Курсант: Назад в СССР 11 (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 42

— Принес? — я подошел к Рубилину.

— Вот, — он торжественно выудил смятый листок из недр своего пиджака. — Как вы и просили…

Я развернул бумажку и пробежал глазами.

— Ты точно из мусорки это взял? — уставился я на Рубилина. — Тут ни одного зачеркивания, пара исправлений только, не похоже на выброшенный текст.

— Корзина пустая была, — в ответ оправдывался Толя, — я вытащил это из стопки бумаг на шкафу.

— Твою мать, Анатоль! — прошипел я. — Это же не черновик на выброс! Это похоже на готовую рукопись.

— Ну а мне что было делать? — беспомощно развел руками парень. — И вообще, какая разница? Фанату еще больше понравится такой вот готовый фрагмент рукописи, чем черновик.

Я вспомнил, что к выходу в свет готовится новый роман Светлицкого, в котором он должен был убить персонажа — лучшего сыщика. Похоже, это была та самая рукопись новинки, которую писатель готовил к отправке в издательство. Для сличения признаков пишущих машинок, конечно, тоже сойдет. Вот только в редакции хватятся недостающего фрагмента, сообщат Светлицкому… Надеюсь, он не догадается о том, как именно пропал листок, и не расколет Толю.

— Хрен с тобой, — кивнул я. — Будем считать, что просьбу ты мою выполнил.

— Вы теперь дадите нам… мне свободу с Варей? — просяще уставился на меня завсклада. — Вы обещали.

— Совет вам да любовь, — улыбнулся я и направился к машине, а сделав несколько шагов, обернулся и тихо проговорил: — Смотри, Анатоль, Светлицкому о нашем с тобой деле ни слова. Я же тебе говорил, что писатели за свою рукопись и убить могут…

Я сел в машину и приказал Саньку трогать.

— Андрей Григорьевич, — обернулся тот на меня, выруливая с территории базы. — А этого хлыща, с которым вы встречались, случайно не Толя Рубилин зовут?

— Все-то ты заметишь, а что? — я насторожился

— Да так, ничего… — прикусил губу водитель.

— Говори уже, — нетерпеливо буркнул я.

— Да это сосед мой…

— И-и? — сверлил я взглядом водителя, чувствуя, что он что-то не договаривает.

Хотелось выписать ему хороший подзатыльник, чтобы придать словоохотливости, но я, конечно, сдержался. Парень он неплохой… Ленивый, но в остальном — нормальный. Лень в мое время вообще из «списка грехов» уйдет. Ведь мечтой большинства современных людей станет утопия: «вот бы ни хрена не делать, а чтобы денежки капали». И даже имя благозвучное дадут такому чуду — пассивный доход, исказив первоначальное значение этой фразы.

— Не знаю, стоит ли рассказывать, — вздохнул Санек. — Я его с детства так-то знаю… Еще и сосед мой. Хороший он человек.

— Слушай, плохой-хороший — у каждого свое понимание, а вот если это относится к делу, которое мы расследуем, то ты обязан, как сотрудник милиции, сообщить все факты, которые тебе стали известны.

Саня слегка повёл головой, стараясь при этом не отвлекаться от дороги.

— К делу Парамонова это отношения не имеет, во всяком случае, мне об этом не известно, а вот к другому делу… Не знаю, может, это просто моя фантазия?

— Твою маковку, Саша! Давай рожай уже! Что там у тебя?

— В общем, тогда, на юбилее заведующей овощебазой, где убили именинницу, он был…

— И что? — вскинул я бровь, — там много кто был. Правда, Анатоля я не припомню, но мог пропустить, незнакомых рож вокруг куча была.

— Да вроде ничего такого, вот только когда вся эта кутерьма началась, когда Коровину убили, то есть, крики, визги всякие — он первым выскочил из ресторана и смылся. Летел, как стрела. Спрашивается — зачем? Опаздывал куда-то? Тогда почему к машине не побежал на стоянке? Хотя он, может, и без машины был. Ну тогда такси надо было вызывать, опять же — на стоянку, а не ломиться невесть куда.

— А ты откуда знаешь, что он бегуна изображал?

— Так я возле ресторана в машине дремал, шефа ждал. Лосева привез на мероприятие.

— Вот как? И куда Рубилин побежал?

