Тень Великого Древа (СИ) - Суржиков Роман Евгеньевич - Страница 5

Однако на каждом привале Эрвин звал к себе Хайдера Лида:

- Доложите о пленнике.

- Плохо, милорд. В сознание не пришел. Весь горит, покрылся красными пятнами. Простите меня.

Среди всех бед – тьма, да сколько же их! - худшею была неизвестность. Вместе с кораблями пропал не только провиант, но и голуби. Эрвин не мог никому сообщить о своей судьбе и ни от кого не получал вестей. Имелся круг света радиусом в полдюжины миль, очерченный патрулями разведчиков. За пределами этого круга царила темень. Что творится в мире? Смог ли отец захватить Уэймар? Выжила ли Иона? Как далеко на север ушла орда? Уже огибает Дымную Даль, или еще топчется на берегах Холливела? Добил ли приарха Эдгар Флейм? Очнулась ли Нексия от Ульяниной Пыли?.. Вопросы без ответа. Кромешный мрак, непроглядный как тьма внутри гроба. Может, Кукловод давно погиб, а Пауль разбит графом Лиллидеем. Может, Шейланд разгромил кайров с помощью Абсолюта, а орда развернулась и идет Эрвину наперерез. Может, уже и Минерва предала его, переметнувшись к Кукловоду; может, Роберт уже болтается в петле… Может случиться самое чудовищное – и Эрвин даже не узнает о том. Степь ослепила и оглушила его, а заодно отняла голос. Нельзя даже крикнуть так, чтобы услышал отец: «Берегись, к тебе идут!»

Изо всего, что происходит во вселенной, Эрвин знал лишь одно: ганта Ондей ближе с каждым днем, а сил с каждым днем меньше.

Впрочем, теперь, после беседы с Агатой имелось еще одно знание: нужен кузнец.

Недаром Ориджины столько лет воевали со Степью. Карты Рейса оказались вполне точны, и в рассчитанный день северяне вышли к реке – той самой Ройдане, воспетой в легендах. Ее русло изгибалось к северу и пересекало путь отряда.

- Повернем на север, пойдем вдоль берега, - приказал герцог.

Он не спросил мнения кайра Джемиса. Знал и сам: движение по реке облегчит врагам погоню. Войско ганты вдвое больше северного и снабжено заводными лошадьми. Ондей ведет с собою больше тысячи животных, им требуется уйма воды. А впереди идут северяне, которые опустошают родники и колодцы. Каждый день шаваны Ондея теряют время и рыщут в поисках питья. На берегу Ройданы эта трудность исчезнет.

Однако Эрвин имел свой резон: нужен кузнец. Степь опустела, шаваны ушли с ордой, но кто-то должен был остаться. Кузница требует воды. Кузница требует дров или угля, которые удобно доставлять по реке. К берегам реки собираются люди. Если где-то и найдется кузнец, то здесь, на Ройдане.

Не зная планов герцога… Хотя план ли это?.. Не зная фантазий Эрвина, офицеры сочли, что у реки он ищет место для битвы. Узкая и мелкая Ройдана не составляла преграды для всадников Ондея, а тем более – для огня Перстов. Западный берег, подмытый течением, был несколько круче и выше восточного. Заняв оборону на нем, можно получить малое преимущество. Но Персты Вильгельма легко достанут северян и на том берегу, а легкая конница шаванов может переправиться, совершить обход и ударить в тыл. Тогда река только повредит северянам: лишит возможности быстро отступить.

Айсвинд и Шрам предупредили герцога об этом. Кайр Джемис лишь молча обнимал Стрельца – единственное близкое ему существо. Эрвин успокоил офицеров:

- Бой случится тогда, когда мы будем полностью готовы.

Джемис оглянулся назад, к хвосту колонны. Пес посмотрел в ту же сторону. Вместе они наблюдали, как ползут вдоль реки усталые кони, груженные раненными, и как вьются над отрядом стервятники, вполне осведомленные о его будущей судьбе.

Нужен кузнец, - думал Эрвин. Агата, если ты такая умная, то устроишь мне кузнеца!

Полковые священники – редкость в северной армии. Батальонами командуют внуки Агаты или Глории, а рядовые воины больше верят в силу крови, чем в семинарское образование. Когда нужно молитвою вдохновить бойцов или проводить павших в последний путь, за дело берется не священник, а агатовский лорд. Отец Давид, который чудом оказался в составе отряда, не находил себе применения.

