Волк 5: Лихие 90-е (СИ) - Киров Никита - Страница 30

— А? — он вздохнул и убрал пистолет, который только что сосредоточенно рассматривал, в карман. — Блин, увлёкся, задумался. Да вот, бракованный один попался, у него сточилось что-то. Два раза может стрельнуть, гадина. И клинит ещё постоянно.

— Как старые ПМы, — с видом знатока сказал Лёня. — Надо возвращать, сам не чини, а то ещё на нас пожалуются, что мы сломали.

— Надо всё отстрелять ещё раз, — я поправил кобуру. — Ружья и пистолеты, чтобы сюрпризов не было. Завтра другие пушки возьми, из которых ещё не стреляли. Если ещё какой косячный, лучше сразу узнать.

— Отстреливали же уже, — Женя пожал плечами. — Но привезём. С ружей же ещё не стреляли.

Говорить в последнее время могли только про работу, она сейчас занимала всех, обсудить что-то другое времени не было. Закончив с этой темой, перешли на другую. Лёня сказал про обувь, что закупленные берцы неудобные.

— Мужики в патруле жалуются, что натирают в кровь, твёрдые слишком. Пока разрешил в кроссовках, лишь бы не яркие. А то я сам в этих наших ментовских полуботинках столько ходил, что походу кость искривилась, — бывший опер засмеялся. — По себе знаю, как обувь ноги калечит.

— Я вообще тогда в армейке дыры скотчем заматывал, — добавил Слава. — Сука, все же хорошие стащили, а нам оставили неликвид.

— Займусь вопросом, — пообещал я. — Закажу партию получше.

Мне этот вопрос был понятен и близок. Сам в первой своей жизни двадцать пять лет ходил в депо неудобных форменных ботинках, из-за которых нарастил мозоли, твёрдые как камень. Так что я был полностью согласен, что надо закупить другую партию обуви, лучше и удобнее, пусть это и обойдётся дороже. И на зиму тоже надо хорошую обувь, зимы у нас суровые, а на улице при минус сорока градусах так просто без тёплой обуви не походишь. Хоть бери унты с мехом.

Вернулись к вечеру. Едва добрались до конторы, как через несколько минут там остановилась старенькая милицейская шестёрка с трещиной на лобовом стекле. Оттуда выскочил толстый капитан, мокрый от пота. Селёзнёв, если не путаю, он работал у Петровича в разрешительной системе. Оказывается, в Чите эту партию пистолетов, которые выдали нам, отстреляли не полностью. Я не удивился, ведь инспектор по вооружению сначала хотел спихнуть нам всякий мусор, только потом выдал новые. Да и бардак там тогда был, чего уж говорить.

— Решим вопрос, — сказал я. — Женя, помоги капитану Селезнёву, покажи пушки.

С лицензионно-разрешительным отделом надо дружить, особенно частной охране. Так что хоть время и было позднее, мы помогли капитану закрыть вопрос. Выдали на меня стволы, отстреляли в пулеуловитель, который капитан привёз с собой, и обещали завтра взять офицера с собой, чтобы он дострелял оставшиеся пушки на комбинате и взял пули. Зато взамен он пообещал нам легко списать эти патроны и выбить новые, когда будем их получать.

С утра следующего дня на комбинат я не поехал. Вместо этого отдал паджерик Жене по доверенности, чтобы он со Славой увёз на комбинат нужные вещи и захватил капитана для отстрела.

Сам я сначала подписал кипу приказов, назначил отвественного за охрану труда и пожарную безопасность (им оказался Славка, чему он был не рад, но смирился из-за доплаты), позже поехал по делам в город на служебной девятке. Надо было заехать к юристам, потом в администрацию. После этого просидел в прокуратуре со следователем Федюниным, который ещё возился с делом того «дикого ЧОПа», чтобы передать в суд.

Потом отправился в ФСБ, где капитан Ерёмин брал с меня очередные показания по делу с алюминием и по тому давнему, с торговцами оружием и покойным майором Богатовым. Капитан был из команды Ремезова, так что с ним можно было говорить начистоту, он все нюансы знал.

Едва освободился от них, мне позвонил следователь из военной прокуратуры. Он разбирался с делом какого-то прапора, как оказалось, хорошего знакомого того самого боевика, который тогда едва нас не завалил. Кто-то этого прапора грохнул, а раз в деле есть военный, то подключилась их прокуратура. Правда, следак гонял по этому делу обычных оперов.

