Танец с саблями - Филатов Никита Александрович - Страница 42

• Предыдущая
• 42/74
• Следующая

Как это выразилась очаровательная Габриэла? «Трясти у тебя перед носом журналом…» Образно! Хотя в ту ночь немец тряс перед носом Виноградова не только журналом.

— Открывай глаза, скотина!

Надо признать, что вырубил господин Юргенс майора российской милиции вполне профессионально — ощущения возвращались не сразу, не все вместе, а по очереди. Сначала слух, потом зрение… С некоторой задержкой вернулась память.

— Без глупостей. Это видишь? — огромный, пахнущий металлом глушитель «люгера» бесцеремонно уткнулся в глаз.

Больше всего беспокоила кровь, вытекающая из разбитого носа. И обе руки чем-то туго перехвачены за спиной… Дышать тоже больно!

Виноградов попробовал на всякий случай застонать, но тут же схлопотал рукояткой пистолета в висок:

— Заткнись! Только крикнешь — пристрелю. Телевизор все равно громче.

Владимир Александрович покосился на экран — да, господин Юргенс позаботился даже о выборе программы. Шло что-то вроде нашего «Поля чудес» или «Проще простого»: идиотские рожи, смех, вопли, сопли и аплодисменты переменной интенсивности. Регулятор звука был установлен достаточно громко — но так, чтобы особо не досаждать соседям.

Действительно, никто даже не сообразит ничего. Мало ли, что за крики! Может, это кому-то несут «приз в студию»? А пистолет с глушителем и вообще…

— Чего надо? — только теперь до Виноградова дошло, что незваный гость говорит по-русски без малейшего акцента.

— Откровенности.

Оставалось только сглотнуть слюну — она была с привкусом собственной крови:

— Всего-то… Ты кто такой?

— Не хами, козел! — «Немец» сделал что-то невидимой Владимиру Алдександровичу рукой, и по телу ударила короткая волна боли. Одновременно, гася животный крик огромная ладонь его прикрыла майору лицо:

— Понял?

— Понял! Больше не буду. — Виноградов никогда и ни с кем не спорил в подобных ситуациях.

— Кто ты такой?

Пришлось представиться: фамилия, имя, отчество…

— Врешь ведь, сука! Повторить? — рука «немца» опять потянулась куда-то вниз.

Майор непроизвольно выгнулся:

— Не надо… Слушайте, если меня мучить, я назовусь даже папой римским. Или покойным президентом Кеннеди!

— Тогда отвечай, только очень быстро и внятно. Зачем сюда приехал?

— На деловую встречу.

— С кем?

— Судя по всему, с вами.

— Кто тебя послал? Конкретно! Ты мне, бля, вола тут не крути.

— Послушайте, какая разница! Вы ведь что-то хотите продать? А я как раз представляю возможного покупателя…

Снова ладонь перекрыла воздух и болевой удар, казалсь, вывернул наизнанку каждую клеточку организма. В этот раз Виноградову удалось на несколько секунд потерять ощущение реальности — и первое, что он увидел, придя в себя, была факсовая копия какой-то фотографии:

— Правда, на тебя совсем не похож? Хорошо, я после той первой встречи засомневался — попросил «братков» переслать из России ещё и портретик курьера… На всякий случай!

Человек, называвшийся не так давно господином Юргенсом, убрал бумагу в карман и продолжил:

— Вот кто должен был прилететь! А появляешься ты. Почему? Не желаешь говорить… Попробуем ещё раз?

— Не надо больше!

— Сам напросился. Ну?

— Я и не должен был походить на того парня…

— Больше всего ты похож на мента, — прошипел непрошеный визитер. — На мента, работающего под прикрытием!

— Угадали.

— Не понял? — удивился «немец».

— Одно другому не мешает…

— Говори!

Некоторое время Владимир Александрович потратил на изложение придуманной специально для такого случая людьми Генерала «легенды». В интересах пущей убедительности ему пришлось несколько раз запинаться и ломать безупречную стройность повествования — тогда собеседник немедленно и охотно применял болевой шок… После чего допрос опять возвращался в деловое русло.

Наконец, «господин Юргенс» решил, что информации достаточно:

— Значит, это у тебя теперь есть два с лишним миллиона долларов?

