Далекие странники (СИ) - "Priest P大" - Страница 123

— Я тут, — немедленно встрепенулась его подручная.

— Найди Е Байи, да поскорее, — приказал Вэнь Кэсин. — Если справишься, я заставлю сундуками с твоим приданым две улицы.

Гу Сян немедленно включилась в торг:

— Три улицы!

— Две с половиной, — отрезал Вэнь Кэсин, потрепав её по голове. — Кончай считать зубы дарёному коню и проваливай.

Потирая затылок, Гу Сян дернула за рукав Цао Вэйнина, чтобы вместе собраться в дорогу, но Вэнь Кэсин оттащил её жениха в сторонку.

— Меньше слушай эту лентяйку, иначе она совсем распоясается, — подсказал он Цао Вэйнину. — Как глава семьи ты не обязан паковать узлы. Лучше идём со мной… Это и тебя касается, Чжан Чэнлин! Ты который день увиливаешь от тренировок. Ждешь, когда шифу потеряет терпение? Ну-ка, кыш отсюда! А-Сюй, мы уходим, — кивнул он. — Беседуйте, сколько душе угодно.

С этими словами Вэнь Кэсин без дальнейших церемоний поволок к выходу Цао Вэйнина. Чжан Чэнлин заторопился сам. Украдкой глянув на шифу, мальчик заметил в его глазах сердитые искры и, поджав хвост, стремглав метнулся к двери. Через мгновение в комнате остались только Чжоу Цзышу, Седьмой Лорд и Великий Шаман. Обстановка сразу стала спокойной и благопристойной.

Седьмой Лорд посмотрел вслед Вэнь Кэсину и перевел взгляд на Чжоу Цзышу.

 — Твой… «друг из цзянху» — шкатулка с секретом, верно? Ты следовал за ним всё это время?

Чжоу Цзышу ничего не отрицал, но и не спешил с ответом, застигнутый врасплох догадкой Седьмого Лорда. Подняв глаза, он попытался определить, к чему был задан вопрос.

— Знаешь, что любопытно? Ты ему действительно дорог, — беззаботно улыбнулся Седьмой Лорд. — Что ещё любопытнее — я никогда не видел, чтобы ты был так поглощён другим человеком. Если подумать, это чертовски мило.

- - - - -

Выйдя в маленький дворик, Чжан Чэнлин прилежно повторял рифмы, шаг за шагом оттачивая последовательность стоек. Но сердцем и мыслями он витал далеко от занятий. Столько людей собралось в одном месте, столько событий произошло за короткий срок, что трудно было сосредоточиться на отработке навыков. Мальчик уже мечтал отправиться с Гу Сян и Цао Вэйнином на поиски Е Байи. В конце концов, Чжан Чэнлин не был совсем уж бесполезным идиотом! Пусть он был не самым сметливым и проворным отроком, но вполне мог пригодиться в дороге.

Чжоу Цзышу не особенно ругал ученика за историю с Чёрной Ведьмой Гу. Строго расспросив Чжан Чэнлина о подробностях, шифу удлинил его ежедневные тренировки на два часа^[431] и этим ограничился. С одной стороны, Чжан Чэнлин повёл себя опрометчиво, увязавшись за похитительницами Гао Сяолянь, но с другой стороны, парнишка показал свой потенциал. Было поистине поразительно, что наперекор жестоким испытаниям этот ребёнок сохранил чистое сердце! Чжан Чэнлин никогда не храбрился, но, если от него действительно требовалась смелость, он неизменно оправдывал ожидания. Чжоу Цзышу всегда считал, что птенцу полезно разок-другой приложиться о землю. Что толку расти целым и невредимым, вечно прячась под чужим крылом? Летать таким образом не научишься.

Чжан Чэнлин сам размышлял об этом. Он не мог вечно прятаться за спину учителя. Чжоу Цзышу муштровал его без перерыва — как крестьяне откармливают уток. И Чжан Чэнлин изо всех сил старался проглатывать всё, что клали ему в рот. Но шифу не мог до конца дней разжёвывать для него каждый кусок. Большинство знаний Чжан Чэнлин зазубрил, не понимая смысла, и уже чувствовал, что этого недостаточно. Чтобы продвинуться дальше, ему хотелось получить собственный опыт, проверить силы и обрести самостоятельность. Вдобавок здоровье учителя так пошатнулось, что сидеть у него на шее стало совестно. Долг платежом красен, и теперь Чжан Чэнлин только и думал, чем бы помочь шифу.

