Хмельная таверна (СИ) - Алеева Елена - Страница 1

– Я сказал проваливай! – громкий мужской голос разнесся по большому дому.

– Дядя, прошу, не выгоняй… – молила его молоденькая девушка, упав на колени и орошая лицо горючими слезами.

Ей было безразлично, на свое унижение и на то, что вокруг собрались все домочадцы, с холодным равнодушием наблюдая за ее мольбами.

– Куда я пойду, это ведь мой дом…

– Твой? Ишь ты! Этот дом мы с братом строили, когда тебя еще на свете-то не было, – заявил высокий мужчина.

Если бы она только знала, что все так обернется…

Если бы она послушала отца…

– Но ведь это я пригласила вас…

Как она не уговаривала, не клялась, что будет выполнять всю работу по хозяйству, мужчина был непреклонен. Хотя, в глазах его жены, девушка заметила хитрый огонек, и была уверена, что она - то уж точно не против иметь под рукой безотказную работницу.

– Пригласила она! Это ты здесь на птичьих правах! Если бы мой покойный брат не подобрал твою мать с довеском, где бы ты была сейчас? – размахивая руками, орал мужчина.

Девушка вжала голову в плечи, вздрагивая на каждый крик этого жестокого мужчины. Ни разу за всю ее жизнь никто не повышал на нее голос.

– Или ты сейчас собираешь свои пожитки и выметаешься отсюда или я выкину тебя ни с чем!

Медленно поднялась с колен, окинув «родственников» умоляющим взглядом, но все они были равнодушны к ее судьбе. А то, что дядя может выкинуть ее ни с чем, она не сомневалась. Ей просто повезло, что у него были лишь сыновья. Да и жена была раза в четыре больше самой девушки, именно поэтому ее скромная одежда не интересовала их, в отличие от добротного дома и крепкого хозяйства.

– А может ты уже передумала? – вкрадчиво поинтересовалась жена дяди.

Девушка была молода, но не глупа. Она понимала, что таким образом ее вынуждают согласиться на предложение старосты жить в его доме. К тому же, наверняка, он пообещал им за нее хорошие отступные.

А ведь она именно поэтому написала письмо единственному «родственнику» отца. Ей нужна была защита. Что может противопоставить молодая одинокая девушка обличенному огромной, по местным меркам, властью мужчине?

После смерти матери, они остались вдвоем с отцом, но и он прожил не на много дольше, оставив ей крышу над головой и хозяйство. Не успела похоронить отца, на нее началась охота. Именно так это ощущала девушка. Интерес к ней, или же к тому, что она имела, проявляли все, даже женщины, которые очень хотели «удачно» пристроить своих отпрысков.

Но главным «охотником» был староста деревни. Ему не нужно было ее хозяйство, своего добра полно, а вот оставить его было некому. Жена за много лет так и не смогла подарить ему детей. А поменять жену, означало лишиться части нажитого.

Да и заставить девушку лечь с ним он не мог. По указу Хозяина этих земель, за насилие полагалось сорок ударов плетью. По сути, тот же смертный приговор. Мало кто мог такое пережить.

Почему именно она? Так сирота… Заступиться некому.

Тогда-то она и решила пригласить дядю с семьей, вопреки наставлениям отца. А ведь он предупреждал, что первое время ей придется не сладко, но был уверен, что она справится. А она испугалась…

Теперь-то она понимала, что главное зло пригласила к себе в дом сама. Стоило ей потерпеть, желающие поживиться за ее счет со временем бы сами отстали, поняв бесполезность своих попыток. Да и староста бы отступил. Ну, походил бы, какое-то время, да и успокоился.

А теперь…

Теперь ее просто лишили дома. И как бы горько это не звучало, но у дядя было больше прав на него, чем у приемной дочери хозяина дома.

А ведь отец предупреждал ее, что его брат жестокий и хитрый. Он много раз рассказывал почему их ссора длится на протяжении многих лет, за которые они даже не виделись, хотя семья его брата жила в соседней деревне. Но девушка надеялась, что за эти годы мужчина изменился…

Она прекрасно знала их с матерью историю. Почему они оказались в этой деревне. И что отец принял их в свой дом и назвал своей семьей. Он любил их. Любил ее, как родную. Своих детей у него почему-то не было несмотря на то, что с ее матерью они прожили много лет.

