Крест и полумесяц (СИ) - Агишев Руслан - Страница 53

Горец, которого он захватил с собой, оказался самой настоящей находкой для него. Местные бабы — горничные, служанки, поварихи — едва не пищали от возбуждения, когда он зажимал их в темном уголке. Непонятно было, чего они в нем находили. Весь заросший черной бородищей, больше напоминавший разбойника. Дух от него шел, словно от зверя какого. Голос, вдобавок, грубый, с рычащими обертонами. По-хорошему, от него бежать надо, а девки на шею вешались. Хрен их поймешь.

— И как только этому бородатому Казанове удается такие сведения добывать? — удивлялся Ринат. Ведь именно Наиль после очередного амурного приключения принес ему весть о завтрашнем важном госте. Мол, сам городничий прослышал о госте из столицы и изъявил желание с ним срочно встретиться. — Чем он их берет? Черт…

Через минуту мысль его вновь вернулась к завтрашним событиям. Расслабляться было рано. Встреча с первыми лицами города могла окончиться так, что он сразу же отправиться в кандалах в Туруханский край медведей пасти. Следовало все продумать. У них и мысли не должно было возникнуть, что он мошенник. Ни единого сомнения.

— Прорвемся… Кстати, где там мой «запасной» парашют?

Так он называл золотую табакерку, на крышку которой ещё дома попросил одного из ювелиров прикрепить небольшой портрет императора Николая I. Это небольшая безделушка должна была стать его козырной картой, средством последней надежды, если вдруг что-то пойдет не так. Если честно, он возлагал большие надежды на нее, прекрасно понимая какой эффект могла оказать табакерка на местных. Здесь и сейчас такого рода вещи, украшенные портретом императорской особы, были сродни удостоверению генерала ФСБ или помощника Президента РФ из его реальности, как минимум. Ибо означали монаршую милость.Просто так человек с улицы даже думать не смел наносить монарший портрет куда-либо.

Все самое интересное началось ближе к 10 часам утра, когда Ринат уже давно был на ногах и репетировал разные варианты речи. Видимо, местная власть не особо любила вставать рано или давала возможность выспаться столичному гостю.

Возле его двери вдруг забегали, зашептали, зашебуршались, заскреблись. Среди местных звук, то есть уже знакомых ему, Ринат различал и что-то новенькое: громыхание шпор, ножен сабли. Похоже, гости, которых он так ждал, уже прибыли.

— Эй, человек! Кто там есть? Неси умываться! — громко позвал Ринат, давая понять собравшимся, что уже встал. — И поживее там! У меня сегодня много дел, — добавил он, желая поторопить события. — Я не для этого прибыл из Санкт-Петербурга, чтобы вечно сидеть в этой дыре.

Выждал несколько секунд.

— Ну, кто там ещё скребётся? Кому неймётся? — продолжал он играть роль столичного хлыща и богатого неадекватна, в нетерпении приступивая по полу. За дверью, словно по мановению волшебной палочки, стих весь шум. Правда, откровенная тишина продолжалась недолго. В какой-то момент дверь приоткрылась и через проем робко просунулась кудлатая башка с угодливым лицом. — Это что ещё за чудо? — удивлено выдохнул Ринат, ожидавший кого-то по представительные, в мундире, с саблей, с усищами, в конце концов. Здесь же явно и не пахло дворянином. Максимум лавочник какой-то.

— Ну?

Ринат нетерпеливо хмыкнул, чем сподвигнул просителя, а ни кем иным это чудо просто немного быть, на дальнейшие действия. Тот бочком проснулся в проем и встал у самой двери. Роста небольшого, пузатенький, весь какой-то прилизанный, и, вообще, оставлявший скользкое впечатление.

Гость, угодливо, как бы из под низу заглядывая глаза, начал крошечными шажками приближаться к столу. Едва оказавшись возле него, тут же положил туда плотный сверток из пергаментной коричневой бумаги, обвязанный бечевкой. Словом, «котлету» положил.

— Ваше благород… Ваше Высокопревосходительство, — на секунду запнувшись пузан, быстро исправился. Начал именовать сразу генеральским званием, отчего Ринат непроизвольно расплылся в улыбке. Как говорится, впечатлился, что гость буквально на лету подметки рвал. Отметив улыбку, тот сразу же осмелел. — Вон небольшой презент. Не побрезгуйте, сделайте милость. Всем обчеством пекарей Н-ска собирали, по копеечке, по рублику, — выдавая эту, видимо тщательно отрепетированную речь, мужичок едва ножкой не шаркал. — Со всем к вам уважением, значит-ца. Просим принять.

