Дитя Н'аэлора (СИ) - Якубович Александр - Страница 16

— Понял… — кивнул я.

— Выметайся, — по-хозяйски скомандовал главарь. — И помни, везде есть глаза! Попробуешь сбежать из города, вмиг найдем!

Я только обреченно кивнул и демонстративно поволочился к выходу. Всего два дня и мне удалось получить «приглашение» в ямы. Сейчас надо немного побродить по району, убедиться, что за мной приставили соглядатая, а после — найти какую-нибудь комнату. Возвращаться в торговый дом пока нельзя, но в этом не было необходимости. Главная задача Эрегора — беречь собственный алтарь Нильф от посягательств, приглядывать за Лиан и ждать, когда я подам ему сигнал.

Когда тебя напрямую не подпитывает сила темного бога, то ты практически превращаешься в обычного человека. При мне были мои навыки боя, опыт и знания, но тело сейчас находилось в человеческой форме. А это означало, что меня на утро ожидало самое жуткое за тысячу лет похмелье.

Я кое-как разлепил глаза и, щурясь от яркого солнечного света, пробивающегося сквозь косые ставни, попытался встать с лежака. Вокруг была дешевая комната какого-то клоповника с лежаком у самой стены, под задом — вонючий матрац. Благо, накануне я набрал в кувшин чистой воды, который целиком и влил в себя, даже не поднимаясь на ноги.

Стало немного легче, но в голове все еще стучала целая артель похмельных дворфов, цель которых была только одна — разрушить мой череп изнутри, чтобы вырваться на свободу.

— Всемогущая Нильф… — выдохнул я, поднимаясь на ноги.

Казалось, вместе с парами дешевого вина и гномьей водки на меня навалились все те сотни лет, что я прожил в этом мире. Навалились разом, беспощадно и неумолимо. Хотелось потянуться к своей запертой где-то глубоко-глубоко силе, воззвать к печатям и наполнить все свое естество темной магией, которая поддерживала во мне жизнь и давала силы все эти годы. Но нельзя, ни в коем случае нельзя. Я не сталкивался с потенциальным владыкой, но точно знал, что раз уж я мог почуять магию Харла за несколько улиц, на это будет способен и он в отношении моей силы Нильф.

Заняться до вечера было совершенно нечем, кроме двух вещей. Надо перекусить и отправить весточку Эрегору. Эльф сказал, что мое послание будут ждать на рынке, на торговых рядах, где продают ткани. Там я найду торговца по имени Карим, которому и передам записку. На мой же вопрос, как этот Карим выглядит, опальный советник только рассмеялся и сказал:

— Поверь мне! Увидишь торговца дарканскими тканями и коврами с самым недовольным лицом во всех Западных землях, знай — это Карим!

На все прочие мои намеки, что неплохо бы получить и другие приметы, как рост, длина бороды или хотя бы описание торгового места, Эрегор сказал просто:

— Спроси у любого, где стоит Карим. Весь Мибензит знает этого…

С губ эльфа почти сорвалось крепкое словцо, недостойное бывшего приближенного Ирен, но темному удалось удержаться от портовой брани. Я же понял, что Карим неплохо попил крови моему бывшему ученику, но каким-то чудом этот мерзкий человек стал его соглядатаем и доверенным лицом для серых дел. Ведь непонятно кому Эрегор доверять мое послание отказывался.

Карима я нашел даже без подсказок, Эрегор оказался совершенно прав. Потому что пропустить необъятного южанина с кислой миной, выделяющегося словно недовольная гора на фоне всех прочих торговцев, было просто нереально. Карим был настолько толст, насколько это было вообще возможно вообразить. Настолько толстых людей я раньше встречал только при дворе одного из королей Брима, да и то, это были покорные и тихие евнухи. Карим же, судя по надменному взгляду и вздернутому подбородку, скопцом не являлся, а вся поза купца свидетельствовала о том, что он не прочь перейти от словесной перепалки и к мордобою.

— Здравствуйте, уважаемый… — склонил я голову, тихо приветствуя купца.

