Дом Монтеану. Том 2 (СИ) - Mur Lina - Страница 38

Я едва могу вздохнуть, прикладывая ладонь к животу. Мне тошно и плохо. Этого просто быть не может. Это ложь. Гела мертва. Я убила её. Я лично убила её. А если не ложь? Если она, и правда, жива, точнее, её можно вернуть к жизни благодаря моему сердцу?

Что мне делать? Я понятия теперь не имею. Я только вроде бы убедилась в том, что Томас не так плох, и вот… взрыв. Очередные обломки. Очередное мучение. Здесь точно никому нельзя верить. Никому. Но, господи, я не в силах принять факт того, что Гела может вернуться. Я просто… в ужасе. И мне страшно. Эта женщина предала меня. Она приставала к Стану. Она спала со всеми моими братьями и с моим отцом. Она шлюха. Да, мои розовые очки спали, а память у вампиров идеальная. Я просто не хотела видеть правду. Я обеляла честь отца и братьев у себя в голове. Я обманывала себя и сейчас чётко вспоминаю моменты, которые предпочла забыть и игнорировала их, только бы не было больно снова. Так почему же всё-таки так больно?

Глава 19

Вампиры всегда были и будут отличными манипуляторами, и у них всегда есть, чем и кем манипулировать, чтобы добиться своего. Зачастую есть. Но есть Радимил, который вряд ли расстроится, если потеряет сына или дочь. Насколько я знаю, он даже никогда не был женат. Он всегда предохранялся, и эти дети… ну, это было ему выгодно. Вот им сложно манипулировать. Всё, что у него есть — это его жизнь. Она ему нужна, чтобы увидеть то, во что выльются его поступки. Что касается Соломона или Наимы, то они такие же. Наима так, вообще, никому не нужна. Она здесь, как бесплатный унитаз, потому что никто её не уважает. Норман, он меня совсем не беспокоит. Он оборотень. А оборотни, скажем так, имеют одну цель в жизни — создать стаю и наплодить мелких щеночков. Томас. Здесь стало всё сложно. Не описать, мой друг, что сейчас творится у меня внутри. Это и ярость, и недоверие, и сомнения, и страх, и отчаяние, и вообще очень много эмоций. Даже сущность не прощает предательства. Да-да, я помню, что она обожает Томаса, но сейчас она зла. Сущность не прощает измен. А для неё то, что сделал Томас и скрыл от меня, является именно изменой. Сущность эгоистична и не терпит соперничества.

Но разве такое возможно? Я точно помню, что съела сердце Гелы. Давилась, плакала и ела его. И я дура, слишком чувствительна и доверчива. Это во мне бесит. Я же не разрубила её, как сделала это с её мужем. Просто оставила её там без сердца, посчитав, что этого достаточно, чтобы она умерла навсегда. Я понятия не имела, кто она такая на самом деле и что она может. Господи, Рома всегда учил меня доводить дело до конца. Конечно, это касалось охоты или рыбалки, но сама суть. Я ушла. Просто ушла, чёрт возьми, я не увидела, как горит её тело, не убедилась в том, что все там мертвы. Выходит, что и мой отец, действительно, может быть жив. Где-то жив. Если Радимил вытащил тело Гелы, то он мог найти и останки моего отца, верно? Но… здесь какая-то нестыковка. Я сама собирала всю свою семью по кусочкам. И там был скелет моего отца. Он был там! Так что это очередная ложь Томаса. Чёрт, я же опять ему поверила. Как долго я буду такой дурой, а?

— Что ты здесь делаешь? — резко раздавшийся голос Томаса у меня за спиной, возвращает меня в дрянной мир, в котором меня окружают одни предатели.

— Не твоего ума дело, — огрызаюсь и направляюсь к себе, чувствуя, что Томас следует за мной по пятам. Не знаю, как себя вести. Я не доверяю Томасу, поэтому у меня есть куча причин, чтобы просто послать его к чёрту. Но это будет крайне необдуманно и глупо. Раз он играет со мной, то и я могу делать это же и с ним. Если он так легко предаёт, то и я могу так же. Даже если моя совесть потом сгрызёт меня заживо, то всё равно я могу. Это лишь защита своей жизни и остальных.

Когда мы оба оказываемся в спальне, то Томас хватает меня за руку, чтобы остановить, и его взгляд теплеет. Лживый кусок дерьма. Я хочу допускать вариант лжи Соломона, но я… я не знаю. Просто не знаю.