До Рината не сразу дошло, что ему подсовывали. Взятка! Похоже, местные предприниматели, мелкие лавочники, так впечатлились вчерашним спектаклем, что быстро подсуетились и собрали кузовок с денюжкой.

— Хм… — неопределенно прггудел Ринат, кивая головой. Мол, продолжая, «голубь сизый». Сам же в этот момент диву давался, как все здесь устроено. Он, конечно, рассчитывал на нечто похожее, но чтобы это случилось так быстро, не ожидал. Думал, народ будет еще раскачиваться, проверять его, и только потом понесет подарки. Тут же был настоящий «край непуганных идиотов», которые даже документы боятся спрашивать.

Правда, в голове мелькнула и на некоторое время задержалась мысль о том, что выходит является самым настоящим взяточников или мошенником, как минимум. Подержалась эта мысль, да и испарилась. Что, разве не так он хотел заработать здесь денег? Так, конечно. Поэтому чего теперь «лить крокодиловы слезы»…

— Хорошо, — подал Ринат голос, когда пауза начала затягиваться и в глаза просителя начал появляться страх. Даже придал лицу доброжелательное выражение. Мол, так держать, «товарищи». — Передай обществу пекарей, господин хороший, что мы договорились. Иди-иди, с Богом.

Выпроводив мужичка, Ринат тут же прильнул к двери. Там явно что-то происходило. Напрягая слух, ему удалось расслышать кое-что любопытное.

—…Добёр седни. Все взял.

— И что сказывал? Не станет злобствовать?

— Не-еа. Зубы скалил. Мол, работайте, с Богом…

— А девку представить не приказывал? Ядреную, чтобы с сиьсками…

— Неа, вроде…

Фраза про «ядреную девку с сиськами» едва не скрутила Рината от смеха. С дикими трудом удалось сдержаться, начав глубоко дышать.

Оказывается, взятки давали не только борзыми щенками, как у классика, но и ядреными девками. Как представил себе это, снова согнулся. Девок, особенно таких, каких рисовало ему воображение, он конечно уважал сильно, но сейчас было не до них…

Дверь в номер снова начал открываться. Кто с той стороны усиленно скребся по дереву. Ринат отступил в глубь комнаты и принял внушительную позу. Явно готовился зайти очередной проситель с «котлетой».

— Ваше Высокопревосходительство, — еще никто не появился, а подобострастный голос уже звучал. Слышалось, почти как «Ваше Высокопреосвященство», что не могло не вызывать улыбку. — До вашей милости обращаемся.

На божий свет появился крепкий, плотный, эдакий мужичок-боровичок в длинном камзоле хорошего сукна. Волосы на голове были с четким пробором, волосик к волосику. Сразу было видно, что гость относился к своей прическе с особым трепетом. Лицо рябое, широкое с губами варениками венчал внушительный нос картошкой.

— Знаю вашу доброту и чуткость… — начал нести проситель какую-то чушь. Правда, делал это очень витиевато, с красивыми оборотами и выражениями, что желание дать в рожу, как возникло, так же и пропало. Ведь, видно было, что он старался. — Понеже рады стараться для вашей милости, на благо Отечества и во имя Господа нашего Иисуса Христа…

Добрых минут пять он что-то гундосил себе под нос. При этом немилосердно потел. Пот с него едва не ручьем стекал. Старался, словно мешки таскал. И как на такое усердие не обратить внимание.

—…Мы же красильщики тоже к вам со всем уважением… — с этими словами на поверхности стола оказался еще один бумажный сверток, главное, из точно такой же коричневой бумаги и затянутый такой же бечевкой. Похоже, советовались друг с другом. — Денно и нощно трудимся, как пчелы Христовы…

Обрывая вновь начинавшееся славословие, Ринат выпроводил за дверь и этого. Сам же быстро смахнул сверток в ящик стола, где уже лежал его собрат.

До обеда его номер посетило еще пятеро точно таких же просителей, действовавших словно под копирку: заходили, улыбались, пели дифирамбы, клали «котлету» и быстро уходили. Едва дверь закрылась за последним, Ринат быстро подсчитал добычу. Вышло почти триста рублей, просто астрономическая сумма в его условиях, что не могло не радовать. Однако, этого все же было мало для осуществления его планов на эту поездку. Значит, нужно было играть дальше.