Девушка восхищалась отцом и отвечала ему такой же теплотой, с какой он воспитывал ее все эти годы. Возможно, он знал ее даже лучше, чем она себя. Именно поэтому, перед своей кончиной, когда он уже с трудом мог подняться с кровати, медленно, неумело, но тщательно зашивал в одежду дочери накопленные монеты.

Девушка не понимала, зачем он это делает, но списала на помутнение болезненного рассудка отца. И лишь теперь она поняла. Узнай ее родственники о том, что в доме есть хоть какие-то накопления, они ни за что не позволили бы ей забрать их.

А ведь она заметила, что стоило им заселиться, как жена дяди везде успела сунуть свой длинный нос. Но тогда, девушка списала это на знакомство с домом…

Она вошла в свою светлую, некогда уютную комнату и с грустью осмотрела ее. Сейчас тут царил хаос… Разбросанные вещи, перевернутое все вверх дном после того, как один из старших сыновей дяди решил поселиться именно здесь.

Девушка открыла сундук, где хранились ее вещи и достала маленькую шкатулку, оставшуюся в память о матери. В ней были бумаги и несколько украшений. Она не знала их стоимости, да и не в цене дело. Это единственная память о родителях.

Красивый плетеный браслет, который подарил матери отец на их годовщину. И пара серег, с чистыми голубыми камнями - капельками, под цвет маминых глаз.

– А что это тут у тебя? – раздался за ее спиной голос одного из братьев.

Девушка испуганно оглянулась, пытаясь спрятать украшения, но не тут-то было. Мальчишка уже орал во весь голос, когда на его крики, в комнату сбежались все остальные.

– Ты только посмотри! Она еще и воровка! – выворачивая ей руки, чтобы отнять серьги, возмущалась жена дяди.

– Я не воровка! – девушка отчаянно сопротивлялась произволу родственников, – Отдайте! Это мамины!

– Мамины! Откуда у нее такая красота? – не обращая внимание на девушку, которая пыталась добраться до украшения в руках женщины, та с восхищением рассматривала серьги.

– Это папин подарок! – со слезами выкрикнула девушка.

– Он тебе не отец! А украшения должны оставаться в семье! – равнодушно бросила женщина, отвернувшись от нее и нагло примеряя чужие серьги.

Девушка корила себя последними словами, что так не вовремя решила рассмотреть украшения. Хотя, она догадывалась, что прежде, чем выпустить ее из дома, ее вещи все равно прошли бы тщательный досмотр.

А сейчас, благодаря ее оплошности, никто не обратил внимания на шкатулку, лежащую под крышкой сундука, вовремя захлопнувшегося, стоило в комнате начаться переполоху. Отступив от женщины, понимая, что не сможет сейчас забрать дорогие сердцу вещицы, девушка, вырвав из рук мальчишки котомку, открыла крышку сундука и собрав вещи в охапку, сунула их в тряпичный мешок, под зорким взглядом новой хозяйки дома.

Пусть думают, что она сдалась…

Утерев слезы и закинув котомку на плечо, она обвела присутствующих злым взглядом. В последний раз глянула с тоской на браслет в руке женщины и развернувшись, быстро побежала вон из дома.

Никто ее не остановил, судя по всему, все были уверены, что самое дорогое, что было в семье, теперь висит в ушах жены дяди. А вот браслетик оказался ей маловат, слишком уж широкие у нее запястья, по сравнению с тонкими руками матери девушки.

«Родственники» были уверены, что девчонка помыкается пару дней, да и вернется обратно. Куда ей идти? Выбора, кроме, как согласиться с предложением старосты, у нее не было. А им лишняя монетка не помешает.

А девушка не собиралась покидать деревню без маминых вещиц. Дождавшись вечера, когда сыновья дяди разбрелись по «своим» комнатам, а сами «хозяева», затопив баню, скрылись в парилке, девушка мышкой юркнула в предбанник. Как бы жена дяди не хотела расставаться с украшениями, навряд ли, она решилась бы зайти с ними в горячую баню.