Острые углы (СИ) - Сергеева Оксана - Страница 46

Ее смех был резкий и надтреснутый, но всё равно это был смех, который вывел его из себя.

Он вскочил со стула и бросился к ней. Лера попыталась убежать, но он швырнул ее на пол. Она расшибла колени и больно ударилась ребрами.

— Я не хочу делать тебе больно, Лера. Не вынуждай меня… — прошипел он, расстегивая брюки.

Когда он вторгся в ее тело, она содрогнулась больше от омерзения, чем от боли. Но долго терпеть эту пытку не пришлось. Беспалов, видимо, так возбудившись от ее слов и собственных воспоминаний, почти сразу кончил.

Она рванула от него, но он снова схватил ее за руку.

— Куда?

— Одеться хочу! Или ты боишься, что, если я трусы надену, ты их больше с меня не снимешь? — сдавленно засмеялась Лера, будто захлебываясь собственными смешками. — Бл*ть, да отъ*бись ты! Бежать некуда, машины нет, телефона нет… Куда я денусь…

Он не стал препятствовать, и Лера двинулась к шкафу. Распахнула дверцу, схватила джинсы. Беспалов сначала не выпускал ее из виду, а потом расслабился, увидев, как она одевается. Застегнув брюки, он отполз к стене и прислонился к ней спиной.

Лерка снова потянулась к полке, но уже не для того, чтобы взять что-то из одежды.

Замок на медицинском портфеле она могла открыть одной рукой. Секунда понадобилась, чтобы выхватить шприц с наркозом в самой большой дозировке.

Вторая — чтобы содрать упаковку вместе с колпачком от иглы.

Когда Беспалов, заподозрив что-то неладное, ринулся к ней, было уже поздно.

Резким ударом она вогнала ему в плечо иглу до самого основания и со всей силы нажала на поршень.

— Вот сука… — прошипел он, хватая ее за горло в агонизирующих попытках придушить.

Кислорода не хватало, в глазах заплясали яркие пятна. Потом рука на ее шее ослабла, и Беспалов повалился на пол.

Лера закашлялась, пытаясь отдышаться. Легкие сначала никак не принимали воздух. Потом ей удалось сделать короткий вдох. Она натянула на себя первую попавшуюся футболку и нашарила на постели свой телефон. Распахнув створку окна, выскочила на улицу и побежала в сторону моря, рухнув в песок почти у самой воды.

Дрожащими руками Лера набрала номер отца, и он сразу ей ответил.

— Папа, — беззвучно сказала она.

— Лера, тебя не слышно. Дочка, я тебе перезвоню…

Ей наконец удалось вздохнуть.

— Папа, мне нужна твоя помощь… Если не хочешь, чтобы меня посадили за убийство… — говорить было трудно, горло саднило, и каждое слово давалось с болью. — И найди Полевого… Беспалов что-то с ним сделал… Я тебе потом всё объясню.

Несколько бесконечных секунд в трубке было молчание.

Затем отец спросил уже другим тоном:

— Где ты?

— Точку скину. Папочка, пожалуйста, я тебя очень прошу, найди его живым… — отчаянно взмолилась она.

— Я еду.

Сбросив отцу координаты, Лера уронила телефон в песок, и ее скрутило, скомкало сухим плачем…

Каждая минута, проведенная в ожидании, отдавалась болезненными спазмами в сердце. Время вроде бы бежало, струилось, но как будто застыло неподвижно. Сначала Лера не могла вдохнуть от сковавшей душу тревоги, затем ее охватило безразличие, и накатило странное чувство покоя.

Она смотрела вперед, сидя прямо и сложив руки на коленях. Солнце, отражаясь от воды, слепило глаза.

Не повернулась Лера даже тогда, когда к дому подъехали машины, захлопали дверцы, и послышался голос отца, негромкий, но властный. Еще через некоторое время что-то опустилось ей на плечи: отцовский пиджак.

— Ты нашел его? — бесцветно спросила она.

— Пока нет, — ответил он, оборвав ей сердце. — Как это случилось?

Лера сухо рассказала о том, что произошло. Она старалась избегать подробностей, но Соломатин видел на ней красноречивые свидетельства ее слов: багровые синяки на шее, кровь проступившая на коленках сквозь светлую джинсовую ткань.

— Когда ты первый раз позвонила…

Она не подняла головы, и ее взгляд уперся в мыски его ботинок.

