какие-то бумаги мистера Хайнза. Если она захочет, то может уехать. Мархем с радостью объяснит в департаменте образования, что она раздумала. Он будет доволен. А она? Она должна принять решение сейчас... Другой возможности не будет.

Это было ее пятое утро на Филиппинах. Сара остановилась в дверях, чтобы в последний раз окинуть взглядом маленькую комнатку, которая на четыре дня стала ее домом. Она и сама была удивлена, поняв, что ей так же жаль уезжать из дома священника, как из родительского дома в Айове.

– Прощай, моя маленькая комнатка, – прошептала она, – спасибо тебе.

Сара поправила подол своего синего с желтым ситцевого платья, дотронулась до шляпки, чтобы убедиться, что та сдвинута под нужным углом, взяла маленькую дорожную сумочку и быстро спустилась вниз. Толкнув дверь, она вышла на улицу, решительно спустилась по ступенькам, пересекла двор и медленно подошла к конюшне.

Сара стояла и молча смотрела на беспокойно перебирающих ногами лошадей и мулов. Мархем что-то прокричал, она не расслышала, что ответил ему Бонг. Сара не могла не отметить, как ловко на них с Бонгом сидит военная форма. Их шерстяные мундиры были вычищены и застегнуты на все пуговицы, брюки гамаши отпарены и выглядели безукоризненно чистыми. На головах у них были широкополые походные шляпы военного образца, завязанные тесемками под подбородками. Шляпа Бонга была на уровне плеча капитана, который был выше всех во дворе. Какой он все-таки огромный. Трудно сказать, насколько хорошо он сложен, но рост и осанка прекрасные. Сара даже почувствовала некоторую робость от внушительности его вида в военной форме.

Она гордо выпрямилась, завязала под подбородком голубые бархатные шляпные ленты и напомнила себе, что она учительница, вдова и имеет те же права, что и военнослужащие американской армии, а может быть, ее миссия и повыше.

Маленькая горничная Лус кокетливо хихикала в ответ на слова какого-то мужчины, которого Сара раньше не видела. Они стояли в тени, отбрасываемой крышей конюшни, Сара даже слегка позавидовала беззаботной легкости этого флирта. У нее никогда не было таких отношений с мужчиной. Она опять посмотрела на шляпу капитана и подумала с улыбкой, что тоже бы хотела стоять вот так и радостно смеяться. Вздохнув, Сара подошла к капитану.

– Я считала, что военная форма предполагает ношение фуражки. На Филиппинах другая форма или вы с Бонгом сами изменили ее, чтобы защититься от солнца?

– У меня есть фуражка, но, во-первых, они упразднены, а во-вторых, она уже давно не синяя. Такие походные шляпы носят большинство солдат и офицеров. – Он дотронулся до полей ее шляпки: – Уж поверьте мне, вы вскоре обрадуетесь даже этой маленькой защите.

Сара не видела своей повозки, но знала, что она стоит где-то с другой стороны домика священника. Несколько часов назад, перед тем как лечь спать, она отнесла в нее последние вещи. Наверное, мужчина, стоящий рядом с Лус, – возница каррамото, которое нанял Мархем..

– Я готова, капитан, – сказала она.

– Прекрасно. Тогда отправляемся. – Он что-то крикнул, и Бонг вместе с возницей погнали нагруженных поклажей животных к воротам.

Мархем кивнул Саре, взлетел в седло и возглавил караван лошадей и мулов. Бонг ехал замыкающим.

– Сеньора, – окликнул Сару возница, указывая на повозку.

Он помог ей взобраться на сиденье и положил рядом сумку, потом взгромоздился на свое место, и они пристроились за Бонгом. Сара оглянулась. За повозкой трусили привязанные к ней лошади, Лус махала им вслед и улыбалась. Она помахала ей в ответ и посмотрела вперед. Мархем на своем Джонсе уже был в самом конце булыжной мостовой. Скоро мостовая кончилась, и повозка покатила по каменистой почве. Большие дома, прятавшиеся за высокими стенами с железными воротами, сменились ничем не огороженными строениями из бамбука.

Через час процессия выехала за пределы Манилы. На фоне сельского пейзажа лишь изредка попадались бамбуковые хижины, одиноко стоящие у дороги.

Почти возле каждой хижины играли бронзовые от загара, почти нагие ребятишки. Сара приветливо махала им, проезжая мимо. На крышах некоторых домов были привязаны собаки, что чрезвычайно удивило Сару.

– Никогда раньше не видела, чтобы собаку привязывали к крыше, – произнесла вслух Сара.

Ей никто не ответил. Да никто и не слышал ее слов.

Скрип колес, крики мужчин, цоканье копыт, лязг упряжных цепей создавали такую какофонию, через которую невозможно было пробиться нормальному человеческому голосу.

Они уже въезжали в джунгли, и солнце спряталось в листве у них над головой. Лишь иногда сквозь буйный шатер зелени проникал яркий солнечный луч. Они ехали уже около двух часов, и накрахмаленное платье Сары стало похоже на мокрую тряпку, корсет натер тело, и ей хотелось хотя бы немного вытянуть ноги. Но больше, чем жара, ее донимала пыль, которая забивалась в рот, нос и в складки платья.

– Приободрись, Сара, – вслух сказала она себе, – ты должна выдержать. – Она попыталась сосредоточиться на красоте окружающей природы.

Позади остались поля сахарного тростника, и широкая прямая дорога постепенно переходила в узкую тропу, все глубже вползающую в тропический лес.

В тот самый момент, когда Сара почувствовала, что в ее ноги как будто впились жала тысяч насекомых-кровососов, Мархем движением руки остановил караван. Из-под расстегнутого на груди мундира виднелась белая рубашка. Он застегнулся и указал на развесистое дерево у подножия холма, в густой тени которого можно было устроить привал. Всего в нескольких футах от места, где они остановились, протекал прозрачный ручеек.

– Мы остановились буквально на пару минут, – крикнул он, и Сара с чувством облегчения и благодарности позволила вознице помочь ей выбраться из повозки.

Встав на ноги, она вынуждена была ухватиться за край повозки и подождать, пока кровь не начнет нормально циркулировать в затекших ногах.

– Как тебя зовут? – спросила она возницу.

Он непонимающе уставился на нее. Тогда она ткнула себя в грудь и сказала:

– Я – Сара, ты кто? – И дотронулась пальчиком до его груди.

– А, – заулыбался возница. – Я – Рудольфо, сеньора.

Она улыбнулась в ответ и повторила его имя. Мархем окликнул его, и Рудольфо направился к нему. Может быть, надо приготовить еду, подумала Сара и, с трудом передвигая ноги, подошла к капитану. Он уже послал Бонга и Рудольфо за водой, чтобы напоить животных.

– Что мне нужно делать?

Несколько секунд Мархем задумчиво смотрел на Сару.

– А что бы вы хотели делать?

– Что угодно. Ходить, гнуться, вытягиваться, бегать, что угодно, только бы не сидеть.

Он улыбнулся.

– Вы можете есть стоя, когда остальные будут обедать сидя. Вас это устраивает?

Сара огляделась, размышляя, где выбрать место для костра. Пожалуй, здесь. Но сможет ли она? Сара закусила губу и кивнула. Сможет и сделает!

– В каком месте я должна разложить костер?

– Когда будете готовить, тогда и решите сами, где раскладывать костер. – Он вытащил из повозки мешок. – Но сейчас в этом нет необходимости. Лус снабдила нас огромным количеством пищи. – Он протянул ей тяжелый холщовый мешок.

• Предыдущая
• 14/58
• Следующая