Не оставляй меня, Малыш! - Бочарова Татьяна - Страница 1

Стена плача одна во всем мире. Множество паломников едут в Иерусалим, на Землю Обетованную, дабы оставить в щелях камней свои записки. В них — самые сокровенные просьбы, обращенные к Богу Люди верят, что их чаяния услышатся, а желания непременно сбудутся.

Но есть и другие стены плача. У нас в России их сотни, а может, и тысячи. Краской, углем, мазутом и мелом выведены на них крики души человеческой, слова любви и ненависти, плач по загубленной жизни.

Так мы, не привыкшие к помощи психотерапевтов, пишем о своей боли и тоске на бетонных стенах — стенах плача.

В том году удивительно рано расцвела сирень.

Только-только отошли майские праздники, а бульвары и парки заполыхали ярко-фиолетовым и лилово-розовым. Утром шел быстрый, веселый дождик, и к полудню в воздухе витал свежий, тонкий и сладкий аромат едва распустившихся цветов.

Ася со Степкой гуляли по скверу. Степка катил на велосипеде далеко впереди, громко сигналя, а Ася то и дело останавливалась, подходила к кустам сирени, ладонями разводила в стороны тяжелые, все в хрустальных каплях дождя. гроздья.

Она искала «сиреневое счастье» — цветочки с пятью лепестками, а найдя, поспешно оглядывалась по сторонам и украдкой, чтобы никто нс заметил, снимала цветок губами. Ася ела сирень. Совсем как в детстве, в бытность свою наивной и курносой пионеркой, когда у них с подружками было негласное соревнование, кто больше отыщет «счастья».

Ела и стыдилась: вдруг кто-нибудь увидит ее за этим странным занятием.

«Счастья» попадалось на редкость много, и Ася совершенно по-детски радовалась этому, кричала Степке, чтобы он не уезжал далеко, жадно теребила мокрые пахучие сиреневые кисти.

Она и сама не знала, к чему ей столько счастья. Если бы ее спросили, много ли у нее заветных желаний и вообще, счастлива ли она, Ася нс задумываясь ответила бы, что да, конечно, счастлива. А желание у нее всегда лишь одно: чтобы Сергей и Степка никогда не болели.

Она считала себя везучей и удачливой, а свою жизнь — устроенной и благополучной, такой, о которой можно было лишь мечтать.

Тогда, гуляя с сыном по аккуратным, посыпанным мелким гравием дорожкам, Ася нс знала и не могла знать, что спустя всего несколько месяцев ее судьбе суждено круто измениться. Что его величество случай одним мановением руки откроет перед ней целый мир незнакомых, неведомых ранее чувств и страстей. Жестоких чувств, огненных страстей, нисколько не похожих на те, что Ася испытывала до сих пор.

Если бы только она могла это знать.

Но она не знала и беззаботно смеялась, поедая полные сладкого сока цветы сирени. Махала рукой Степке, отирала со лба и ¡иск капли сиреневой росы, и проходящие мимо мужчины смотрели на нее с интересом и без надежностью как на соблазнительный, но запретный плод.

Лето получилось сумбурным, веселым, полным переездов и ярких впечатлений. В июне Асин хореографический ансамбль ездил на гастроли в Польшу, на июль Сергей взял отпуск и свозил жену и сына к морю, а весь август пришлось мотаться на дачу, разрываясь между поспевающими в теплицах помидорами и навалившейся после отдыха работой.

В суете и многочисленных делах Ася не заметила, как наступил сентябрь. Солнце скинуло летний жар и стало ласковым, стройная рябинка пол окнами согнулась пол тяжестью ярко-алых гроздьев, зазолотилась листва сквера. Пора было закрывать дачный сезон, забирать в город Степку и смотревшую за ним Нинюсю. Сделать это решили в ближайшие выходные.

Накануне, в пятницу вечером Асс позвонила Кристина. Голос ее дрожал от возбуждения:

— Аська, пляши! На Амстердам спонсоры нашлись!

— Шутишь! — Ася едва не выронила трубку.

— Не шучу. Мне только что шеф звонил. В понедельник нужно встречу организовать: сначала выступление минут на тридцать, все лучшие номера, потом фуршет. Будут солидные дяди и тети из какого-то суперкрутого фонда. Если мы им понравимся, оплачивают всю дорогу туда и обратно… Эй! Ты не заснула там?

