Дочурка брата - Паризьена Евгения Сергеевна - Страница 2

– Сплюнь. Всплыла дочь братца…

– Погоди твоя племянница? Да, ладно и сколько ей? – удивился, сам в шоке. Не в состоянии переварить информацию.

– Восемнадцать. Приперлась утром, и начала надоедать. Ладно, забыли. Привык жить один. – уселся с ним в машину, пора переключиться на новую волну. Хотя бы вечер прошел нормально. Но едва мы оба зашли в подъезд и прибыли на нужный этаж, чуть не выронил связку ключей. Она опять явилась. Сидела на батарее, и теребила шапку. Плевать, сделаю вид, что не знаю.

– А дайте мне кипятка. Я лапшу заварю.

– Слушай ты специально строишь из себя страдалицу? Точно узнаю гены. Он тоже нас обманывал. Также клянчил денег у матери. Пока в гроб не загнал.

– Влад! Не горячись! Она же просто попросила воды. Не надо грызть девочку, – вступился за неё приятель. А у меня затруднялось дыхание, при виде её.

– Только кипяток. А после уйдёт, – не очень радушно я затолкнул девушку в квартиру, а дальше…

Влад

Топчется в коридоре, немного нервируя. Сразу отвёл на кухню, зато приятель странно присвистнул. По его наглой ухмылке сразу заподозрил неладное.

– Ты же оставишь ее на ночь? Влад, взгляни на эти красивые ножки. Соблазни ее!

– Не хватало еще малышни на мою голову. Она просто обозналась. И очень скоро уйдет, – учащенно задышал. Кошмар, спокойствие напрочь испарилось.

Долго торчала, напомню, что ей пора отчаливать.

– Заварила свою бурду. А теперь уходи.

– А ложка у вас есть? Кстати, тут очень мило.

– Милая Ляля! Я пока очень добрый. И терплю, – еле сдерживаюсь.

– Влад, а ты не терпи, накажи её. Покажи, каким можешь быть в гневе. Порань хрупкое создание, – надоедал приятель, с удовольствием бы стукнул его.

– Я же просто похвалила вашу квартиру. По вам и не скажешь, что вы плохой. А можно еще чаю налью? – надоедала присутствием. Меня очень сильно бесить эта незнакомка.

– Слушай, деточка, а ты случайно не лопнешь? Вот скажи, как в тебя столько помещается?

– Люблю поесть. Пока воспользуюсь чайником, – на наших глазах начала хозяйничать, у меня уже пар из ушей идет.

– Хватит на неё пялится, – грозно выдал другу.

– Скажи, где ты её откопал? Волков, ты слепой? Она же словно невинный ангел. Его так и хочется осквернить. Твои барышни и рядом не стояли, – нашептывал засранец.

Довольно чмокала, вызывая умиление. И пока окончательно не сорвался, лучше вытурить ее. Уверен, так просто не отвяжется.

– Пузо набила. А теперь до свидания! Кнопочку нажать на лифте? Такая красненькая, не перепутаешь? Удачи, малыш. Опасайся насильников в большом городе! – запер я дверь, а у товарища отвисла челюсть.

– Идиот, вернись за ней. Бедной зайке холодно, и ты обязан ее согреть, приголубить.

–Заткнись! Она больше не переступит порог этого дома.

– Но она дочь твоего брата.

– Он мне не брат. Поэтому его родственники совершенно не волнуют. Короче хватит о ней. Случайно ошиблась адресом, не собираюсь нянчится, – с неохотой снял футболку, отправляясь в душ.

Засранец приятель уже отчалил. А я только разместился на кровати, чтобы посмотреть матч, раздался невыносимый звук. Да какого хрена? Сосед поселился наверху? Воспользовался подушкой, но не помогло. Бешенным выскакиваю на лестничную площадку, где просто столбенею. Знакомая зараза в ее любимой шапочке, достала трубу и начала играть.

– Ты нарочно тут трешься, малолетка?

– Ой, вам понравилось? Могу еще сыграть. Классная мелодия?– поднесла тромбон к губам, и клянусь, мои уши чушь не зазвенели от боли. И пока она трудилась, восстал над ней, словно кровожадный потрошитель. Вырвал музыкальный инструмент, вселяя в неё страх.

– Немедленно убирайся! У меня жутко болит голова!

– Там дождь идет, а мне негде жить.

– Кто бы сомневался на жалость давишь. Узнаю его гены. Ладно живи возле батареи. Принести одеяло? – мечтал ее просто порвать на куски.

– А у вас есть? Мне бы ещё ужин.