— Что? — беззвучно спрашиваю его.

— У тебя всё в порядке? — так же спрашивая, Томас склоняет голову набок, изучая моё лицо.

Мне очень хочется наорать на него, врезать по его мерзкой морде и высказать всё, что я думаю о нём. Он же знал о том, что натворила Гела. Я рассказала ему, но нет… это просто его мать. У Догаров в крови изводить Монтеану.

— Нормально. Я в душ, — произношу и вырываю свою руку, показывая, что не собираюсь так просто принимать всё, да и хочу немного побыть одна. Мне нужно подумать.

Томас делает шаг в сторону душа, видимо, рассчитывая принять его вместе со мной. У него всё так просто. Ненавижу свои гадкие мысли. Ненавижу то, что у меня миллион подозрений, и я не в силах сопротивляться своей обиде и боли, рвущимся изнутри.

— Одна, — отрезаю я и убегаю в ванную комнату.

Включив душ, долго стою под водой, обдумывая происходящее. Это чертовски сложная ситуация. Если бы Рома был жив, он бы подсказал мне, что делать. Но Рома нет, Стан сбежал или находится у кого-то из них в заложниках. Хотя я бы ощутила опасность, грозящую Стану. Я вернула свою сущность, а ей тоже очень нравился Стан. Она ему доверяла. Она приняла его в свой ковин и создала с ним семью. Я никогда этому не сопротивлялась, а вот Гела… с Гелой было труднее. Я приняла её своим умом, ранеными чувствами и одиночеством. Моя сущность её не принимала, ей нравилось наблюдать за страданиями Гелы, а также понравилось убивать её. Господи, она же не может вернуться, правда?

Приняв решение делать вид, что ничего не случилось, а просто наблюдать и втереться в доверие к Томасу, я выхожу из душа в одном полотенце. Томас поднимает голову от планшета, мельком взглянув на меня, и я успеваю ему улыбнуться, прежде чем сбросить полотенце и натянуть трусики. Томас мужчина, а мужчины похотливые ублюдки. Мне не настолько важна цена, насколько важен итог. Поэтому я нарочито медленно поправляю трусики у себя на бёдрах, ощущая, как быстро изменилось настроение в спальне. Натянув на себя футболку, закрываю шкаф и уношу полотенце. На ходу я тру волосы другим полотенцем, наигранно зевая.

— Стан не мог сбежать, да? — интересуюсь, поворачиваясь к Томасу.

Он резко переводит взгляд с моих обнажённых ног к лицу.

— Он сбежал. Я не чувствую его поблизости, — прочистив горло, отвечает Томас.

— Он не мог сбежать. Стан никогда бы не оставил меня здесь одну. Я просто знаю об этом. Должна быть причина, почему он это сделал. Хм, вероятно, его шантажировали или запугали. А также ему помогли. Но кто? Это был Сав? Или кто-то другой? — размышляю вслух, прекрасно зная, что любой вампир может нас услышать.

— Или ему просто всё надоело. Ему надоело быть твоей нянькой. Ему надоело быть шлюхой Наимы. Ему надоело быть вампиром.

— Это чушь, — шиплю я. — Стан меня любит. Он мне доверяет и всегда оберегал меня от проблем и боли. Ты ему никогда не нравился. Поэтому я предпочту верить ему и своим чувствам к Стану, чем тебе и твоим едким комментариям.

— Хм, — Томас поднимается с кровати и кладёт планшет на стол, а затем поворачивается ко мне. Его взгляд становится жёстким и хлёстким. — Значит, ты будешь не против, если я поделюсь с тобой ещё одним своим комментарием. Ты его просто разочаровала.

Слова находят нужную болевую точку, и когда я намереваюсь ответить, Томас уже хлопает дверью в ванную.

— Мудак, — шиплю я, бросая расчёску на туалетный столик. И ужасно то, что я понятия не имею, Томас сказал это специально, чтобы причинить мне боль, или он так играет на публику.

Пока Томас принимает душ, я беру его планшет, который даже не заблокирован. Легко вхожу в браузер и вижу различные статьи о мировой культуре, политике и кучу другого мусора. Он читает это?

Раздавшийся стук в дверь заставляет меня подскочить на месте от испуга. Я настолько растворяюсь в своих мыслях, что даже ничего не слышу. Пора взять себя в руки и быть наблюдательной. Вокруг меня одни враги.

— Да? — открыв дверь, удивлённо приподнимаю брови, глядя на Соломона с подносом обычной еды и крови.