— Да фиг его знает. Нырк в темноту — и был таков, я еще удивился, солидный парень, завсклада, а бегает, как заяц от охотника. А потом и все постепенно высыпали на крыльцо. Взъерошенные, конечно, но всё-таки как-то не так.

— А ты не ошибся? Это точно он был?

— Точно! Я его по дурацким бакенбардам еще узнал, такие ни с чем не спутаешь. По ветру? как крылья развевались. Сегодня он, правда, без них. Сбрил, наконец, видно, кто-то из дельных людей посоветовал, сам бы он никогда с ними не расстался.

— Интересненько… — я задумчиво почесал подбородок. — А почему ты раньше никому не рассказал?

— Да как-то из головы вылетело, про бегуна этого. А вот сейчас увидел его и вспомнил.

— Какой ты, Саша, забывчивый, — покачал я головой. — Милиционер всегда бдить должен.

— Андрей Григорьевич, — пожал тот плечами. — Да какой я милиционер? Преступника только через решетку КПЗ видел, да и то, когда шефа сопровождал. Я же начальника вожу, а не за бандитами бегаю.

— Ладно, — снисходительно хмыкнул я. — Вспомнил, и то молодец…

А про себя стал размышлять. Анатоль наш, возможно, не так прост, как кажется… Теоретически, он мог прихлопнуть Коровину, а потом слинять с юбилея. Теоретически, он мог убить и Завьялову кинжалом, который каким-то образом выкрал на время из кабинета Светлицкого. Доступ в квартиру он имеет — через Варю. И с другой жертвой — Парамоновым — он знаком довольно близко был.

Вот блин! Интересная цепочка складывается. А Приходько? Тоже ведь дело рук Литератора… И письмо с отрывком из романа — шифровкой, намекающее на то, что администраторша похищена и через две недели ей конец?

Если поразмыслить, то все это он тоже мог провернуть. Почему нет? Мне он заявил, что не читал книги отца своей девушки, но это дело такое — мог же запросто соврать. А мотив? Какой у него мотив так поступать? Убивать невинных людей… Ведь на психопата Анатоль не похож. Хотя если вспомнить, как он меня с ножичком поджидал, то иные мысли закрадываются. Черт его разберет… Надо бы со Светой проконсультироваться насчет мотивов, это ее конек.

Хотя твердостью характера Анатоль не вышел, стержня в нем не хватает внутреннего, но с другой стороны — сколько раз мне приходилось сталкиваться с этакими овечками, которые на деле оказывались лютыми волками… Короче, надо проработать версию с Рубилиным. Но не сейчас, чуть позже, пусть Анатоль выдохнет и расслабится. А я придумаю повод и снова к нему наведаюсь. Нужно выяснить, что делал он на том «балу смерти», и куда он так бежал, ни с кем не попрощавшись.

Из-за этих размышлений я даже не удосужился прочитать, что написано на листке, который выкрал Толя. Он так и пролежал у меня до самого управления.

Я вошел в кабинет. На месте были все, кроме Погодина, очевидно, тот работал где-то «в полях» по заданию шефа.

— Вот, — торжественно положил я листок на стол криминалиста. — Этот текст отпечатан на пишущей машинке Светлицкого. Сравни с посланием от Литератора.

Мы все сгрудились перед столом Каткова, когда тот чинно извлек из ящика стола массивную лупу и принялся сравнивать два текста.

— Ну⁈ — нетерпеливо подгонял его Горохов. — Есть совпадения?

— На первый беглый взгляд… нет.

Мы испустили коллективный вздох разочарования.

— А на второй? Ты внимательнее смотри, Леша. Не торопись. Ну что там? А?

— Никита Егорович! — пыхтел Катков. — Не говорите под руку.

— Все, молчу, — шеф даже отошел от стола и заставил себя отвернуться и посмотреть невидящим взглядом в окно.

— Тексты отпечатаны на разных машинках, — выдохнул Алексей ему в спину.

— Твою дивизию! — Горохов резко развернулся и подскочил к столу криминалиста, будто пожалел, что отходил и оставил дело на самотек. — Ты это точно определил⁈

— Точнее некуда, — пожал плечами Алексей.

Но Горохов не отставал.

— Хорошо же! А ну-ка, сравни отрывок рукописи Светлицкого с текстом анонимки, которую изъяли в доме литераторов.

— Зачем? — недоумевал Катков. — Вы думаете, писатель сам накатал такое послание? На самого себя?