– А конфетками не угостить? Хитрая мерзавка! —восстал над ней словно злобная тень.

– Да, поделитесь бутербродом. Это на нервной почве. Всегда, когда волнуюсь много ем, – заставляла невероятно сердиться. Устал терпеть детский сад, просто проигнорировал, возвращаясь обратно. Но кто бы сомневался наша любительница классической музыки снова достала ужасной игрой. Разъярённый, и полностью невменяемым выскочил разобраться.

– Маленькое чудовище! Убирайся или я затащу тебя в душ, и оболью холодной водой. Будешь визжать как резаная. Поняла! Меня бесит твоя игра!

– Разрешите в туалет сходить. Очень хочется. Вашего телефона не знаю. Решила таким методом вызволить вас из квартиры. Хорошо я придумала? – улыбается, клянусь, уже готов ее разорвать.

– Даю три минуты. Воспользуешься сортиром и отчалишь, – прошипел сквозь зубы.

– Спасибо. Вы такой добрый! – обняла за шею, желая чмокнуть в щеку.

– Живее… И только попробуй потом взять в руки этот гнилой тромбон, – гнал ее, высчитывая минуты. Колотит в ее присутствии. Оказавшись в уборной начала напевать песню. Поверить не могу. Всё чаша терпения закончилась, начал активно стучать.

– Ты там уснула? Выходи немедленно.

– Не могу. У меня проблемы.

– Какие? Боже откуда ты взялась?

– С Новосибирска!

– Всё я даже не хочу знать кто ты. Просто выметайся из моего туалета! – еще секунда и выломаю дверь.

– Мне стыдно. Я сломала кнопку на сливном бочке.

– Чего? – бесстыдно вломился к ней. А дальше случайно поскользнулся и упал на нее. Навалился на девицу, которая вся затряслась от страха, будто ее сейчас проглотят. Смотрит ошарашено своими голубыми глазами, а я понимаю, что почти докоснулся ее губ. Странное желание родилось внутри, проучить эту невинную дуру.

– Прошу прощения. Я не специально, – оправдывалась.

– Бедняжка! Слушай, тебе не рассказывали, что опасно заходить в квартиры к плохим дядям? Они ведь могу изнасиловать! А ты смотрю напрашиваешься. Да?

– Что?! Нет! – запаниковала и я…

Влад

Окаменела, а вдруг надругаюсь. Прям дрожит коротышка.

– Вы же не тронете меня?

– Почему нет? Носишься здесь, бесишь. Запомни, нас с тобой ничего не связывает. Я эгоист и живу один. И только заплачь. Значит, так. Взяла денег и пошла далеко отсюда! Хоть раз увижу, раздену до гола, а дальше как в самых пошлых фильмах, заставлю визжать. И никто не поможет! – резко поднялся с пола, а потом взял кошелёк, откуда достал несколько купюр. – Счастливо, девочка!

– Почему вы так? Мне нужна семья.

– Ты слабоумная или прикидываешься? Сколько раз повторять, наплевать на брата и его чадо. У меня другая жизнь.

– Чем вам помешаю?

– Всем! Своим нытьём. Даю последний шанс, Ляля. Или мне придётся и правда тебя изнасиловать. Из-за ужасного гнева. Не доводи до греха. Не хочется ранить психику наивной дурочки! – говорил ей ужасающие вещи, от которых в жилах стыла кровь.

– Но вы же мой дядя… Никого больше не осталось. Зачем вы так грубо со мной? Что я вам сделала?

– Повторяю, уходи! Или быть беде. Я слишком плохой для тебя. Считай, что сегодня пожалел, – подгонял, чтобы немедленно скрылась. А в самом коридоре раздались всхлипы. Только слез не хватало. Так паршивка развернулась и с важным лицом заявила.

– Возьмите. Мне не нужны ваши деньги…

– Какая гордая! Ну и шляйся по улицам голодная, – выставил прочь, но всё равно подсунул их под дверь. Выждал пару минут и отворил. Не взяла купюры. Да, неважно. Исчезла и дышать легче.

На следующее утро, торопился на пробежку, как пристала соседка.

– Довёл девчонку до слез… Как плакала вчера в подъезде.

– Вас не касается. Идите кошек кормить и не лезьте в чужие дела! – нахамил я, даже вытаращила глаза. Диктуют свои условия.

Хватить думать о нудных малолетках. Вскоре наведался в торговый центр, здесь работы столько, можно до рассвета разгребать бумажки. Пытался вникнуть в процесс, старый приятель отчаянно докладывал насчёт новых инвесторов, а в перерыве между важными обсуждениями рискнул спросить.