Карим, стоя на небольшом помосте, окинул меня взглядом, недовольно цыкнул и уже был готов сказать что-то резкое. Но едва я поднял глаза и посмотрел на мужчину, как обычно смотрю на людей, купец осекся, пару раз открыл рот, хватая воздух, щеки его покраснели, и в итоге он только и выдавил:

— Доброго дня…

— Передайте нашему другу, что все пройдет сегодня на закате, южные ворота, — тихо сказал я, — а теперь говорите, как и обычно.

Надо было вывести купца из ступора, потому что я до сих пор ощущал на своей спине взгляд пары внимательных глаз. Вчерашний соглядатай никуда не делся.

Карим оказался мужиком смышленым, впрочем, Эрегор бы с другим и не связался. Поняв, что за мной могут наблюдать, он, исключительно для виду, еще пару раз схватил ртом воздух, краснея еще сильнее, после чего разразился грязной бранью, что отвратительной волной покатилась по всему торговому ряду.

— Пошел вон, грязная свинья! Даже не тянись к моим коврам! Пошел! Пошел! Приличных людей только пугаешь, мразь! Проваливай! — заорал толстяк, размахивая перед моим носом пусть и жирными, но от этого не менее угрожающими кулаками.

Я для виду сделал вид, что бросил Кариму пару ласковых через плечо, после чего ретировался и стал приставать к другим купцам, предлагая услуги «наемника».

Подобный выход в город меня немало развлек. Я уже и забыл, каково это, когда люди не дрожат от одного твоего шага, не жмутся по стенам, не улыбаются, забыл, каково это, когда перед тобой не гнут в раболепии самые гордые спины, а вот так, кричат, цыкают, видят в тебе пустое место. На самом деле именно в таких ситуациях проявляется истинная суть вещей, истинное лицо каждого человека. Одни купцы, уподобляясь Кариму, кричали и грозились кликнуть стражу, потому что выглядел я сущим бандитом с большой дороги и бродягой, другие — лишь спокойно предлагали пройти с главной площади на рынки «черной кости» или вовсе за стену, третьи — игнорировали и вообще делали вид, что меня не существует. Разок, на самом дешевом, овощном ряду, где стояли и торговали местные, я даже почти получил работу. Надо было проводить пару телег в Пелоф, платили сущие гроши, но обещали кормить в дороге. Конечно, пришлось сделать оскорбленный вид и сообщать, что мне, Фиасу, великому воину, не пристало водить телеги за горстку медных монет. Было видно, что пожилой купец уже трижды успел пожалеть, что предложил мне работу, но выходить из образа было нельзя. Четверть часа рвал перед ним глотку, топал ногами и хватался за ржавый, видавший виды клевец на поясе.

Солнце же неумолимо шло по небосводу, полностью игнорируя копошение смертных под собой. И когда его сияющий диск едва коснулся линии горизонта я уже стоял у южных ворот, ожидая своего нового знакомого.

Мужик с гнилыми зубами появился словно из-под земли, мотнул головой, командуя следовать за ним. Я покорно зашагал за неизвестным вербовщиком и даже не удивился уже знакомым амбалам. Они прятались в тенях узких ниш и проходов, что зияли между плотно стоящими в этой части города зданиями. Готовые в любой момент выйти мне наперерез и оглушить, эта парочка вынырнула за моей спиной и, едва не дыша в затылок, проводила до одного неприметного амбара.

По условному стуку двери косой постройки открылись, а меня затолкали внутрь. Уже пара новых сопровождающих подхватила меня под руки. Спуск под землю, узкие, недавно прорытые тоннели — я оказался в каких-то пещерах, которые, судя по тому, как долго мы шли, растянулись чуть ли не под всем Мибензитом. То, что меня не планировали отпускать живым, стало очевидно — слишком это важная тайна и единожды попавшие в эти переходы навсегда тут и остаются.

И все это — молча.

Несколько часов я провел в маленькой комнате с отхожим ведром, узкой лавкой и чадящим светильником на стене. Помещение было больше похоже на тюремную камеру, но я лишь растянулся на лавке, закинул руки за голову и принялся ждать.

Люди Эрегора следили за мной еще с обеда, Карим отработал, как и ожидалось. Вот только я думал, что яма будет организована в одном из дворов, максимум — на каких-нибудь старых конюшнях, а вот сети пещер под городом я не ожидал. Конечно, опальный советник разузнает все, что только возможно об этом месте, но сейчас я был тут сам по себе. А значит, мне придется действовать резко и нагло.