Сказания о Небожителях. СФера - Кенли Мэри - Страница 17

– Старайся лучше, Кан Мейлин.

И это стало последней каплей. После очередного тяжелого занятия она убежала на пик Тайшань, чтобы перевести дух. Бамбуковая роща казалась совершенно безмятежной, и Линлин не думала, что расплачется сразу же, как только войдет в ее пределы. Она считала себя достаточно стойкой, но на сей раз у нее просто не осталось сил. Она размазывала слезы по щекам и тихонько всхлипывала, пытаясь унять предательскую дрожь. Слова Шао Лилинг продолжали звучать в ушах Мейлин, доводя ее до отчаяния. «Бесполезная… Деревенская девчонка… Отвратительно». Ей казалось, что голос наставницы въелся в сознание, уничтожая все надежды Кан Мейлин на светлое будущее.

Треск ветки рядом заставил ее поднять заплаканный взгляд. Она увидела перед собой напряженного Лан Шанью и сдавленно всхлипнула, решив, что мешает ему заниматься.

– Я… Я сейчас…

«Сейчас уйду», – хотелось сказать ей, но Мейлин не смогла договорить, продолжая плакать. Лан Шанью рвано выдохнул и раздраженно цокнул языком, но не ушел. Вместо этого он резко проговорил:

– Прекрати. Чего сырость разводишь?

– Потому что… Потому что ты, Лан Шанью, был прав. Я бесполезная, – всхлипнула Линлин, плавая в собственной горечи.

Шанью замер, словно эти слова ему особенно сильно не понравились, а потом заявил:

– И что с того? Теперь бесполезно сожалеть. Ты уже часть Храма Небожителей.

Ресницы вокруг голубых глаз Мейлин задрожали, когда она посмотрела на него. Он поджал губы, но упрямо продолжил:

– Я имею в виду… Тысячи демонов, возьми себя в руки! Если уж прошла испытание, борись, глупая.

От неожиданности Кан Мейлин перестала плакать и притихла, с удивлением глядя на юного заклинателя.

– Моя наставница. Думаю, я ей не нравлюсь.

– Ты поэтому плакала? – Лан Шанью закатил глаза. – Любят же женщины мутить воду, почем зря.

Настала очередь Кан Мейлин хмуриться.

– Но я… Я правда не знаю…

А потом она запнулась, потому что ей отчего-то стало стыдно.

– Просто смирись, Кан Мейлин, – усмехнулся Лан Шанью. – Люди – мешки с дерьмом. Всегда найдутся те, кому ты не будешь нравиться.

Он выражался грубо, но это, признаться честно, по-своему утешило Мейлин.

– Получается, для кого-то я тоже мешок с дерьмом? – невольно улыбнулась она.

Лан Шанью насмешливо фыркнул:

– Истинно так.

Кан Мейлин рассмеялась и, стирая со щек слезы, даже забыла, из-за чего начала так горько плакать. В конце концов, да, ей вечно будут встречаться те, кто настроен негативно по отношению к ней. Если она сдастся, то лишится всего.

– А ты? – неожиданно выпалила она, прикусив нижнюю губу. – Как ты поживаешь?

Она, конечно, имела в виду его синяки и побои. Лан Шанью дернул плечом, будто его подобные вопросы раздражают, и высокомерно заявил:

– Я достаточно талантлив для того, чтобы справиться с проблемами.

Удивительно, но Кан Мейлин не обиделась, хоть и уловила намек. Складывалось впечатление, будто Лан Шанью постоянно защищается. И от нее в том числе. Он явно никому не доверял. И Линлин не могла осуждать его за это.

– Эй, Лан Шанью, – окликнула она, когда он решительно направился прочь.

– Что еще?

– Я… могу приходить сюда в дальнейшем? – глупо пробормотала Кан Мейлин, смутившись.

Это тайное место было ее единственным утешением в сложные моменты, но она чувствовала потребность узнать мнение Шанью. И вновь он закатил глаза, усмехнувшись:

– Второй раз… Ха-ах. Тебе нравится это место? – Дождавшись неуверенного кивка от Мейлин, Лан Шанью заключил: – Тогда приходи.

А потом ушел, столь же гордо, как и всегда.

Не сказать, что все проблемы Линлинрешились после разговора с Шанью. Однако она нашла в себе силы продолжить обучение с наставницей и старалась прислушиваться к ее «советам». За бесконечными упреками Шао Лилинг было трудно разглядеть рациональное зерно, однако же иногда она поправляла Кан Мейлин, и та старалась запоминать ее слова, практикуясь в свободное время.

