Крест и полумесяц (СИ) - Агишев Руслан - Страница 26

Возница, уже бывший под хорошим хмельком, вновь неопределенно махнул рукой. Мол, сам выбирай, что хочешь. Только о святых местах не смей снова начинать.

— Во! Есть одна чудная история! — вдруг осенило Миньку, вспомнившего одну занимательную вещь, что слышал он на Макарьевской ярмарке. — Поведаю про землю на далеком магометанском Кавказе, где живут православные без всякого притеснения, в почете и довольстве. Сказывают, со всей Рассеи оттудова гонцы едут. Ищут новых людишек для волной жизни.

Возница, что до этого ехал с рассеянной и довольной харей, аж перекосился в лице. Развернулся к нему с бешенными глазами.

— Як так для волной жизни⁈ У распроклятых магомитян⁈ Они же в Христа не веруют! Креста не кладут! Надоть таких гонцов сразу в кандалы, чтобы другим не повадно было, — ярился он, вращая глазами. Его возбуждение передалось и кобыле, что, вообразив невесть что, прибавила ходу. — Там же и церквы нету! Як так⁈ Надо же, у магометян…

Довольный произведенным эффектом, Минька улыбался. Мол, все так и есть, как рассказал.

— Еще сказывают, что более всего магометянские начальники ждут ремесленных людишек — ковалей, портных, горшечников, разных дел мастеров, — возница едва ли не на каждое слово парнишки качал головой и ахал от удивления. — Еще гутарят про знатные подъемные, что ихний голова — то ли Мамай то ли Шамай — дает всем семейным — чуть ли не по десять рублев. В каменную хату селит, что саклей прозывается, — от последнего известия про бесплатную хату, которую на Кавказе предоставляли семейным переселенцам, возница, вообще, чуть с телеги не свалился. Лицо его в таком удивлении перекосилось, что фраза «от удивления харя треснет» оказалась очень близка к правде. — Так и есть. Вот тебе крест, что цельный дом им дают.

Видя такое внимание, Минька продолжил с еще большим жаром. Истории рассказывать он любил. Людям радость, а ему лишняя миска похлебки со стопкой. Что бы добрых людей позабавить⁈

— А землица там хоть и мало, но добрая она. Много зерна родит, коли с душой пахать. Зверья також видимо-невидимо в горах обитает: зайцев, волков много. Медведи даже встречаются.

Много еще чего Минька успел рассказать такого диковинного, что потом пошло гулять по торговой дороге от славного города Нижний Новгород и до столицы. Прохожие, купчины, крестьяне, выпивохи-пропойцы и другой люд простой и не очень передавали из уст в уста чудные рассказы про диковинные селения на далеком Кавказе у магометян, где вольно и хлебосольно живет православный люд. Многие людишки, что хлебом с квасом перебивались думали об этом. Головы ломали, а почто другим людям так повезло, а им нет. Что они хуже что ли⁈ Все ведь под Богом ходят. Не попытать ли счастья и им на чужбине? Не с проста ведь люди сказывают такие истории про волю и богатство. Значит, что-то есть…

[1] Мяктебе — в реальной истории именно так называлась начальная мусульманская школа для мальчиков, где им давали прежде всего начальные богословские знания — чтение Корана, знание некоторых молитвы, иногда арабское письмо.

[2] Курбаши –наименование предводителя достаточно крупного военного отряда.

[3] Хафиз — знающий Коран наизусть.

[4] Муфассир — толкователь Корана, особая и очень почтенная профессия человека, разъясняющего непонятные обычному человеку аяты и отдельные выражения Корана.

[5] Ашуги — певцы-сказители у кавказских народов, пользовавшиеся особой популярностью у простого народа. Исполняли, как правило, эпические и героические баллады.

За столом сидел полноватый мужчина и медленно протирал белой тряпочкой стекла пенсне. Делал это тщательно, что говорило о немалой сноровке: поплевывал на стеклышки, после усердно растирал и внимательно рассматривая на солнце получившее. Когда результат его удовлетворил, водрузил пенсне на нос. Тяжело вздохнул и вынул из нагрудного кармашка кургузого сюртучка небольшой конверт, который положил на зеленое сукно стола.