— Нет, я все слышу, — рассеянно проговорила Ася. В уме она уже прикидывала, какие танцы лучше продемонстрировать серьезным гостям. Ее девчонки отлично исполняют и классику и эстраду, но, пожалуй, классика в данной ситуации лучше: эстрадой сейчас никого нс удивишь.

— Думай пока, какие номера покажешь. Жаль, девчонок в выходные нельзя собрать, прорепетировать.

— Почему нельзя? — удивилась Ася. — Как же без репетиции?

— Зал занят. Шеф распорядился срочный косметический ремонт сделать, подкрасить, подмазать, сама понимаешь без ремонта сколько. Так что придется без репетиций, по памяти.

— Плохо, — расстроилась Ася. — Мы еще с лета в форму как следует не пришли, а тут такие испытания. Ну, да как-нибудь.

— Аська, все, мне пора, — заторопилась Кристина. — Я еще с родительским комитетом встречаюсь: насчет угощении для гостей. Дело важное, сама понимаешь. Ты давай, соображай, что будем этим господам хорошим говорить — они просиди руководителей приготовить небольшой рассказ о коллективе.

— Я?!

— Ты! А кто же? Ты у нас умная, а я лучше по хозяйственной части. Пока! — Кристина повесила трубку.

Ася вприпрыжку бросилась в гостиную.

— Сережа! Сереженька!

Сергей сидел в кресле перед телевизором. Увидев радостное лицо жены, он оторвался от экрана, улыбнулся.

— Что случилось, Зайка?

— Представляешь, нашлись деньги для поездки в Голландию?

— Да ну?! Что ты говоришь! — Сергей шутливо широко раскрыл глаза. — Сядь-ка лучше, а то сейчас взлетишь от счастья. Иди сюда. — Он поманил жену к себе.

Ася, пританцовывая, приблизилась к мужу, уселась к нему на колени. Его руки ласково обхватили се за талию.

— Ну, рассказывай, как это вам так крупно повезло. жарко шепнул Сергей Асс на ухо, крепче прижимая к себе.

— Кристя только что звонила. Сказала, что нами заинтересовался какой-то фонд… Сереж! Пусти! Да ты не слушаешь!

— Я слушаю, — пробормотал Сергий, зарываясь лицом в темные длинные Асины полосы. — И очень внимательно…

— Понимаешь, мы должны выступить перед представителями фонда и… нет, Сережка, это свинство! Ты не слушаешь, тебе до лампочки!

— Мне не до лампочки, — засмеялся Серий, поворачивая Асю к себе лицом и аккуратно освобождая от петли верхнюю пуговицу ее тонкого халатика. — Просто я тебя люблю, глупышка. Разве это плохо?

— Хорошо, — едва слышно прошептала Ася, чувствуя, как горячий, сладкий жар, идущий от рук Сергея, стремительно наполняет её тело, делая его безвольным и послушным.

— Вот и славно. — Он нежно поцеловал ее долгим, настойчивым поцелуем. — А про фонд потом…

…Потом рассказывать ничего не хотелось. Они с Сергеем ужинали в спальне при свечах, за маленьким сервировочным столиком, а еще позже снова любили друг друга, и Ася таяла от блаженства, раскинувшись на тугих крахмальных простынях, сомкнув ресницы и закусив губы.

В пять утра на пейджер Сергею пришло сообщение из больницы — у его послеоперационного больного, уже шедшего на поправку, ночью внезапно поднялась температура.

— А как же дача, Степка? — печально спросила Ася, глядя на поспешно собирающегося мужа.

— Увы, им с Нинюсей придется покормить комаров еще один день, ничего не поделаешь. — Сергей точным движением затянул под горлом сорочки блестящий галстук, нагнулся к постели, поцеловал Асю в щеку и вышел из комнаты.

Вернулся он лишь через сутки, бледный, с кругами под глазами от бессонной ночи, едва держащийся на ногах. Улыбнулся виноватой улыбкой, развел руками.

— Так вот, Зайка. Ничего у меня не вышло. На все воля Божья.