Рысюхин, надо выпить! (СИ) - "Котус" - Страница 46

Тем временем Ира продолжила доказательство «варварской сути» кошки:

— А ещё она сбросила с фортепиано и разбила гипсовую вазу с цветами.

Мурлыкин встрепенулся:

— Ту, с пионами?

— Да.

— Совсем разбила? Вдребезги?

— Совсем.

Мурлыкин ловко подхватил котейку и, уложив спинкой на ладонь, стал тормошить и приговаривать:

— Ах, ты ж моя прелесть! Ах, ты ж моя радость! Умничка моя плюшевая! Я столько лет хотел выбросить эту пошлость, но боялся дарителя обидеть. А тут такой шикарный повод: кошка разбила! Моя же ты милая варварка, моя ты Варварка!

Мявуня (или уже Варвара?) делала вид, что отбивается от посягательств, отмахиваясь мягкими, без выпущенных коготков, лапками. Видели бы сейчас подчинённые, а тем паче — поднадзорные грозного «старшего важняка», полковника жандармерии, умиляющегося от лежащей у него в руках мелочи. Отвлекла меня от разглядывания такой занимательной картины хозяйка дома предложением добавки.

— Что вы, Екатерина Сергеевна! Всё, разумеется, очень вкусно, но сколько же можно? Тем более, совесть надо иметь. Я уже так регулярно у вас столуюсь, что чувствую — пора уже принимать участие в расходах на содержание дома! Поскольку все гостевые нормы я давно уже выбрал.

— Глупости какие. Во-первых, вы, юра, уже почти свой в доме. А во-вторых, с пустыми руками никогда не приходите. Мало того — ещё и прислугу мне скоро совсем разбалуете!

— Ну что вы! У вас не разбалуешься, да и сколько там я гостинцев передал, сущая мелочь! Зато можно надеяться, что назойливому гостю, из-за которого больше посуды мыть приходится, в тарелку не плюнут.

Василиса хихикнула, горничная чуть-чуть зарумянилась.

— А заколка серебряная, с камушками?

— Я вас умоляю! Три серебряных полтинника, маленький кварц, крошечный аметист и десять минут работы. Зато хоть не стыдно, что у человека день рождения, а я — с пустыми руками.

Разговор этот возникал не в первый раз и, боюсь, не в последний. Но я привык воспринимать ту же тётку Ядю почти как члена семьи, потому и к двум женщинам, работавшим в доме Мурлыкиных, относился тоже как к «своим». А из-за сделанной буквально «на ходу» заколки Маша даже пыталась было немножко поревновать — на редкость удачно получилась та розочка. Собственно, она и сейчас в причёске у служанки.

[1] Тытунь (бел.) — табак, «тытунёвы» — табачный.

После ужина мы с Мурлыкиным уже традиционно удалились в его кабинет — выпить кофе (а иногда и не только) и обсудить свои вопросы. Там я рассказал и о визите к инспектору. Василий Васильевич воспринял чиновничьи хитрости по-своему.

— Вот ведь сучьи дети, что творят! На самом деле требование по наличию убежища и ополчения распространяется на окраинные, удалённые и слабо освоенные земли. Это они, выходит, раскрутили в обратную сторону положения «Программы»: мол, раз земли осваиваются — значит, они дикие.

Жандарм в восторге аж хлопнул ладонями по бёдрам.

— Ты вот смотри, как вывернули, пёсьи выкормыши! Одной рукой они приписывают арендные земли к плотно заселённым, чтобы увеличить лимит населения выше порога в тридцать «дымов». А потом другой рукой эти же крысоморды причисляют те же самые земли к слабо освоенным, чтобы выкатить требование по самообороне. И ведь не прикопаешься по отдельности ни к одному, ни к другому, хотя в сумме откровенная чушь получается! Нет, ну до чего же хитры, гадоты!

Я озвучил свежее дедово предположение:

— А потом, приехав через час после тридцатой семьи, предложили бы то, что «вторая рука» наворотила отменить, опираясь на решение «первой руки». Но — не бесплатно.

— А знаешь, скорее всего — да. Слушай, может, дешевле будет так и сделать — подставиться под взятку и закрыть тему?