Решил, что уже пора заводить третью мобилу, чтобы одна всегда была в конторе, мало ли что, вдруг наедут. Сегодня тоже наехали, но это из милиции, прибыли проверять условия хранения оружия, так что я вернулся вовремя. Женьки не было, так что проверяющего пустил я, у меня комплект ключей есть. Опухший от недосыпа рыжий лейтенант подёргал шкафы, посмотрел бумаги и журналы, пересчитал оставшиеся стволы, и на этом успокоился.

Пока занимался всем этим с самого утра, время дошло до обеда. На улице было тепло, почти как летом. Я вышел из конторы и посмотрел на идущих девушек в коротких юбках, отметив про себя, что совсем молодых стало заметно меньше в последние дни, ведь многие уехали на учёбу. Тамара тоже уехала, так что вечерами теперь было скучновато. Ладно, скоро всё равно ехать в Читу, увижусь с ней, заодно получу в аренду ещё несколько стволов, и заеду в институт перед заочной сессией.

Глянул на часы и поехал в залинейную часть города. Хотел захватить Кирилла, он собирался после школы на рынок, купить вещей и продуктов. Доехал быстро и остановился у школьных ворот. Их кто-то пьяный снёс на грузовике ещё летом, можно было спокойно заезжать на территорию. Охраны не было, кроме вечно пьяного сторожа.

Но я оставил машину снаружи, поглядывая, чтобы идущие с занятий дети возле неё не тёрлись. Кирилл стоял во дворе, напротив установленного там памятника пограничнику, который учился в этой школе, а потом погиб на острове Даманском. В руке у брата был пакетик с пирожками.

— С чем пирожки, Кирюха? — спросил я.

Он достал один, откусил и присмотрелся к нему.

— С тестом и рисом, — с видом эксперта заключил Кирилл. — А говорили с мясом. В школьной столовке взял. А где поджарый твой? — он посмотрел за моё плечо.

— Женька взял для работы. Ну что, погнали?

— Ща, я книжки Алёнке отдам, — он стащил ранец с плеча, но вдруг хитро сощурился. — Макся, слушай…

— Ну чего тебе?

— Дай ключи от хаты.

— Зачем тебе? — удивился я.

— Да на вечер всего, завтра отдам, — Кирилл красноречиво посмотрел в сторону школу, оттуда как раз выходила его девушка, болтающая с подружками. — А я деду скажу, что у тебя ночую.

— А я куда денусь? — я усмехнулся.

— Так у Женьки перекантуешься, у него просторно.

— Вот ты хитрый жук, — я усмехнулся. — Выселяешь ещё. У Женьки свои дела, чего я к нему поеду?

— Ну Макся! — протянул он. — Ну всего один раз!

— Посмотрим, — я помотал связкой. — А то знаю я тебя. Или беспорядок оставите, или прокурите, или пиво будете там пить.

— Да не будем, отвечаю!

Кирилл с хитрой улыбочкой протянул руку за ключами, но я помотал головой.

— Посмотрим, Кирилл, — повторил я. — Давай уже быстрее, в машине жду.

Я вернулся в девятку с эмблемой фирмы, на которую с удивлением поглядывали идущие с учёбы школьники. Магнитолы внутри не было, вместо неё мы хотели поставить рацию. Такую же рацию нужно установить в мой джип, он же тоже у меня для работы. Правда, расцветка не фирменная, но, с другой стороны, большая тачка бандитского вида иногда работает лучше, чем машина с символикой охраны.

Кирилла отсюда я видел хорошо. Совсем взрослый уже стал, скоро ещё выше меня будет. Он общался с девушкой, так увлечённо, что размахивал руками, а она хихикала, не отрывая от него глаз. Наконец, распрощались, и Кирилл торопливо пошёл ко мне, перекладывая сигареты из кармана джинсовой куртки в карман штанов. Но вдруг остановился, увидев человека, идущего к нему навстречу.

Парень в чёрной рубашке пожал Кириллу руку, но грубо, сильно вытягивая её на себя. Это явно не школьник и не учитель. Короткостриженный белобрысый парень лет двадцати пяти, сутулый, как собачья старость, щёлкал семечки, сплёвывая кожуру на землю.

Кирилл за себя постоять сможет, но тут ему явно потребуется помощь. С блатными, а это точно кто-то из этих, в одиночку говорить сложно. Так что я пошёл на выручку.