Мы все умрём. Но это не точно (СИ) - "Aris me" - Страница 78

Её взгляд хаотично скакал по предметам в маленькой комнате.

Вот на мраморной столешнице лежит сиреневое мыло, выставлены в ровный ряд одноразовые флакончики с запахом болгарской розы, крохотный тюбик мятной пасты и одноразовая зубная щётка. Она смотрела на это всё и ничего не видела. Ей нужно было уже хоть что-то ему сказать, но слова никак не шли с языка.

— Я хочу стереть его с себя, — дрогнувшим голосом произнесла Гермиона и, резко развернувшись к нему, наконец-то взглянула в глаза.

Драко смотрел на неё внимательно и даже как-то выжидающе. Не улыбнулся, не рассмеялся над её глупыми словами, но и ничего при этом говорить не стал. Просто врос в пол и замер, как каменное изваяние. Чего он от неё ждал? Объяснений? Что выставит себя ещё большей дурой?

Гермиона убрала руки, обнажив грудь, и зажмурилась. Как в детстве, когда стоит закрыть глаза, и всё вокруг перестаёт существовать. Так и сейчас ей подумалось, что если не встречаться с ним взглядом, то они больше не они. Не Малфой и Грейнджер, а просто парень и просто девушка. Которым отчаянно нужно почувствовать тепло друг друга.

— Не хочу, чтобы Долохов был последним, кто меня касался, — она попыталась угомонить своё сердце, ожидая от него худший вариант ответа.

Драко точно откажет. Такая как она не могла ему нравиться. Наверняка он привык к идеально-стройным красоткам с пышными формами, например, как Паркинсон. А у неё грудь маленькая, шрамы на теле, ноги вечно в синяках, да и животик, хоть небольшой, но всё же имелся. Наверняка у Панси не было никаких изъянов да и шрамов тоже.

— Это всё усложнит, — мерзкий змеёныш с нескрываемым сарказмом повторил её же старые слова. Лучше б молчал.

Гермиона открыла глаза и вгляделась в его лицо. Ничего. Никаких, даже малейших, признаков эмоций. Он стоял, опустив руки, и выглядел таким отстранённым, безразличным, будто бы ему в очередной раз подали на завтрак остывшую овсянку. Мерлин, ну почему всё всегда так сложно? На что она вообще рассчитывала? Что Малфой увидит голую грудь и его поразит приступ неконтролируемой похоти?

Грейнджер не знала, что нужно ещё сказать или сделать, чтобы хоть немного его расшевелить… По краю сознания пробежала мысль, что она, похоже, очень сглупила. Ей просто хотелось почувствовать желание, тепло, жар другого человека, что так же притягивает его, как и он её. Страшнее всего было, что Драко откажет. Слово “нет” разбило бы остатки достоинства на миллион осколков… Но придурок всё продолжал молчать и тянуть время.

— Что было сделано в сумерках, то останется в сумерках, — прошептала Гермиона, ни на что уже не надеясь. Уязвимая, обнажённая и полностью открытая перед ним.

Драко всё ещё обижен. Он её не хочет. Ей стало некомфортно, и она скрестила руки на груди, вновь прикрываясь. Волна горячего, тягучего стыда залила её от макушки до пяток.

Какая идиотка.

Надо было аппарировать отсюда.

Лишь бы куда.

— Ты такая красивая, — его хриплый голос заставил её замереть. Гермиона почувствовала чужие холодные пальцы на своих запястьях. Он мягко отвёл её руки в стороны и погладил тыльные стороны ладоней. — Почти такая же, как я себе представлял.

Малфой сделал шаг навстречу, полностью сократив расстояние между ними. Она почувствовала исходящий от его тела жар, дыхание с запахом алкоголя и мяты на своём лице.

Он плавно поднял руку и положил ей на грудь. Нежно погладил сосок и слегка сжал двумя пальцами, наблюдая, как тот моментально твердеет. Довольно хмыкнул и ущипнул за второй. Эти его действия отозвались мелкими мурашками по телу. Стало даже немного щекотно. Драко обхватил широкой тёплой ладонью всю грудь и, мягко сжав, слегка приподнял. Его взгляд при этом медленно блуждал по лицу Гермионы, будто бы он видел её сейчас в первый раз.

Она замешкалась, не понимая, куда деть руки. Нужно ли самой до него дотронуться? Или упереться руками в раковину, предоставив ему полный контроль?