— Яша, Яша, опять станешь делать мне больно. Эх, — мял он толстыми пальцами конверт, никак не решаясь его вскрыть. — Сарочка, как воду, пьет сердечные капли. Ночами в подушку рыдает…

В гостиную то и дело заглядывала пышнотелая женщина, но после сердитого окрика тут же плотно закрывала дверь. Но через некоторое время все повторялось. Сара Гертензон конечно же узнала на полученном сегодня письме почерк своего сына, которого в начале года муж со скандалом выгнал из дома.

— Если снова проигрался в карты и просишь за свой долг… — надорвал конверт и извлек оттуда листок, покрытый убористым неразборчивым почерком. Мойша Гертензон недовольно причмокнул. Яша, которого он спал и видел помощником в своей лавке, так и не научился красивому письму. А именно это умение, как известно, отличает воспитанного и ответственного молодого человека, достойного возглавить свое собственное дело в их непростом городе. — Так…

Гертензон в очередной раз шикнул на жену, чье обеспокоенное лицо высунулось из-за полураскрытой двери. Затем поправив песне, приступил к чтению. Признаться, из письма ожидал узнать то же, что и всегда. Мол, так и так, дорогой отец, я пал жертвой жестоких обстоятельств и вынужден снова взывать к вашей милости — вышлите мне немножко денег. По крайней мере, именно эта просьба, выраженная в цветастых выражениях, всякий раз звучала в прошлых письмах от сына.

— Хм… Желаю здравствовать Вам, дорогой и безмерно уважаемый мною папенька! Пишет Ваш непутевый сын, Яков Гертензон. Прошу прощения, что столь долгое время не писал Вам. Произошло это по причине поистине необычайных обстоятельств, — негромко читал мужчина, водя пальцем вдоль пляшущих строк. — Ну вот! Опять про необычайные обстоятельства разговор завел! — вспыхнул он, как порох. — Снова гроши просить станет.

Готовящаяся скомкать письмо рука замерла. Взгляд Гертензона вдруг зацепился за нечто любопытное в послании от сына.

— Любопытно… Судьба улыбнулась мне, дорогой папенька, когда я уже совсем отчаялся… Прибыв в Тифлис, я обратился к дядюшке, почтенному Исааку Абрамовичу, о котором вы часто мне рассказывали. Вы, папенька, даже представить себе не можете, каким большим и важным человек он стал. Он, единственный во всем Тифлисе, владеет чудесной самошейной машинкой, которая сама шьет любое платье. К нему очереди выстраиваются из самых известных и богатых персон города. Еще сказывают, что Исаак Абрамович обшивает самого господина инженера Каримова. Вы верно уже слышали про сего господина, которого здесь называют оком самого государя-императора, — у мужчины зачесался кончик носа, что случалось не часто, а лишь наступлении чего-то эдакого странно. Именно это в данный момент, по все видимости, и происходило. В письме зашел разговор о высочайшей особе, что не могло не волновать. — Ой-вей, Яша, Яша. Держался бы ты подальше от таких важных господ. От них нашему брату никогда и не было хорошего…

Горестно повздыхав немного, Гертензон снова взялся за письмо. Была у него такая, известная всем привычка: при каком-нибудь новом деле или необычном известии прежде «поплакаться», посетовать на судьбу-злодейку.

-…Дядюшка был так любезен, что познакомил меня с господином инженером. Посоветовал держаться сего великодушного господина, ибо с ним обязательно можно сделать большой гешефт… Гешефт, хм, — несколько раз мужчина повторил это слово, будившего в его душе нечто приятное и близкое. Кажется, впервые за много лет ему в голову пришла мысль, что из его непутевого сына может получится что-то эдакое. — Господин инженер оказался человеком выдающихся способностей и качеств, коих я нигде и никогда не встречал. Ни жестом, ни словом он не дал мне понять, что я еврей и по сему неприятен ему.

Гертензон вновь отложил письмо в сторону и задумался. Слишком странные известия содержались в письме, что он пытался «переварить», но у него никак не получалось.

-…Испытав меня на предмет гимназитических знаний, господин инженер предложил заняться мне одним делом. Вы, папенька, даже представить себе не можете, что это была за дело. Я должен буду за весьма хорошую плату выискивать и присылать господину инженеру людей, которые известны чем-то необычным. Особенно его интересовали разные механикусы, мастерившие всякого рода машины. За известие о таком мастеровом мне обещано пятьдесят рублев ассигнациями, а за вербовку его — исчо пятьдесят рублев. Поэтому папенька обращаюсь к вашей помощи. Нет ли у вас на примете таких людей? А помните папенька был на Привозе гой один, который похвалялся, что смастерил многозарядное ружье?