— Он был в комнате. Пригрозил, что убьет Лёшку, если я скажу тебе хоть слово.

— И ты предпочла, чтобы он сделал что-то с тобой, нежели с ним…

— Я его люблю.

Лера всё еще не смотрела на отца и не видела, как сжалась его челюсть, и на гладко выбритом лице заиграли желваки. Она почувствовала исходящую от него волну негодования, но он не сказал ни слова. Его душили боль и бессильная злость, но он смолчал, до побелевших костяшек сжав пальцы в кулаки.

— Это он организовал покушение на Назарова и на тебя. Он сам мне в этом признался. Радовался, что стравил вас… — добавила негромко.

В этот момент к дому снова подъехала машина, и Лера обернулась. Это был Лёшкин джип, но за рулем сидел не Лёшка. Человек отца загнал машину в гараж, двинулся к Соломатину, и они тихо о чем-то переговорили.

Мысль, которую Лера старалась не допускать, стала проникать в ее сознание, разбивая сердце на части.

— Папа, пожалуйста, — она поднялась на ноги и бросилась к отцу. — Сделай что-нибудь… Ты должен знать, где он может держать его. Папа, я тебя умоляю…

Соломатин прижал дочь к себе.

— Лера, успокойся. Послушай меня…

Но Лера не слушала. Она рыдала, уже не пытаясь бороться с истерикой.

— Папа, я клянусь… Я тебе обещаю… Я сделаю, всё, что ты хочешь, только найди его… Папа, ему никто не поможет, кроме тебя. Только ты можешь… Я же тебя никогда ни о чем не просила. Сделай это для меня.

Да, она никогда его ни о чем не просила. Всегда заявляла, требовала. Боролась с ним, как революционер с режимом.

— Лера, остановись, — сказал он чуть жестче, чтоб немного приглушить ее истерику. — Посмотри на меня. Послушай.

Она замолчала.

— Если существует хоть маленькая вероятность, что он жив, я его найду. И с ним всё будет в порядке. Ты же мне веришь?

Дочь кивнула.

— Я сделаю всё, что от меня зависит. Теперь возьми себя в руки и успокойся.

Она глубоко вздохнула, отерла щеки и снова села на берегу, обхватив колени.

Соломатин вздохнул, уселся на песок рядом с дочерью и обнял за плечи.

Они долго молчали, глядя на перекатывающиеся волны.

— Красиво здесь… — задумчиво произнес Альберт Сергеевич.

— Красиво… — эхом повторила Лера.

— И давно ты с ним роман завела?

— Давно, — снова сказала она безо всякого выражения и отвела со лба растрепавшиеся волосы.

Отец больше ничего не сказал. Не спрашивал, как она могла. Не доказывал, почему не должна.

— Альберт Сергеевич, мы закончили, — сообщили ему.

— Пойдем, — сказал он дочери. — Тебе нет нужды здесь оставаться. Я отвезу тебя в больницу.

— Не надо мне ни в какую больницу. Со мной всё в порядке. Я с места не сдвинусь, пока Полевого не найдут, — твердо заявила Лера.

Соломатин обернулся, махнул кому-то рукой и остался сидеть рядом с ней.

Время снова замедлило бег, но рядом с отцом ожидание уже было не таким мучительным.

— Беспалов не мог всё предусмотреть… — сказала она, пытаясь воскресить в себе надежду.

— Если бы он всё предусмотрел, он бы не был мертв, — ответил отец. — Ты всё правильно сделала, Лера. Если бы не ты, то я сам бы его прикончил. Только его смерть не была бы такой легкой.

Когда у Соломатина зазвонил телефон, сердце Леры тревожно забилось.

Альберт Сергеевич, поднялся, ответил на звонок и подал дочери руку.

— Идем. Нашли твоего Полевого. В больницу везут.

— Что с ним?

— Под наркотой. Если довезут, откачают.

— Мне надо к нему.

— Нет, — жестко сказал отец. — Ты поедешь домой. Приведешь себя в порядок и будешь отдыхать. Я сам съезжу и в больницу, и к родителям. Когда вернусь, мы поговорим.

— Хорошо…

Преодолевая боль в колене, Лера дошла до дома и только сейчас вспомнила про кота.

— Надо найти Снежка.

— Кого? — не расслышал отец.

— Кота! Снежок! — позвала она. — Езжай, папа. Я найду котика и поеду домой. Не брошу же я его тут одного…