Далекие странники (СИ) - "Priest P大" - Страница 86

— Дети всегда знают лучше. У них есть совесть, они отличают добро от зла и запоминают хорошее отношение, в отличие от кое-кого… Увы.

Чжоу Цзышу хранил молчание. Гао Чун, возглавлявший «благородных воинов», или он сам, руководивший группой убийц и шпионов, безусловно, отличались от Хозяина Долины призраков, хотя все они были лидерами.

Гао Чуну достаточно было произнести слова «праведное дело для всех под небесами», чтобы его сторонники добровольно купились на приманку и сплочённо действовали ради достижения общей цели.

Под крылом Тяньчуана объединились отчаянные люди, добровольно посвятившие жизни благу императора. Вся мощь престола поддерживала их верность делу. С момента создания Тяньчуана и до сих пор ни один человек, кроме Чжоу Цзышу, не осмелился бросить вызов императорской власти.

Долина призраков была последним пристанищем беглецов на этом свете. Подобно паукам в банке, они уничтожали соперников, так как это было единственным способом выжить. Тысячи озлобленных душ должны были умереть, чтобы остался кто-то один. Ни о праведности, ни о верности в Долине никто не вспоминал — там выживал сильнейший. Самый хитрый и жестокий поглощал остальных и становился легендарным королём ядов гу, получая шанс выкарабкаться на свет.^[322] Вэнь Кэсин умел притворяться. Иногда даже Чжоу Цзышу воспринимал его как обычного беззаботного болтуна.

Тем временем самый могущественный из призраков продолжал объяснять Чжан Чэнлину:

— Помимо страха быть пойманным, есть ещё один повод прятаться от других — это скорбь. Кто угодно может похоронить себя заживо в подобном месте, если поймёт, что больше не увидит того, на кого всегда хотел бы смотреть. В уединении проще придаваться самообману, оправдывая отсутствие дорогого человека тем, что тот попросту не нашёл дорогу, — Вэнь Кэсин легонько вздохнул и продолжил: — Кто знает! Если твоего шифу больше не будет рядом, возможно, я тоже захочу спрятаться от людей. Иначе с каждым выходом на улицу я буду видеть множество красавцев только для того, чтобы раз за разом сознавать — единственного, кого желает моё сердце, среди них уже не найти. Это даже звучит печально.

— Вроде, раньше ты говорил, что хочешь жить и умереть со мной, — беззлобно пошутил Чжоу Цзышу.

— Говорил, но ты не поверил, — Вэнь Кэсин тоже улыбнулся.

— Прямо как… Как Юй Боя, разбивший гуцинь? — вмешался Чжан Чэнлин.^[323]

Лица обоих мужчин погрустнели. Чжан Чэнлин посмотрел сначала на одного, потом на другого, пытаясь понять, чем расстроил их. Немного спустя Вэнь Кэсин тихо произнёс:

— «В мире не осталось никого, кто поймёт «Высокие горы» и «Бегущие воды», так для кого мне теперь играть?» Это близко к правде… Но не вся правда,^[324] — он посмотрел на Чжоу Цзышу, но тот отвёл взгляд.

Вэнь Кэсин больше ничего не прибавил и в молчании продолжил следовать по пятам Е Байи. Неожиданно тот споткнулся и замер, вслушиваясь в окружающую тишину. Подняв руку, Е Байи дал знак остальным не двигаться и шёпотом приказал:

— Тихо!

Чжоу Цзышу крепко схватил за руку Чжан Чэнлина. Сразу же после этого все четверо одновременно посмотрели под ноги. Земля дрожала, а в воздухе нарастало непонятное жужжание. Вэнь Кэсин кинул на Чжоу Цзышу меланхоличный взгляд, означавший: «Я предупреждал, что не стоит доверяться обжоре, но ты меня не послушал».

У Чжоу Цзышу не хватило времени на ответный сигнал, потому что в следующий миг земля содрогнулась от взрыва. Мощная волна энергии катилась из недр, грозя вот-вот выйти наружу. Путники подпрыгнули над дорогой, но сюрпризы только начинались. Удерживая Чжан Чэнлина, Чжоу Цзышу попытался оттолкнуться от толстой ветви для следующего прыжка, но ветка переломилась, будто была бумажной подделкой. Потрясённый Чжоу Цзышу крутанулся в воздухе, чтобы достать носком сапога до ствола дерева, оттолкнулся, а в следующий миг дерево накренилось и с грохотом повалилось.

