Серое Братство - Шелонин Олег Александрович - Страница 24

Вит оглянулся. Наглый котяра уже залез под одеяло. По подушке разметались длинные заячьи уши.

– Чего уставился? Знаешь, в твоей суме какая холодрыга?

– Ах ты сволочь хвостатая!

– С кем поведешься. Ладно, не парься. Кровать широкая, места всем хватит… – Кот, не дожидаясь ответа, закрыл глаза и нагло захрапел.

– Вот гад… – Вит еще раз протяжно зевнул, почесал грудь. Рука наткнулась на нательный крест отца Илерея. Юноша привычно перекрестился и вышел в коридор.

Путь к клозету пролегал мимо комнаты, в которой обосновался на ночь Олет. Писк и приглушенные вопли из-за двери заставили его остановиться. Он прекрасно знал, что в салуне мадам Сиси, послужившем прообразом его новому жилищу, на все апартаменты было наложено заклинание неслышимости, дабы распаленные клиенты не сбивали своими стонами и воплями с ритма обитателей соседних комнат. Это что ж там такое должно было твориться, чтобы звуки сквозь все магические заслоны просочились в коридор? Виту стало так интересно, что он, игнорируя потребности организма, приоткрыл дверь. То, что он там увидел, повергло его в шок. Облачко уже полностью сползло с луны, и в ее серебристом призрачном свете Вит увидел Олета, бегающего по комнате в одних трусах. За ним носились три девицы, грохая по полу подкованными сапогами. Они были запакованы в черные кожаные трусики, лифчики, сделанные из того же материала, на головах красовались такие же кожаные кепи, а в руках они держали длинные кнуты. Олет, уворачиваясь от ударов хлыстов, проявлял чудеса ловкости. Он лавировал между каменными статуями, изображавших фаллосы разных видов и размеров, которые, в основном, и принимали удары на себя. Юноша старался при этом прорваться к своей котомке, напичканный одноразовыми магическими артефактами, но удары хлыстов постоянно отсекали ему дорогу.

– Дуры!!! Я не Вит, он в другой комнате!

– Рассказывай сказки, малец…

– Иди сюда, развлечемся.

– Ну вот, – обиделся Вит, – а я тебя чуть за друга не посчитал. Нет, чтобы поделиться бабами.

– Вот он, Вит! – Загнанный к тому моменту в угол Олет простер руку в сторону двери, где узрел ученика.

Девицы обернулись.

– Мне подачки не нужны, – сердито сказал Вит. – Развлекайся один, жадина!

Юноша захлопнул дверь.

– Придурок, открой, это же ночницы!!! – донеслось до него из комнаты.

– У нас их обычно называют ночными бабочками, – почесал затылок Вит, зевнул и двинулся дальше по коридору, протяжно зевая.

Возможно, именно этот зевок и не дал ему возможность расслышать последний панический писк из-за двери:

– Они дверь замагичили! Я ж выйти не могу, придурок!!!

Проходя мимо двери комнаты, где свила свое гнездышко Ксанка, он был очень удивлен, услышав тот же писк и вопли, что и за дверью ее брата.

– Неужто тоже развлекается? – поразился он.

Это ударило его в самое сердце. Брат-то ладно, но Ксанка… Юноша рывком распахнул дверь, наплевав на ее запреты.

Точно такие же девицы гоняли сестренку Олета по спальне. Ксанка носилась в полупрозрачном пеньюаре, уже рассеченном на боку ударом хлыста, а сквозь прореху виднелись такие ослепительные формы, что Вит окончательно разобидеться.

– Ладно, Олет. Мужик. Но ты, Ксанка… учительница, боевая подруга, можно сказать… не ожидал. Я о тебе был лучшего мнения… и о твоей ориентации тоже.

– Это же ночницы! – взвизгнула Ксанка.

– А то я не знаю!

Вит раздраженно захлопнул дверь и пошел облегчать душу и тело в клозет. Он был очень зол, что его не позвали на общую веселуху. Сообщив унитазу, все, что думает об учителях, юноша вернулся в свою комнату, нырнул под одеяло, бесцеремонно подвинув ушастого голема на край кровати, сжал в кулаке крест отца Илерея и начал жаловаться.

– Господи, за что караешь? Прости меня, конечно, за мысли грешные, но Ксанка… как она могла с такими формами оказаться неправильной ориентации? Это ж какая подлость с ее стороны!

Со стороны коридора послышался грохот рухнувшей двери.

– Совсем обнаглели, – сердито пробурчал Вит. – Вот пусти таких в приличный дом, и они его по камешку разнесут.

Грохнула еще одна дверь. На этот раз в комнате Вита. Внутрь ворвалась в Ксанка в разодранном пеньюаре и сразмаху запрыгнула в постель.