Самой важной частью свитков оставались правильно нарисованные символы. Именно в них запечатывалось «нечто». Поэтому Мейлин понимала, что придирки наставницы Шао к ее почерку вполне оправданы. Движения кисти должны быть безупречными, чтобы рука ни разу не дрогнула, чертя очередной символ. К тому же, Кан Мейлин иногда в них путалась. Дело в том, что для запечатывающих свитков использовались более ста символов и рун, некоторые из них пришли из далекой древности. Добавил лишний завиток? Чуть изогнул прямую линию? Свиток можно считать испорченным.

– Пойми же ты, наконец! – шипела Шао Лилинг. – Запечатывающие свитки отнюдь не простое ремесло. Одна ошибка – и он не сработает или даст противоположный эффект.

Только выучив наизусть обилие символов и рун, Кан Мейлин смогла бы самостоятельно их комбинировать. Хотя, ей до этого уровня еще расти и расти. На начальных этапах она лишь пыталась повторить простейшие вариации, созданные учительницей Шао.

Каждый раз Кан Мейлин выходила с занятий, чувствуя, что ее руки распухли от постоянной практики. Рукава были вечно измазаны в чернилах, и она тихо радовалась тому факту, что за одеждой не приходится следить самостоятельно. Стиркой и готовкой занимались слуги Храма Небожителей из внешних пределов. Линлин редко встречала кого-то из них. Судя по всему, им не разрешали долго присутствовать на пиках. К мастерам приставляли личного слугу, что считалось очень почетным, но и те вели себя неприметно. Иной раз Мейлин задумывалась о том, что она так же могла стать служанкой Храма, если бы не лидер Си. И эти мысли заставляли ее трудиться еще усердней.

После сытного ужина в компании других младших учеников она хотела бежать практиковаться, но ее остановили.

– Мастер Шао так мучает тебя? – нахмурилась одна девочка по имени Ю Шун.

На пике Шаньси Ю Шун считалась одной из самых способных учениц. Хотя она совсем недавно прибыла в Храм (чуть раньше Кан Мейлин), ее чрезвычайно высоко ценили. Линлин старалась не завидовать Ю Шун, однако же тихо вздыхала про себя, зная, что той дозволили стать ученицей Ван Линга. А это значит, что Шушу станет мастером артефактов из нефрита, что считалось очень редким и почетным.

Говоря об их отношениях с Мейлин… Ю Шун, в каком-то смысле чувствовала ответственность за непоседливую Кан Мейлин и потому периодически опекала ее. Линлин не противилась, лишь одна вещь ее немного смущала. Ю Шун казалась очень амбициозной. Она будто относилась к таким людям, которые настолько работоспособны и горды, что прошибут любое препятствие на своем пути. Мать всегда советовала Мейлин остерегаться подобных личностей.

«Рады они тебе, или же ты им не нравишься – не столь важно. Тот, кто ради собственных амбиций готов на все, бесспорно опасен», – твердо говорила Вейло Иинг.

Конечно, Кан Мейлин не считала Шушу плохой. Просто вела себя осторожно, на всякий случай. Вот и сейчас она вздрогнула, отвечая крайне уклончиво:

– Ну… Не совсем. Я сама стараюсь практиковаться, оттачивая навыки.

Ю Шун поджала губы и недовольно вздохнула:

– Ты такая легковерная, сестрица Кан. Очевидно же, Шао Лилинг изводит тебя почем зря. Впрочем, у нее и без того плохая репутация на пике Шаньси.

Ю Шун гордо задрала подбородок, будто подчеркивая факт, что у нее-то репутация на высшем уровне.

– Р‑разве? – удивилась Кан Мейлин. – Я думала, мастер Шао сведущая…

– У нее есть талант, – не стала спорить Ю Шун, подаваясь вперед, – но она очень сложный в общении человек. И поэтому ее мало кто любит.

– О, вот как? – насмешливый голос над их головами заставил Ю Шун чуть удивленно отпрянуть.

Кан Мейлин закрыла глаза, тихо вознося молитвы богам. Она уже поняла, что Шао Лилинг услышала сплетни о себе, что грозит новыми проблемами.

– Злословие за спиной мастера не красит тебя, Ю Шун, – сурово припечатала Лилинг, прожигая недовольным взглядом обеих девочек.

Ю Шун склонила голову, будто бы раскаиваясь, однако ее плечи даже не поникли. В свою очередь, Кан Мейлин предчувствовала беду.