Демон в университете магии (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте" - Страница 50

Я же пошёл по коридору, глядя на номера аудиторий и порой отвечая на приветствия. Последних явно стало больше. Моя известность растёт не по дням, а по часам. И среди студентов, решивших поздороваться со мной, оказалось немало девушек. Я даже чуть не покраснел от стеснения, но взял себя в руки и с каменной физиономией вошёл в аудиторию, где у нашего курса должна была проходить лекция.

К этому времени аудитория уже была практически битком набита студентами, жарко обсуждающими предстоящее соревнование. Но всё-таки многие из них отвлеклись и поприветствовали меня. А потом они и вовсе тревожно замолчали, когда граф Калинин демонстративно встал со своего места и направился ко мне, играя желваками.

— Ох, что-то сейчас будет, — донёсся до меня шёпот Гришки.

Друг восседал около напрягшейся Елизаветы. А та совсем не обращала внимания на ревнивые взгляды Кузнецовой.

Мой мозг мимолётом отметил, что Кузнецова явно переборщила с блёстками и косметикой. На её лицо словно единорога стошнило.

— Угу, сейчас что-то будет, — поддакнул Виктор, расплывшийся в предвкушающей желтозубой улыбке.

Вся его злобная душонка замерла, встав на задние лапки, чтобы лучше было видно мрачного графа Калинина. Он уже остановился напротив меня и вытянулся во весь рост, будто хотел, чтобы весь курс мог воочию сравнить нас. Блестящего дворянина и вчерашнего слабака.

Мы уставились друг другу в глаза, а на самой грани слышимости словно бы раздался металлический звон скрестившихся шпаг.

В аудитории воцарилась такая тишина, что можно было услышать бурчание в чьем-то желудке. Все затаили дыхание в ожидании слов графа Калинина. А его глаза… их мог видеть только я. И мне они совсем не нравились. В них шла борьба. Сверкали искры, гремела канонада и стрекотали пулемёты. Он явно не мог принять какое-то окончательное решение.

— Худой мир лучше доброй ссоры, — без всякого подобострастия прошептал я, двигая одними лишь губами.

Граф нервно дёрнул холеной щекой, а затем его губы растянулись в резиновой улыбке. И он протянул мне ладонь для рукопожатия. Все ахнули, даже я, но про себя.

— Вы вчера провели отличный тренировочный бой, Волков! Поздравляю. Признаться, я не ожидал от вас такой силы и искусства! — громко изрёк он, глядя на меня холодными зенками, совсем не вяжущимися с улыбкой и приподнятым тоном.

— Благодарю, сударь, — безразлично произнёс я и пожал его ладонь.

Калинин вдруг немного подался ко мне и еле слышно жарко прохрипел, раздувая крылья носа:

— Восхваляя силу своего противника, ты преуменьшаешь значимость своего поражения. Не думай, что мы теперь друзья. Я обязательно возьму реванш. И даже тренировки с князем Георгием Александрович не помогут тебя. Я разобью тебя в пух и прах, чтобы те, кто сегодня улыбаются за моей спиной, засунули свои грязные языки в задницы.

— Достойная цель для целого графа, — иронично усмехнулся я, бесстрашно глядя прямо в зенки одногруппника, хотя мне ещё отец говорил, что нельзя смотреть в глаза диким животным. Их это злит.

Калинин тоже разозлился. Скрипнул зубами. Но уже в следующий миг он с дружеской улыбкой похлопал меня по плечу, развернулся и вальяжной походкой двинулся к своему месту, сопровождаемый шёпотом изумлённых студентов. Вряд ли же кто-то думал, что Калинин поступит таким образом.

Особенно изумлёнными и расстроенными выглядели Артём и Виктор. Кажется, они уже начали всерьёз опасаться того, что рано или поздно в аудиторию зайдёт император и назовёт меня наследником престола.

Гришка же наоборот — радостно заулыбался и начал свысока поглядывать на окружающих. Дескать, это мой друг, да-а-а, это я его всему научил, без меня бы он пропал. Ветров, как и многие другие, поверил спектаклю Калинина.

А вот взволнованная Елизавета встретила меня напряжённым лицом и вопросом, имеющим вполне прозрачный подтекст:

— Всё было именно так, как выглядело?

— Смотря, что вы увидели, сударыня, — многозначительно проронил я и присел около неё.