– Что ж ты делаешь, гад!!? Это же ночницы!

– А то я никогда не видел ночных бабочек, извращенка!

– Согласен, хозяин.

Ксанка, бесцеремонно вытолкнутая из-под одеяла, вновь оказалась на полу. Паленый довольно заурчал.

– Это же демоны, придурок! – завопила она.

– Так ты еще и демонов на это дело подписала?

– Нас сейчас убивать будут, идиот!

– А вот тут я с ней согласен. – Кот высунул из-под одеяла уши. – Ты бы вооружился чем, хозяин, а то маг из тебя хреновый, а эти, что под ночниц работают, человечину любят.

– Кто это с тобой? – захлопала глазами Ксанка. – С кем это ты по ночам развлекаешься?

Ответить Вит не успел, так как в комнату уже вваливались ночницы, поигрывая кнутами, и, к тому же, до него дошло, наконец, что любовными играми здесь и не пахло.

– Ах, де-е-емоны… – Юноша одним прыжком слетел с постели, сорвал с шеи крест отца Илерея – единственное оружие, оказавшееся под рукой.

– Их уже двое, – обрадовалась одна из ночниц.

– Тем лучше, – щелкнула по кожаному сапогу кнутом вторая ночница. – Будет весело.

– А если этот мальчик, к тому же, окажется Витом, – зловеще улыбнулась третья, – ой как развлечемся-а-а…

Свистнул кнут. До конца юноша не увернулся. Кончик кнута срезал с головы клок белокурых волос.

– Но-но! Я люблю по-простому, без всяких там извращений.

Юноша поднырнул под второй удар и со всей дури зарядил ближайшей ночнице кулаком в лоб. То ли потому, что в руке был зажат крест, то ли по какой еще причине, но ночница рухнула на пол без признаков жизни.

– Ну ни фига… – поразилась Ксанка. – Без заклинания ночниц еще никто не упокаивал.

И тут удар кнута одной из ночниц достал таки нашего героя, распоров его трусы на самом аппетитном месте сзади.

– Ай! – юноша отпрыгнул в сторону, схватившись за пострадавшее место.

На пути прыжка оказалась Ксанка, которая вынуждена была отлететь к стене отдельно от разорванного пеньюара, на край которого юноша случайно наступил.

– Ух, ты… – выпучил глаза Вит на ее прелести.

– Куда ты смотришь, придурок!

Еще один удар хлыста по тому же месту намекнул Виту, что смотреть сейчас, действительно, лучше в другую сторону.

– Достали! – Следующий удар не достиг цели. Вит сумел перехватить кнут за самый кончик и вырвать его из руки одной из ночниц. – Ну, теперь держитесь.

Юноша ухватил кнут за рукоять и, как заправский пастух, попытался щелкнуть им в воздухе перед носом ночниц, но так как по жизни человек он был чисто городской, то щелкнул самого себя по все тому же многострадальному месту, окончательно порвав трусы.

– А у тебя вид сзади ничего, – хихикнула за спиной Ксанка. – А ну, еще раз щелкни хлыстом…

Вит бросил кнут на пол.

– На шута он мне сдался. Я их и так загрызу!

Юноша раскрутил над головой крест отца Илерея и запустил его в ночницу, оставшуюся без кнута. Этого удара она не пережила и буквально растаяла в воздухе. Последняя из оставшаяся в живых (если, конечно, такое слово применимо к нежити) истерично взвизгнула, нырнула в камин и исчезла в яркой вспышке зеленого пламени.

– А где остальные? – раздался из камина чей-то удивленный голос с явно имперским акцентом.

– Не зна-а-а-ю-у-у!!!

Зеленое пламя в камине потухло, и визг ночницы затих в неведомой дали.

– Ого, – удивился Вит, – да тут целый заговор. Пора твоего братца выручать.

Юноша поднял с пола крест и поспешил к двери. Уже выходя в коридор, он услышал ехидный голос Паленого, который всю баталию провел под одеялом, не желая покидать нагретое местечко.

– Мадам, это же не ваш фасон.

Вит оглянулся. Ксанка нагнулась над поверженной ночницей и, сверкая голым задом, стаскивала с нее кожаные трусы. Лиф и кепи уже красовались на энергичной девице. Тут дверь, ведущая в апартаменты Олета, рухнула, и оттуда вылетели демоны. Побросав кнуты, они с истошными криками мчались по коридору. За ними бежал разъяренный, Олет охаживая их, как дубиной, каменным фаллосом полутораметровой длины. Бывший маг сумел-таки добраться до эликсира силы, хранившегося в его котомке, и теперь спешил расправиться с ночницами, пока действие одноразового артефакта не иссякло.