Далекие странники (СИ) - "Priest P大" - Страница 33

Чжоу Цзышу лишь безразлично смотрел в ответ. Вэнь Кэсин медленно выпрямился. В ночной тишине его шёпот прозвучал ясно и отчётливо:

— Кристальная броня скрывает либо секреты утерянных боевых техник, либо несметные сокровища. Кто бы не хотел заполучить их? — уголки губ Вэнь Кэсина снова изогнулись в странной улыбке, не коснувшейся глаз. — Вор Фан Бучжи был жадным наглым лисом. Он действовал только из собственных интересов и желаний — крал всё, что приглянулось, даже если это были деньги, необходимые другому для выживания. Разве кто-то вроде него не положил бы глаз на Кристальную броню? А Скорбящий Призрак? Сунь Дин был вынужден искать убежища на горе Фэнъя из-за своих бесчеловечных преступлений. Неизвестно, сколько лет он провёл призраком среди живых! Разве такой тип не убил бы ради Брони? А ты сам? Человек, который твердит про накопление добродетелей, но совершает благие дела только из страха перед карой на том свете… Из страха, что за совершённые грехи тебя пропустят через все круги преисподней! Позволь спросить, если бы нашлось… что-то, способное сделать тебя неуязвимым, способное отпугнуть призраков, стучащихся каждую ночь, разве ты отказался бы от такого чуда?

Чжоу Цзышу медленно покачал головой.

— Кого-кого, а призраков я никогда не боялся, — бросил он с невесёлой усмешкой и быстро зашагал вперёд.

Хотя Чжоу Цзышу не оглядывался, Вэнь Кэсин некоторое время смотрел ему вслед со сложным выражением лица, а потом внезапно расхохотался.

— Благодетель Чжоу! — окликнул он во весь голос. — Сладкое вино с османтусом, верно? У тебя прекрасный вкус!

Чжоу Цзышу сделал вид, что не расслышал, но не удержался и раздражённо вытер рот рукавом, выругавшись себе под нос:

— Будь ты проклят, Вэнь Кэсин!

Примечание к части

∾ Шимэй — 师妹, младшая сестра по школе.

∾ Шаолинь — буддийский монастырь в центральном Китае. Расположен на горе Суншань. В VII веке прославился как центр боевых искусств.

∾ «Что посеял, то и…» — «上梁不正下梁歪» — «если верхняя балка косая, то и нижняя искривится». Пословица используется в значении: Когда начальство (или родители) не подают хороший пример, нечего ожидать, что подчинённые (или дети) будут вести себя хорошо.

∾ «Судьба красивых людей омыта слезами» — отсылка к фразе из «Путешествия на Запад» (自古紅顏多薄命): «С давних времён красивые люди часто рождаются под несчастливой звездой».

∾ «Ты не убивал его, но он мёртв по твоей вине» — цитата из «Истории династии Цзинь», описывающая борьбу за власть того времени.

Том 1. Глава 18. Дунтин

Дунтин полнился взволнованным многолюдьем.

Представители всех школ и кланов цзянху, и стар и млад, стеклись сюда всего за одну ночь. Они сплотились под общим девизом, но ни один не забывал о собственных мотивах.

Чжоу Цзышу и компания прибыли утром, успели дважды подкрепиться в разных тавернах и, в общей сложности, стали свидетелями четырёх ссор, закончившихся потасовками на кулаках. Чжоу Цзышу сравнил бы это место с огромной собачьей сварой: все лаяли друг на друга, чтобы доказать свою силу и свирепость, грызня начиналась из-за пустяков размером с блоху, и каждый норовил укусить побольнее. Было даже интересно, чем обернётся собрание таких «героев»?

Первое, что сделали Дэн Куань и Гао Сяолянь — привели новых знакомых к Гао Чуну.

Знаки чести были распределены между тремя представителями цзянху. Первый хранился в Шаолиньском монастыре, у настоятеля Ци Му, что славился безупречной репутацией и пользовался всеобщим уважением. Второй печатью владел Древний Монах с горы Чанмин — фигура таинственная и скрытная, словно мифический дракон. Люди почитали его за непревзойдённое мастерство кунг-фу. Герой Гао, обладавший третьим Знаком чести, являлся представителем светского мира. Благодаря широким связям со множеством благородных кланов и школ цзянху, он располагал наибольшим влиянием среди держателей Знаков.^[125]

Говоря по правде, Железный судья Гао Чун не мог похвастаться героическим обликом. Он не был ни статным, ни грозным. Невысокий, полноватый человек с седеющими висками, Гао Чун выглядел обычным стареющим мужчиной. Однако его бодрый голос, живая манера поведения и открытый искренний смех сразу вызывали расположение.