— У меня? Нету! — Виноградов представил себе уютный прибалтийский кабачок и рыжую физиономию «одинокого волка» по фамилии Френкель:

— Они есть у моих друзей.

— Где?

— Видите ли, господин Юргенс… После того, как погиб мой предшественник, друзьям пришлось принять некоторые дополнительные меры предосторожности.

— Какие? — Виноградовская версия убийства курьера в Москве, очевидно, не противоречила имевшейся у «немца» информации.

— Ну, например, я никак не могу ответить на ваш вопрос. И не потому, что не хочу, а потому, что просто не знаю! Мне не положено знать.

— Логично, хотя… — собеседник сделал движение, будто снова готов прибегнуть к «детектору лжи». И нехорошо осклабился, увидев судорожную реакцию беспомощного человека:

— Зачем же они тебя прислали, такого красивого? Без полномочий, без чемоданчика…

— На разведку. Руки развяжите, а то совсем невмоготу!

— Потерпишь. Не так уж долго осталось.

Помолчали, обдумывая ситуацию. Первым заговорил хозяин положения:

— Что ты должен узнать?

— Нужно убедиться в том, что моих друзей здесь не «кинут». И что это не полицейская ловушка.

— Интере-есно! Каким же образом?

— Я профессионал. Я умею.

— Да ну? Профессионал… — хмыкнул «господин Юргенс», красноречиво оглядывая связанного майора:

— Что же ты, профи, так влип?

— Расслабился.

— Быва-а-ает! Японцы говорят — и обезьяна срывается с дерева… Умирать не хочешь?

— Пока нет. Не хочу.

— А придется…

— Ну и глупо… Вместо хорошего бизнеса получите гнилую разборку. Тебе-то что, но вот тех твоих, с кем на теплоходе договаривались — их доста-анут. Обязательно достанут, поверь!

— За что же?

— За подставу.

— А никто ничего не докажет!

— А никто ничего доказывать и не будет! Чай, не в суде присяжных, верно? — Сейчас от красноречия и актерских способностей Владимира Александровича зависила его жизнь. Требовалось постараться:

— Ну, а тебя уже свои сами порешат, когда узнают, из-за чего сыр-бор разгорелся. Так что, встретимся на том свете! И очень скоро…

«Немец» насупился. Уличное освещение за окном делало его лицо неестетсвенно плоским и морщинистым.

— Хорошо. Допустим, я тебя сейчас развяжу. Что станешь делать?

Владимир Александрович ответил не раздумывая:

— Дам тебе в морду!

— Хм-м… А потом?

— Потом — посмотрим.

Снова помолчали. Телевизионное шоу кончилось и теперь под тихую, грустную музыку компьютерная графика показывала погоду на планете. В Санкт-Петербурге была переменная облачность без осадков, температура двенадцать-четырнадцать градусов.

По Цельсию, разумеется…

— Как ты будешь докладывать результаты?

— Вернусь — доложу…

— Врешь! Должен быть способ экстренной связи. У вас ведь осталось всего три дня, верно?

— Допустим.

Тут уж приходилось импровизировать. Очевидно, сидящий напротив человек знал о предстоящей сделке ещё что-то, о чем не смог или не посчитал нужным сообщить майору «заказчик» с еврейской фамилией. Или это очередные штучки помешанного на конспирации шефа?

— Значит, деньги уже здесь… Или на подходе.

— Возможно.

— Где и с кем у тебя контакт? Быстро отвечай!

— Пош-шел ты… Уй-йо! О-ах!

— Еще добавить?

— Сволочь… — едва отдышавшись и разметав ресницами влажную пелену на глазах процедил Виноградов. — Вот на такой случай мы и подстраховались!

— Неужели?

— Ненавижу вас, отморозков… «Братва», блин!

— Зато я вас, продажных ментов, так люблю! — ощерился непрошеный посетитель. — Ну?

— Мне надо быть послезавтра в полдень в Мадриде. Парк Ретиро… Кто-то подойдет.

— Кто?

— Он меня знает, а я его нет.

— Пароль? Сигналы опасности?

— Брось, это ничего никому не даст. Повторяю — человек прекрасно знает меня в лицо! И лицо это должно быть, по меньшей мере, не битым…

Телевизор неожиданно замолчал — видимо, и здесь не по всем каналам вещают круглые сутки. Теперь запросто можно было орать и звать на помощь.

• Предыдущая
• 42/74
• Следующая