Топить в вине бушующее пламя печали 2.0 (СИ) - "Priest P大" - Страница 150

5 网开一面 (wǎngkāiyīmiàn) — открыть сети с одной стороны. (обр. в знач.: допускать послабление законов, относиться снисходительно).

Сюань Цзи прижал ладонь к груди, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце, и беспомощно произнес:

— Проявить снисхождение? Я каждый день страдаю от ваших выходок, вы заставили меня подрабатывать оперативником, а теперь ты просишь меня стать судьей на полставки?

Ван Цзэ был довольно сообразительным человеком. Он тут же уловил в словах юноши скрытый намек, и в глубине его глаз вспыхнул свет.

— Мы прибыли сюда, чтобы поймать этого человека, — вздохнул Сюань Цзи. — Пока он не совершил нечто непоправимое.

Пока он не стал таким же, как Би Чуньшэн...

Какая ирония, ведь тяжелая работа всегда оплачивается поштучно, в то время как труд юристов и бухгалтеров оплачивается согласно отработанному времени. Даже если кто-то из них решит уволиться в процессе, сделанный ими объем работы все равно будет учитываться, и работодатель должен будет за это заплатить. Только работу «героя» нельзя бросить на полпути. Она не прощает ошибок. Герои должны оставаться таковыми до самого конца, иначе все их прошлые заслуги быстро обернутся недостатками и превратятся в пыль.

Зачем кому-то вставать на этот путь? Разве человек годится для этой роли? Сюань Цзи неслышно вздохнул и направился вниз, к открывшемуся проходу.

В коралловом рифе позади них мелькнула маленькая рыбка. Высунув голову, рыбка выпустила вереницу пузырьков и уставилась на вход.

Сидевший на берегу Шэн Линъюань нахмурился. Его прежнее спокойствие как рукой сняло. Он поднялся и медленно двинулся по берегу. Маленький демон оказался слишком внимательным, он не мог подпустить рыбку поближе. Но даже не имея возможности видеть, он почувствовал, что Сюань Цзи с легкостью сломал защитный массив гробницы.

Но Шэн Линъюань отлично помнил, что, когда он запечатывал вход, никто не должен был при этом присутствовать.

Откуда этот маленький демон узнал, где находится око массива?

Он сам сломал его? Это невозможно.

В последний раз, когда он видел этого маленького демона, негодник вообще ничего не знал. Порой ему недоставало элементарных познаний и здравого смысла. В его глазах таился всеобъемлющий «Альманах тысячи демонов», но, вопреки ожиданиям, при каждой попытке сжульничать он оказывался совершенно бесполезен.

Как он мог сломать массив такого уровня?

Это было сродни тому, как если бы ребенок, ни разу не ходивший в начальную школу и не умевший считать до десяти, внезапно самостоятельно рассчитал траекторию звезд.

Кроме того, когда Сюань Цзи схватил рыбу-марионетку, Шэн Линъюань отчетливо почувствовал исходящее от него намерение бросить ему вызов. Но в последнем бою маленький демон не был так силен.

Неужели в этом мире, чтобы увидеть чьи-то скрытые таланты, достаточно лишь расстаться с человеком на три дня?

Но даже после вмешательства Сюань Цзи, Янь Цюшань и его люди все еще находились в опасности.

Даже покинув лодку, они так и не смогли избавиться от пожиравшей людей «хрустальной стены». Подводная гробница, казалось, ожила и продолжала меняться. Независимо от того, как далеко и как быстро они плыли, поглотившая их лодку «стена» всегда оказывалась прямо перед ними. Опасность поджидала их за каждым углом.

Не успев затормозить, слепой случайно зацепился за нее, и хрустальная преграда тут же вцепилась в его правую руку.

В этот момент, скальп Змеекожего, нога куклы и ласты от водолазного костюма Янь Цюшаня... все оказалось затянуто внутрь. Слепой в ужасе завопил, Змеекожий испуганно отскочил прочь, столкнувшись с куклой, тщетно пытавшейся удержаться на одной ноге, и их обоих отнесло в сторону.

Вдруг, из глубины гробницы раздался тихий вздох. Слепой замер, и сила, что яростно тянула их внутрь, отступила.

— Что? Что случилось? — пробормотал Змеекожий.