Он предложил бойцам собираться для утренней молитвы. Они охотно собирались, но ждали проповедей лишь от Эрвина. Если герцог был не в духе и говорил только: «Агата с нами, мы победим», - то даже это ценилось больше, чем давидова молитва.

Святой отец стал ходить к раненым. Молил Сьюзен об их выздоровлении, но это не помогало, и лекарь Меррит запретил монашеский бубнеж. Давид обращался к самым тяжелым раненым, предлагал исповедь и слово утешения перед смертью. Те из них, кто еще мог говорить, отвечали:

- Не в чем исповедоваться, я жил по чести. Хотите утешить – позовите милорда, пускай пожмет мне руку.

Давид сгодился в лазарете лишь на роль санитара, а его духовные услуги требовались только одному человеку в отряде. Впрочем, святой отец был рад даже этому.

- Как прошел ваш день, милорд? – спрашивал Давид во время привала и подавал Эрвину кружку вареной травы, заменявшей чай.

- Я знал паренька, который каждым вечером говорил: «Хороший выдался денек, милорд». В дни, подобные нынешнему, я хотел его убить.

- Окиньте взглядом все течение жизни – и один плохой день покажется мелочью. Год спустя вы даже не вспомните о нем.

- Эти слова можно сказать по любому поводу, - скептически заметил Эрвин. – Похоже, вы нашли отговорку от всякой печали.

- Вот только она сгодится не каждому человеку. Тот, кто имеет великую цель, меряет время годами, а воду – морями. Он не станет грустить из-за скверного дня или кружки горького чая.

- Боюсь, мне придется испить не кружку, а целое море горечи. Как вы могли заметить, моя великая цель идет прахом.

- Возьмите себе мою, - предложил Давид.

Эрвин криво усмехнулся:

- Долететь до Звезды? О, скоро я достигну этой цели, причем безо всяких летательных машин! К слову, вы так и не сказали, зачем вам туда.

Давид сменил тему:

- Обратите внимание, милорд: жизнь дала аргумент к нашему прошлому спору. Давеча я говорил, как хорошо бы было, если б каждый имел свой Священный Предмет.

- Наконец-то, отче! Увидели Персты в деле и поняли свою ошибку?

- Напротив, укрепился во мнении. Если б каждый владел Предметом, они бы не были чем-то особенным. Пауль не подавил бы волю шаванов и не встал бы во главе орды. А вы, милорд, сражались бы с Ондеем наравне.

К удивлению Эрвина примешался гнев:

- Вы помогаете раненым, воочию видите работу Перстов! Где ваше сочувствие?

- Взгляните шире, милорд. Беда не в Перстах как таковых, а только лишь в их исключительности. Обычный рыцарь на коне был бы жутким орудием в бою против голых дикарей с палками.

- Орудием… - повторил Эрвин, найдя для себя что-то в этом слове.

- С другой стороны, милорд, можем представить себе и другой мир. Некий виток Вселенской спирали, где существуют не только Персты Вильгельма, а и более могучее вооружение. Тамошние мечи способны уничтожать целые города, превращать моря в пар и ровнять с землею горы. Но войны на том витке даже не возникают, поскольку все силы уравновешивают друг друга. Никто не смеет нанести удар, ибо знает, что получит ответный.

Эрвин хмыкнул:

- Отчасти вы меня утешили. В сравнении с описанным миром, мои беды - чепуха.

- Напротив, милорд: это очень счастливый мир! На том витке спирали не только оружие, но и все инструменты настолько же совершенны. Поезда мчатся быстрее арбалетных болтов, башни поднимаются на сотни этажей. Мастерские производят тысячи товаров в день, и почти без помощи человеческих рук. Один крестьянин с тамошним плугом может вспахать целое баронство. Все люди грамотны, и каждая книга на свете доступна всякому. Достаточно применить один Предмет – и прочтешь любой труд, написанный когда-либо.

- Любопытно, что в это время делают другие крестьяне…

- Простите, милорд?

- Ну, если один мужик возделывает целое баронство, то зачем барону остальные? Он их выгонит к чертям, и они перемрут с голоду.

- На том витке спирали никто не гибнет ни от голода, ни от болезней. И пища, и лекарства производятся в таком изобилии, что хватает абсолютно всем!