Стоило мальчику увлечься грёзами, как сложная цепочка движений распалась, и пришлось вернуться к началу. Вэнь Кэсин наблюдал издалека эти позорные попытки, но не вмешивался, поскольку сам пребывал в душевном раздрае. Одна треть уверенности в успехе! За свою жизнь Вэнь Кэсин бесчисленное множество раз попадал в ситуации, когда находился на волоске от смерти и такая вероятность была бы ему за счастье. Но сейчас речь шла не о нём, а об… А-Сюе!

Вэнь Кэсин очнулся от осторожного оклика Цао Вэйнина, которого он притащил с собой и совершенно о нём забыл. Молодой человек переминался с ноги на ногу, испытывая внезапный прилив боязливого почтения, вроде как при встрече с тестем. Гу Сян рассказывала, что Вэнь Кэсин её вырастил, поэтому «одарённый ученый» Цао старался вести себя очень вежливо.

— Вэнь-сюн хотел что-то обсудить, — решился он напомнить.

Вэнь-сюн молча смотрел на Цао Вэйнина некоторое время, в кои-то веки не зная, с чего начать.

— Мне было чуть больше десяти лет, когда я подобрал А-Сян, — произнёс он после глубокого раздумья. — Она была просто крохой, завёрнутой в одеяло. Я знал её родителей, их убили. Мать чудом успела спрятать девочку.

Цао Вэйнин не осмелился издать ни звука, внимая с выражением, близким к благоговению.

— На самом деле А-Сян мне не служанка, — продолжал Вэнь Кэсин. — Хотя мы обращаемся друг к другу, как господин и прислуга, А-Сян мне вроде младшей сестры… или дочери, раз уж я наблюдал за её взрослением, — он помолчал, улыбаясь, а затем добавил: — Мы долго жили там, где выживание само по себе — большая удача. Дурное место, не подходящее для детей. Я играл роль старшего при А-Сян, будучи подростком, и собрал на этом пути все шишки. Я обжёг ей рот до пузырей, когда впервые пытался накормить похлебкой… Не дать А-Сян умереть оказалось той ещё задачей, и временами мне было с ней очень нелегко. Но, по правде сказать, ей было со мной не легче.

Начав понимать, к чему он клонит, Цао Вэйнин рьяно пообещал:

— Господин Вэнь, могу заверить: каждый день и каждый момент своей жизни, отныне и до самой смерти, я не сделаю ничего такого, что подвело бы А-Сян.

Вэнь Кэсин глянул на него с призрачной улыбкой:

— Ох, не зарекайся.

Цао Вэйнин с упрямым видом поднял руку для клятвы:

— Небо и земля мне свидетели.

Испугавшись, что ему не поверят, «одарённый ученый» в отчаянии привел единственную в своей жизни цитату, которая не казалась смешной, пусть и была, как водится, перевернута с ног на голову: — «Даже вечные небо и земля однажды померкнут, только эта любовь не прервётся в веках».^[432]

Вэнь Кэсин поглядел на него со странным выражением лица.

— Ну а если А-Сян не та, кем кажется? — спросил он. — Если ты вдруг поймёшь, что совсем не знаешь её, что тогда?

— Не сомневайтесь, я знаю её, — выпалил Цао Вэйнин, — да я себя так не знаю, как А-Сян!

Вэнь Кэсин усмехнулся, подобрал из-под ног камешек и метко запустил его в Чжан Чэнлина, не забыв прикрикнуть:

— Хватит считать ворон, паршивец,^[433] давай всё заново!

«Не сомневайтесь, я знаю её…». Хорошо, что страхи А-Сян оказались напрасными.

Примечание к части

∾ 鱼与熊掌 — нельзя получить за один пир и рыбу, и медвежью лапу. Идиома принадлежит Мэн-цзы (4 век до н.э.), который однажды должен был выбрать между рыбой и медвежьей лапой, а затем написал целую книгу о том, как принять это решение. Акцент в китайской идиоме делается на том, что нужно делать выбор, а не на невозможности иметь и то, и другое. Медвежья лапа была деликатесом еще при династии Чжоу, в настоящее время медведи находятся под угрозой исчезновения и убивать их запрещено.

∾ В оригинале «шичэнь» (时辰) — два обычных часа по 60 минут.

∾ Оригинальная цитата из «Песни о бесконечной тоске» Бай Цзюйи: «天长地久有时尽, 此恨绵绵无绝 期»: «Много лет небесам, долговечна земля,// Но настанет последний их час.// Только эта печаль — бесконечная нить,// Никогда не прервется в веках.» (Перевод Л. Эйдлина), речь идёт об обречённой любви между супругой Ян и императором Сюаньцзуном.

∾ Сяогуй (小鬼) — маленький демон/ чертёнок.

Том 3. Глава 65. Душевное смятение