— Думаю, что больше остальных, — мрачно проговорила девушка, нахмурив бровки.

— А я тоже увидел больше остальных, — заявил улыбающийся Гришка и шёпотом добавил, опасливо поглядывая на Калинина: — Струхнул граф, потому и решил, скажем так, примириться.

Лиза сокрушённо покачала головой и закатила глазки, всем своим видом показывая, что Ветров не видит дальше своего острого носа.

— Чего это вы, сударыня, головой крутите? — насупился тот.

— Ну, если полагаться на вашу логику, то можно сделать вывод, что у меня шея затекла, — очень тонко уколола Гришку девушка и поправила кудряшки.

— М-м-м, — недоверчиво протянул Ветров, не смекнув, что к чему. — Вы спали, наверное, в неудобной позе.

Лиза ехидно усмехнулась и с явным трудом проглотила фразу, готовую сорваться с её пухлых губок. И эта фраза звучала бы примерно так «а вас, наверное, рожали в неудобной позе, потому-то вы такой непроницательный». По крайней мере, мне показалось, что она хотела ляпнуть нечто подобное.

Но вместо этого Елизавета картинно тяжело вздохнула и произнесла:

— Впервые так страстно жажду окончания учебного дня.

— Хотите пойти на стадион, чтобы посмотреть, кто сорвёт флаг с башни? — спросил я, глянув на открывшуюся входную дверь. В неё торопливо вошла лекторша с пухлой папкой в руке.

— Нет. Просто я поддалась на уговоры твоего друга, — прошептала Елизавета, открыв тетрадку. — Он, видите ли, посчитал, что Кузнецова приревнует его, если рядом с ним будет восседать, такая красавица, как я. Ветров так и сказал.

— Сказал, — не стал отпираться тот, украдкой глянул на Кузнецову и разочарованно вздохнул. Она смотрела на лекторшу, а не на него.

— Ну, стратегия Григория работает. Я заметил, что Кузнецова пару раз точно поглядывала в эту сторону, — весело проговорил я, вызвав у друга радостную улыбку, едва не разорвавшую от уха до уха его слегка помятую физиономию.

Кстати, чего это она помятая? Он же вроде бросил «лечиться».

— Вот видите, видите! — ликующе выдохнул Ветров, уставившись на Лизу горящими, как влюблённые фары глазами. — Моя идея работает. Посему, сударыня, умоляю вас, присядьте рядом со мной и на следующей лекции.

Девушка задумчиво поиграла бровками, посмотрел на меня и коротко выдохнула:

— Хорошо. Но запомните мою доброту.

И она не соврала…

Всю следующую лекцию Лиза опять просидела около Гришки, который то и дело поглядывал на Кузнецову. Но та если и смотрела на Ветрова, то тщательно это скрывала, из-за чего Гришка заметно расстроился. И когда занятия закончились, он с весьма мрачной миной двинулся к выходу из университета.

— Не грусти, а то мышцы не будут расти, — подбодрил я его, двигаясь среди потока возбуждённых студентов, торопливо идущих по коридору. Все хотели как можно скорее добраться до стадиона. Хотя до начала «Башни» был ещё целый час, но места-то надо занять.

— Тебе легко говорить, — промычал друг, опустив голову.

— Ветров, вы как-то быстро опустили руки, — вставила своё веское слово Елизавета, вышагивая царственной походкой. — Вспомните, что нужно небогатым провинциальным дворянкам, вроде Кузнецовой.

— Любовь? — предположила моя сестра, подскочившая к нам откуда-то сбоку. — Извините за вторжение. И всем общий добрый день.

— Пф-ф-ф, — фыркнула Лиза, приветливо кивнув Марии. — Деньги. Пусть и звучит это весьма грубо, однако так оно и есть. Ветров сделайте Кузнецовой какой-нибудь ценный подарок.

— Хм, — задумчиво хмыкнул мой друг и начал двумя пальцами потирать подбородок.

— Гришка, — шепнул я ему на ухо, стараясь не подавиться смехом раньше времени. — Есть ещё один путь. Предложи ей тысячу рублей за то, чтобы она разрешила тебе потрогать её обнажённую грудь. А когда она согласится и оголит её, то ты посмотри на грудь, скажи, что дорого и уйди.

— Не смешно, — отрубил Ветров, негодующе глянув на моя весёлую физиономию.