— Не шевелись, — растерянно отозвался слепой и попытался высвободить руку. — Скорее... помогите мне.

Змеекожий и кукла тут же бросились ему на выручку, они принялись тянуть слепого из стены, как редьку. Но Янь Цюшань остался на месте, не сводя глаз с гробницы. В тусклом свете русалочьего фонаря, тела всех форм и размеров казались товарами в витрине магазина. Никто не знал, кто все это придумал, но, вопреки ожиданиям, это место было воплощением странной и жестокой красоты.

Гробница напоминала крайне необычную выставку, призванную показать посетителям жадность трех тысяч прошедших лет.

Но в глубине открывшегося прохода царила зловещая темнота. В нем не было фонарей, способных осветить путь. Держа в руке оторванную от стены лампу, Янь Цюшань какое-то время колебался, а после осторожно нырнул внутрь.

Проплыв менее пятисот метров, он, наконец, достиг конца освещенного коридора. Во тьме каменной стены было что-то еще, только расположенное более аккуратно.

Янь Цюшань поднял фонарь повыше и тут же в ужасе отпрянул. То, что он увидел внутри больше не было телами воров и расхитителей. Это были дети!

Самому старшему из них на вид было около двенадцати или тринадцати лет, а самый младший едва ли научился ходить. Слева находились мальчики, а справа девочки. Все мальчики были по пояс раздетыми и босыми, в то время как на девочках были надеты странные рубахи, отличавшиеся от одежд, что носили предки с Центральных равнин. Похоже, все они были представителями какого-то этнического меньшинства. Их ноги и запястья покрывали племенные татуировки.

Со сложенными на животах руками, дети казались невероятно безмятежными. Они выстроились в два ряда, как реалистичные куклы.

Сквозь водолазный костюм до Янь Цюшаня донесся голос куклы.

— Наверное, это дети клана гаошань.

— Что?

— Взгляните на эти татуировки, — кукла и Змеекожий, наконец, вызволили слепого, и все трое последовали за Янь Цюшанем. Кукла достала карту гробницы. Чтобы защитить карту, слепой разделил «падающую каплю» надвое, и теперь бумага была совершенно сухой. Помимо древних иероглифов, на карте были начертаны странные рисунки, сильно напоминавшие «узоры», покрывавшие детские тела. — Эти татуировки, скорее всего, были частью письменности гаошаньцев.

— Но кто они? Потомство принца? Они не пощадили даже маленьких детей? — Змеекожий был представителем водного класса, ему не требовался водолазный костюм. Приблизившись, он заметил, что один из детей был совсем еще младенцем, и окончательно опешил. — Но разве принц гаошаньцев не был убит императором У, Шэн Сяо? Это старик просто обалденный! Вы только посмотрите на это, он явно преуспел в уничтожении сорняков6, самый настоящий «человеческий гербицид»!

6 斩草除根 (zhǎncǎo chúgēn) — скосить траву и вырвать корни (обр. в знач.: вырвать с корнем, уничтожить решительно и бесповоротно; искоренение).

Скрывавшийся неподалеку маленький осьминог тут же передал эту «похвалу» Шэн Линъюаню.

Шэн Линъюань нахмурился, имя «человеческий гербицид» ему вполне понравилось, вот только этот «подвиг» достойным не назовешь.

Внимательно выслушав его речь, кукла продолжила:

— Я не думаю, что этих детей убил император. Согласно записям подразделения Цинпин, знать клана гаошань выстраивала для себя целые кладбища. Хотя владыка людей и убил принца Вэй Юня, однако, принимая во внимание то, что он много лет следовал за ним, Его Величество позволил гаошаньцам похоронить его в этой гробнице. Это часть традиций клана гаошань. Говорят, что после строительства такого кладбища, нужно было заполнить его людьми, чтобы было кому «поздравить хозяев с новосельем»7.

7 暖房 (nuǎnfáng) — поздравить с новосельем или обогреть дом. Часть древней, обычно свадебной церемонии, когда друзья и родственники новобрачных приезжают в новый дом и готовят подарки, чтобы встретить новых жильцов и поздравить их с новосельем.

— Итак, — прервал ее Янь Цюшань, — значит, принц гаошаньцев, которого мы собираемся пробудить, прихватил с собой в могилу детей?