Чжоу Цзышу быстро понял, каким образом Гао Чун добился известности и уважения. Каждый человек обладает совокупностью черт характера, из-за которых другие люди либо ищут, либо избегают его общества.

Взять, к примеру, Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсина. Один — болезненный, еле держащийся на ногах бродяга. Другой — словоохотливый балагур, любитель красивых мужчин. На первый взгляд они не кажутся особенными. Тем не менее, однажды пообщавшись, проницательный человек обнаружил бы необычные нюансы в их поведении. И Вэнь Кэсин, и Чжоу Цзышу могли при желании смешаться с толпой, но ни один из них не принадлежал к окружающему обществу, поэтому они особо и не пытались быть как все. Зато оба прекрасно умели становиться незаметными тенями.

С самого начала Чжоу Цзышу был начеку рядом с Вэнь Кэсином. После первой же их встречи Вэнь Кэсин предупредил Гу Сян, чтобы она не провоцировала Чжоу Цзышу. Это обоюдное признание схожести состоялось на уровне инстинктов.

Гао Чун был иным. Он принадлежал к тому типу людей, что при знакомстве легко переходят в статус «старых приятелей». В силу неизменной сердечности Гао Чуна собеседники не ощущали давления его почтенного возраста, знатного происхождения или высокого статуса. Молодые и старые, адепты благородных школ и странствующие заклинатели — все чувствовали тёплую дружескую близость, точно герой Гао был им ровней, точно он пережил те же беды и радости.

Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсин вынужденно прекратили свои праздные склоки в присутствии Железного Судьи. Они молча наблюдали за прославленным героем, время от времени вежливо отвечая на задаваемые вопросы. Всё это время Чжоу Цзышу не мог избавиться от мысли: «Если бы только в рядах Тяньчуана был такой талант!».

Но на земле имелся всего один Гао Чун.

Чжоу Цзышу и его спутники оказались в городе с первой волной прибывающих героев. В следующие несколько дней представители различных кланов приезжали один за другим. Вскоре берега озера Дунтин стали напоминать место воссоединения одной большой семьи. Каждый день можно было услышать что-то вроде:

— Ах, вы, должно быть, тот-то и тот-то, премного о вас наслышан… Пожалуйста, не льстите мне! Несомненно, Долина призраков слишком долго отравляла улинь, их мерзкие деяния заслуживают возмездия. Наш долг — объединиться и уничтожить исчадий горы Фэнъя, всех до единого. Я приложу все усилия во имя справедливости, праведности, чести и достоинства…

Через пару дней подобные речи намозолили уши Чжоу Цзышу донельзя. Он начинал сходить с ума от скуки, а тут ещё Вэнь Кэсин куда-то запропастился! Без назойливой трескотни этого болтуна стало пустовато.

В новом наряде, любезно предоставленном Гао Чуном, Чжоу Цзышу одиноко и бесцельно шатался по Дунтину. Благодаря «дружбе» с Цао Вэйнином он комфортно устроился в поместье Гао, где вкусно и вдоволь поили и кормили, а также позаботились о том, чтобы гость сменил запылённые дерюжные лохмотья на что-нибудь приличное. Удивительно, но Чжоу Цзышу успел привыкнуть к простому грубому платью, и теперь скользкий шёлк с дорогой парчой неприятно холодили кожу.

Ему оставалось только качать головой, невесело подсмеиваясь над собой. Желтоватое болезненное лицо, измождённая шея и тощие руки в обрамлении богатых тканей смотрелись нелепо. Дорогие одежды жалко болтались на изувеченном гвоздями теле. Стоило бросить случайный взгляд в зеркало и увидеть шаткий полуобморочный скелет, как отпадало всякое желание полюбоваться своим отражением повторно. Чжоу Цзышу был живым воплощением фразы «драконьи мантии не делают наследным принцем».^[126]

Вероятно, в путешествии Вэнь Кэсин был слишком занят, поэтому не мог уделить время своим цветочным королям-королевам с их расшитыми орхидеями носовыми платками. Вот он и вился назойливым комаром рядом с бродягой — ведь в шторм любая гавань хороша! Говорят, после трёх лет в армии даже свинья покажется красоткой. Обстоятельства Вэнь Кэсина мало отличались — у него попросту не было выбора. Хотя в данном конкретном случае объектом его интереса стал, страшно сказать, кабан.