Чжан Чэнлин уткнулся лицом в грудь шифу, с горечью вспомнив наставление своего домашнего учителя:«Прислонись к горе, и гора упадёт; прислонись к дереву, и дерево сломается».^[325] До чего правдивые оказались слова! Другое мудрое изречение «игнорируй советы старших на свой страх и риск»^[326] лишь подкрепляло предыдущее.

Земля распахнулась зловещей пастью, готовой поглотить всех и каждого. Благодаря импульсу толчка от дерева, Чжоу Цзышу перенёсся на пять чжанов^[327] в сторону от зияющей ямы. Он едва устоял на ногах и не успел выдохнуть, как похолодел от ужаса: Вэнь Кэсин и Е Байи исчезли в мгновение ока! Затем под ногами Чжоу Цзышу разверзлась пустота и он почувствовал, как падает.

Участок земли, на который они с Чжан Чэнлином приземлились, оказался ловушкой, захлопнувшейся над их головами. Тут же стало понятно, почему Е Байи и Вэнь Кэсин так быстро пропали — за долю секунды Чжоу Цзышу успел только прикрыть собой мальчишку, заключив его в кольцо рук, и кромешная тьма поглотила обоих.

Яма казалась бездонной, и Чжоу Цзышу посчитал, что они могут разбиться насмерть, если ничего не предпринять. Резко на вдохе собрав ци, он хлопнул ладонью по скальному выступу. От сильного удара в стене образовалась воронка, выбросившая обломки камней и комья грязи, но падение немного замедлилось.

Используя технику свободного цингуна, не оставляющего следов, Чжоу Цзышу оттолкнулся ногой от стены. Его фигура зависла в воздухе, словно приклеенная к отвесной скале, но Чжоу Цзышу сразу понял, что переусердствовал. Боевые способности были уже не те, что раньше. С почти взрослым парнем в руках Чжоу Цзышу выдыхался ещё быстрее. Пара тормозящих ударов — и ци отказалась течь равномерно, а Чжоу Цзышу задохнулся от усилий удержать поток.

«Плохо дело», — пронеслось в его голове, когда кусок разбитой стены неожиданно дрогнул. Из трещины выскочило острое лезвие, чудом не превратив их с Чжан Чэнлином в танхулу.^[328] Оба дёрнулись от неожиданности. Из-за потери равновесия Чжоу Цзышу пришлось отлепиться от стены, и падение возобновилось.

К счастью, они были почти на дне ямы. Чжоу Цзышу приземлился на ноги, с облегчением отпустил Чжан Чэнлина и отыскал в карманах маленькую светящуюся жемчужину. В прошлый раз они с Вэнь Кэсином использовали её, когда были заперты в пещере-ловушке. Хотя камень сиял довольно тускло, освещение позволяло оглядеться вокруг. Чжоу Цзышу подумал, что в последнее время он слишком часто попадает в зловещие подземелья. Может быть, в прошлой жизни он обидел суслика или крота?

— Шифу, — робко позвал Чжан Чэнлин.

— Шшш… Ни звука, — шепнул в ответ Чжоу Цзышу.

Но Чжан Чэнлин был слишком напуган, чтобы послушаться, и пропищал:

— Но… Шифу, смотри туда!

Чжоу Цзышу не нуждался в подсказках, чтобы заметить пару блестящих глаз, следивших за ними из угла тесной каменной камеры. Подняв выше светящуюся жемчужину, он рассмотрел картину целиком.

Гигантский питон толщиной со взрослого человека уставился на чужаков, высовывая и пряча раздвоенный язык. Как говорится, беда не приходит одна.^[329]

Чжоу Цзышу облизнул губы и глубоко прочувствовал, каково находиться в одной связке с невезучим человеком. Чжан Чэнлин привлекал несчастья с такой лёгкостью, что удивительно, как у него вода не застревала между зубов при питье! В довершение ко всему, сильный ужас превратил мальчишку в неугомонного балабола: слова посыпались из него, как из рога изобилия:

— Ши…. Шифу, я слышал, что питоны двигаются очень быстро… Так быстро, что обычному человеку не увернуться. И… может быть, у питонов плохие зубы, потому что перед тем, как проглотить жертву, они сначала душат её, а потом сдавливают, пока кости не раскрошатся, а внутренности не превратятся в желе. Тело становится кожаным мешком с фаршем внутри. Только… Только потом питон проглатывает человека. Целиком.

— Закрой. Свой. Рот! — сквозь стиснутые зубы прорычал Чжоу Цзышу. Он уже держал руку у пояса наготове, сжимая рукоять Байи.