ВИD на ремесло: как превратить талант в капитал - Любимов Александр Юрьевич - Страница 12
- Предыдущая
- 12/75
- Следующая
«Плюс «Взгляда», наверное, был в абсолютной бесхитростности, эклектике, непрофессионализме и изумлении ведущих от того, что им это разрешают говорить, что их вообще выпускают на публику, более того, смотрят, и смотрят в каких-то диких местах, звонят, откликаются…» – Анатолий Лысенко.
Музыка сразу стала важной частью программы. Вышедшие из подполья рок-группы были так же популярны, как и новорожденные политики-демократы. И те, и другие собирали стадионы, выдать их в эфир было одинаково трудно. Фактически «Взгляд» стал главной площадкой открытия нового российского телевидения на смене эпох. Деятели советского телевидения не видели до 1989 года ни одной зарубежной телевизионной программы, не знали, как в мире делается телевидение, какие формы телешоу существуют, как нужно вести себя ведущим, как выбирать цвета декораций и из чего их делать, какие существуют приемы съемки и монтажа. И вся страна увидела, что можно не сидеть и читать чужие тексты в галстуке, а просто разговаривать.
«Когда я впервые оказался за рубежом, на зарубежных телевизионных студиях, у меня практически никакого интереса не вызвала содержательная часть их телешоу. Я понял, что мы как литературоцентричная страна, страна с большим кинематографом, с классической культурой – гораздо круче. Технология – единственное, чем я занимался. Я измерял расстояния между ведущим и декорациями, отколупывал краску, смотрел на освещение и т. д. Также меня интересовали некие элементы шоу-бизнеса в подаче, потому что и наш зритель требовал все больше и больше элементов шоу – а с этим на советском телевидении был полный провал», – Иван Демидов.
А. Любимов: «Вот у нас и джаз в прямом эфире, и массовка. Как наши операторы вообще умудрялись успеть все это показать?»
«Думаю, главное, что я сделал во «Взгляде», – то, что я попытался визуализировать и придать передаче какую-то стилистическую окраску. Поначалу она была визуально очень разношерстная… Я притащил много самой продвинутой техники, видеофильмы… И я до сих пор так благодарен судьбе за это, как если бы я участвовал в группе «Битлз», – Константин Эрнст.
Никто из создателей программы не ожидал столь молниеносного взлета популярности программы и ведущих – и это при том, что после первых же выпусков передачу разнесли в пух и прах в прессе. Критиковали в первую очередь ведущих, вызывавших страшное раздражение у людей, привыкших к четкости и ясности информационного вещания. Неудивительно, ведь с экрана «Взгляда» вместо выверенных формулировок периодически доносилось: «Извини, Димуля, я тебя перебью» и «Прости Влад, но ты, кажется, не совсем прав», – и все это на фоне, например, передачи «До и после полуночи» с элегантным, вылощенным Молчановым, выверенными сюжетами и прекрасной музыкой.
«Опыт показал, что четверо ведущих – это очень громоздкая и избыточная конструкция. Наверное, поэтому нас стало трое – Листьев, Любимов и я. А когда трое, то, если расходятся точки зрения, то это двое на одного, это всегда интереснее, чем двое против двоих, и тем более – чем трое против одного», – Дмитрий Захаров.
Обычно творческие коллективы Центрального телевидения делали телевизионные программы раз в месяц. Для того чтобы тяжелую неповоротливую машину традиционного телевидения превратить в еженедельную программу, требовался огромный коллектив. Программу «Взгляд» делали около 120 человек. Соавторами программы были десятки журналистов. Важно было сохранить новаторский дух. Постоянно шел поиск журналистов в других творческих коллективах, уже известных пишущих журналистов приглашали быть соведущими или авторами рубрик. Так появлялись новые звезды: Артем Боровик, Елена Ханга, Дмитрий Дибров, Владислав Флярковский, Дмитрий Лиханов и многие другие. Мешки писем в редакцию, преимущественно с жалобами, разбирала вся редакция, письма читали все, включая ведущих. В студии стояли телефоны, на звонки в прямой эфир отвечали сотрудники программы, зрителям важно было видеть, что программа выходит в прямом эфире. Позже для работы с жалобами сформировалась отдельная группа «Сопричастность».
«Главной задачей было добиться выразительности и яркости. Мы поддерживали любое творчество операторов, любые эксперименты, от точек съемки до движения и даже падения камеры… На телевидении считалось, что показывать надо того, кто в данный момент говорит. Я тогда поспорил с Андреем Разбашем и убедил его в том, что с точки зрения зрителя может быть гораздо интереснее показать что-то совсем другое… А однажды мы снимали программу в огромном шведском торговом центры, и Разбаш надел на Сашу Любимова микрофон-петличку, а камера вошла в торговый центр, прошла по всем трем этажам без единой монтажной склейки и вышла на столик в кофейне, где сидел Любимов, который говорил одним куском весь закадровый текст, и как раз заканчивал последнюю фразу», – Иван Демидов.
«Как-то мы снимали в одном торговом центре в Швеции, и Разбаш с Демидовым придумали, что мой длинный комментарий будет записан синхронно, но за кадром, а камера в это время будет ко мне приближаться и в конце концов «выйдет» на мой крупный план. Такого мы никогда не делали. Настоящий адреналин. Но когда, наконец, камера «вышла» на мой крупный план, я вообще чуть не потерял самообладание. Мои родные еще и поставили Разбаша с камерой на скейтборд, а Ваня его аккуратно двигал в мою строну. У нас же не было тогда ни стедикамов, ни обычных операторских тележек. Мы даже скейтборд впервые увидели», – Александр Любимов.
Это было время открытий телевизионного велосипеда. «Взглядовцы» не видели ни одной зарубежной программы вплоть до 1988 г. Они учились на ходу монтажу, нарушая все правила, и не понимали, почему у них иногда получается. Существовали и другие проблемы, которые нужно было решать, – организационного характера, как говорят теперь, – из области менеджмента. Невозможно было мириться с тем, что после программы ведущему нельзя просто сесть в машину и уехать домой, потому что останкинская машина должна развезти еще троих ведущих других программ в разные концы Москвы, что нельзя получить камеру, когда она нужна на съемки, что на монтаж сюжета есть только одна монтажная смена, за время которой нужно также успеть отсмотреть весь отснятый материал – а значит, нет права на ошибку. Для того, чтобы изменить модель работы, требовалась новая экономическая модель.
«Есть такое профессиональный метод, который иногда помогает в поисках – иди от противного, посмотри как есть и сделай по-другому. В первых выпусках ведущие пытались надевать галстуки, но мы заменили все это футболками, куртками, свитерами. Не скажу, что мне близка эта эстетика, но я понимал, что будет бомба, когда на советском телевидении появятся просто хорошо выглядящие пацаны, в совершенно другой эстетике. Саша Любимов был абсолютный американец, белозубый, высокий, силуэт треугольником, янки. Влад Листьев – такой француз, в бежевом, усы, прищур. Дима Захаров – зануда, математик, ботаник, фрик из Силиконовой долины, как сейчас сказали бы… Мы раскручивали их образы, сделали промо-ролики с их лицами, поворотами головы, внимательными взглядами… Одних только стилей отбивки «Взгляд» мы смонтировали штук пятьдесят… В студии мы поставили движущиеся камеры, операторские краны. Ведущие танцевали с гостями, двигались, прыгали, даже играли в большой теннис – была натянута сетка, и передача начиналась с того, что Листьев с Захаровым играют в теннис», – Иван Демидов.
- Предыдущая
- 12/75
- Следующая