Грейнджер нерешительно положила руку на голое мужское плечо. Было так странно ощущать своей ладонью жар и гладкость его кожи. Она осторожно провела подушечками пальцев по твёрдой груди вниз, к напряжённым мышцам пресса, прислушиваясь к своим ощущениям. Его тело совсем не было мягким как у Рона. Наоборот, казалось, будто оно высечено из теплого дерева. Кончики её пальцев проскользили по тонким белым шрамам, и Малфой резко задержал дыхание. Волновался? Они впервые так открыто касались, изучали друг друга, точно осознавая, что произойдёт между ними дальше. Без попыток отрицать или убежать. Через пару минут он будет в ней, и она на какое-то время будет принадлежать ему.

— Ты меня представлял? — тихо спросила она.

— Мгм, — крепкие, сильные руки приподняли её за талию и усадили на тумбу раковины.

Так непринуждённо, не напрягаясь, словно Гермиона оказалась лёгкой, как перышко. Малфой развёл её ноги и встал между ними. Тепло чужого тела ощущалось теперь совсем близко, в каком-то жалком дюйме. Ей отчаянно захотелось прижаться к нему полностью, почувствовать его не только кончиками пальцев, а всем телом, рядом с собой, на себе и внутри.

Но он не стал дальше сокращать дистанцию. Длинные пальцы не спеша скользили по изгибу её шеи, вниз по плечу, снова вверх по талии и окружности груди. Драко исследовал, ласкал легонько и нежно, будто бы она была сделана из тонкого стекла, что от неловкого движения может разлететься на хрупкие осколки. Внимательный взгляд неотрывно следовал за пальцами, будто бы он стремился сохранить и запомнить каждое мгновенье. Впитать её. Будто бы для него во всём мире не существовало ничего важнее, чем испуганная, дрожащая девушка напротив.

И эти касания отзывались в ней жарким, тянущим ощущением внизу живота. Гермиона тоже подняла руку и очертила линию его ключиц. Красивый. Это казалось таким правильным — ощущать пальцами гладкую кожу в бороздках шрамов, чувствовать приятное тепло, дыхание и то, как размеренно стучит его сердце. Настолько правильным, что даже странно. Она втянула носом воздух. Запах цитрусового шампуня тоже уже стал знакомым и почти родным.

— И когда ты начал представлять меня?

В противоположность отстраненности на каменном лице, его пальцы словно жили отдельной жизнью. Они слегка сжали и погладили напряжённый сосок. Немного больно, но при этом недостаточно. Хотелось сильнее и уже ближе, но Драко тянул время. Даже на этот вопрос ответил лишь спустя несколько секунд:

— Первый раз дрочил на тебя ещё в Хогвартсе, — его пальцы лениво очертили линию чуть выше колена и нежно проскользили до бедра. — Юбку хотелось бы покороче, но я справился.

При этом Малфой, казалось, вообще был лишен какой-либо мимики. Выглядел он абсолютно серьёзным и сосредоточенным, словно на экзамене.

— Ты следил за моей юбкой? Никогда бы не поверила.

— Признайся, — уголки его губ немного изогнулись, а за бледно-розовыми губами блеснули безупречные зубы. Наконец хоть какая-то, пусть и непонятная, но всё же эмоция.

— В чём?

— Ты представляла меня, когда мастурбировала?

Довольная ухмылка расплылась ещё шире, став по-мальчишески озорной. Грейнджер непроизвольно содрогнулась и почувствовала, как её бросило в жар, а бедное сердце ускорилось в разы.

— Нет! — на лбу выступили холодные капельки пота. Она наградила его самым тяжёлым своим взглядом, но змеёныш совсем не впечатлился. Лишь вновь самодовольно улыбнулся, обнажив белые клыки.

— Как давно? — его голос прозвучал низко и хрипло. Свободной рукой он взял её за челюсть, слегка наклонил голову к себе. Голодный взгляд замер на приоткрытых губах.

Дыхание Малфоя щекотало кожу. Она плотно сомкнула губы, чтоб не выдать себя ни звуком, ни жестом. Он никогда не должен был об этом узнать!

— Мне уже любопытно, и я почти готов залезть в твою голову, — Драко наблюдал за ней из-под полуопущенных век, довольно улыбаясь и, видимо, уже нарисовав в своей белобрысой черепушке парочку непристойных картинок.

Гермиона зажмурилась.

— Открой глазки, Грейнджер, — растягивая букву “р”, протянул он.