— Может, и дешевле, но ведь земля своя и люди будут — свои. Как я потом себе в глаза в зеркале смотреть буду, если сэкономлю сейчас — а через полгода твари вырежут людей? Там до ближайшей помощи будет десять километров с лишком, причём будет после того, как мы построим дорогу и мост на ней. Сейчас двенадцать с половиной до другой деревни, где тоже никакой военной силы.

— Да, это было бы… Плохо было бы, не поспоришь.

— Просто отвратительно. Зато, если уж нашу Викентьевку приравняли к пограничью — можно легально вооружить людей по тем же нормам и положениям. Твари прорвутся или нет — это вопрос спорный, а вот желающие поделиться с собою нашим имуществом найдутся гарантированно. Сюрприз будет. Особенно если убежище это сделать сразу, одним зданием или комплексом зданий с сельской управой, фельдшерским кабинетом и полицейским участком. Всё на будущей центральной площади.

— Ну, ты размахнулся! Центральная площадь! Будто кроме неё ещё и другие будут!

— Как знать, как знать. Я разные карты смотрел, пытаясь разобраться, что там и как в тех краях, в том числе 1871 года. Так вот, на них Осиповичи вообще не обозначены! Нет, значок и станции, и деревни есть, но не подписаны, как мелочь, недостойная упоминания. В отличие от Протасевич. Перед тем, как по ветке на Старые дороги движение началось — было уже восемь сотен жителей. Две с половиной тысячи было, когда построили, но ещё не запустили ветку на Могилёв. А сейчас?

— Это ты сейчас серьёзно⁈

— Про Осиповичи или про Викентьевку?

— Второе.

— Как знать, как знать…

Мурлыкин на несколько секунд замер в задумчивости, после чего расхохотался.

— Даже не знаю, чего здесь больше — наглости, целеустремлённости или просто наивности. Ну, или ты надо мной издеваешься, что тоже нельзя исключать. Ну, не издеваешься, а шутки шутишь, — исправился он, видя моё возмущение.

Отсмеявшись, Мурлыкин вернулся к предыдущей теме.

— Нет, ну как придумано! Сволочи, конечно, алчные, но хитры, хитры. Кстати, ты бы с ополчением не торопился, а то могут вернуться к первому варианту, что земли населённые и тут уже вплоть до создания банды обвинения могут быть.

Я поневоле задумался. А ведь и правда — если один раз вывернули дело, то и в другой раз могут тоже. Ладно, это не горит, пока что ополчение формировать не из кого. Василий Васильевич тем временем продолжал:

— Удивительно только — по какой причине эту интригу раскрыли раньше времени?

— Сам удивляюсь. Может, какие-то внутренние противоречия, один отдел вставляет палки в колёса другому? Или вообще личная месть?

Дедову версию, связанную с часами, я решил не озвучивать — слишком много говорить, да и домыслов в ней немало.

— Возможно, возможно… — он продолжил листать бумаги. — А вторым производством что ставить планируешь? Лесопилку?

— Далась всем эта лесопилка… Если поселение в лесу — то у всех сразу эта идея!

— А что не так?

— С одной стороны — да. Надо расчищать место под строительство и огороды, прокладывать просеки под дороги, полученную древесину надо бы обработать. Плюс для строительства пиломатериалов надо много. Но с другой — это всё разовые работы! Один раз расчистили — и всё! Где потом сырьё для работы брать?

— А другие где берут?

— Кто как. У кого леса большие, потихоньку чистят от созревших деревьев или вырубают один участок, засаживают, переходят к другому. Кто арендует участки под вырубку. Кто покупает кругляк, кто работает на сырье клиента, получая деньги за услугу по распилу.

— И что мешает делать так же?

— Лес и расположение. Леса вокруг по большей части — мусорные, с точки зрения производства товарной древесины. Или болотная растительность, или топорник. Плюс породы малоценные — ольха, осина, берёза. Нормальный лес только между болотом и Слуцким трактом, мы его лишь краем своей территории цепляем. Да и нельзя его вырубать полностью, если только песчаный карьер на его месте не устраивать — голый песок там под тонким слоем растительности, будет его ветер гонять по всей округе. На привозном работать… Только если с опорой на станцию в Тальке, но всё равно на перевозку с перевалкой много сил, времени и денег уходить будет. Но если ничего лучше не придумаем — возможно, придётся так и делать.