Честь Рима (ЛП) - Скэрроу Саймон - Страница 16

— Порой глядя на тебя, меня посещает мысль, а разумен ли ты? Судя по всему нет.

— Благодарю, жена.

Она взяла его лицо в свои руки и пристально посмотрела на него.

— Ради всех богов, Макрон, прошу тебя, подумай еще раз. У тебя достаточно денег из твоих сбережений, чтобы расплатиться с ним, и у тебя еще есть много денег, чтобы вложить их в дело и ферму в колонии. Я уверена, что если мы будем усердно работать, то сможем заработать достаточно, чтобы доля Мальвиния была для нас мелочью.

— Разве ты не видишь? Если мы заплатим столько, сколько он просит сейчас, мы установим нижний предел для будущих платежей. Если дела пойдут плохо, как ты думаешь, насколько охотно он согласится на меньшее? А если дела пойдут хорошо, он будет требовать от нас все больше и больше. Я не готов его успокаивать. Если дать таким ублюдкам хоть сантиметр, они всегда захотят больше. Я должен подвести черту под этим делом. Теперь ты видишь, что будет нас ждать?

— Все, что я вижу, это то, что ты подвергнешь опасности себя и всех нас.

Макрон взял ее руки и опустил их, затем наклонился вперед, чтобы поцеловать ее в лоб.

— Поверь мне. Я пережил и бОльшие опасности, не так ли?

Этого нельзя было отрицать, и она издала вздох раздражения.

— Просто будь осторожным и спокойным, когда будешь с ним разговаривать.

— Я постараюсь. — Макрон ободряюще улыбнулся. — Да ладно, мы только прибыли в Лондиниум, а ты уже вся такая мрачная и угрюмая. Это должно было стать началом новой жизни для нас обоих. Послушай, как только мы разберемся с нашими делами, мы поедем в Камулодунум и выберем место для виллы на моей земле. Скорее всего, мы будем проводить там большую часть времени, когда дом будет построен и у нас появится небольшое фермерское хозяйство. Когда моя мать уйдет в тень, мы сможем продать трактир и все что с ним связано, и разорвать все связи с Мальвинием. Как тебе это?

— Звучит неплохо, — согласилась она. — Но мы должны оставаться в живых достаточно долго, чтобы достичь этой точки. Кстати говоря, а как ты собираешься найти Мальвиния?

— Легко. Где любой деловой человек проводит большую часть своего времени в римском городе? Я пойду в лучшую терму в Лондиниуме и расспрошу. Кто-нибудь укажет мне правильное направление.

— Просто поклянись мне, что будешь осторожен.

Макрон уже дал двусмысленное обещание своей матери и сразу же приготовил ответ.

— Я сделаю все возможное, чтобы быть осторожным, клянусь.

Терма Флоридия была не самой большой в Лондиниуме, но почти наверняка одной из самых роскошных. Это было одно из немногих кирпичных зданий в городе. Стена окружала скромный комплекс складов, печей и помещений для рабов, а также более крупные строения, содержащие горячие, теплые и холодные комнаты, имплювий, парную, массажную комнату и стадий для упражнений. Крупный мужчина с телосложением борца стоял у ворот в стене и следил за тем, чтобы никто, кроме клиентов и торговцев, не входил внутрь. Разумная мера предосторожности: многие общественные бани в Риме посещали воры, сутенеры и разные извращенцы. Очевидно, Флоридий решил, что его заведение будет обслуживать клиентов более высокого класса.

Хотя Макрону не сказали, где найти человека, которого он искал, казалось вполне логичным начать свои расспросы с лучшей бани. Именно сюда приходили адвокаты Лондиниума, высшие гражданские чиновники, офицеры армии и богатые торговцы, чтобы расслабиться, обсудить сплетни и заключить пару-тройку сделок. Он предъявил кольцо, подтверждающее его статус всадника, и стражник у ворот пропустил его вперед. Ступеньки привели его к простому портику с шипованной дверью, которую Макрону открыл раб, стоявший за небольшой решеткой. Внутри было комфортно тепло, хотя не было видно ни жаровень, ни камина, и Макрон благодарно поднял бровь, поняв, что система гипокауста распространяется даже на вестибулум. Такой изысканности он еще не видел.

Через небольшой вестибулум находился прилавок, с большой полкой для ячеек позади него. Раб в аккуратной тунике склонил голову перед Макроном.

— Чем могу помочь, господин? Стандартная плата за вход? Или вам нужны дополнительные услуги?

— Зависит от того, что вы предлагаете и сколько берете.

— Плата составляет пять сестерциев. Это дает вам доступ в горячие и паровые комнаты, имплювий и внутренний двор. Массаж стоит столько же. А также масло, скраб и парикмахер.

Пять сестерциев — высокая цена. Достаточно высокая, чтобы Макрон сразу же отказался от других предлагаемых услуг.

— Только входная плата.

Он достал монеты из своего тяжелого кошелька и отдал их рабу, который плавно смахнул их в щель на вершине денежного сундука, а затем позвонил в маленький медный колокольчик. На звон колокольчика другой раб поспешил выйти через узкую дверь за прилавком. Раб жестом указал на ячейки, во многих из которых лежали плащи и сумки.

— Вы можете оставить здесь свои ценности, господин.

Макрон проницательно посмотрел на него.

— Будут ли они в безопасности?

Раб выглядел надменно.

— Это терма Флоридия, хозяин. Здесь нет мелких воришек. Ваши вещи будут в полной безопасности, уверяю вас.

Макрон начал потеть под своей тяжелой туникой и плащом, он снял последний и передал его рабу, который сложил его и повернулся, чтобы положить его в ячейку.

— Вторая, — проинструктировал он. Он легко вспомнил номер первого легиона, в котором служил.

— Как пожелаете, хозяин. А как же ваша боковая сумка? Мне позаботиться и об этом?

— Нет необходимости, — быстро ответил Макрон, укладывая кошелек в сумку и откидывая крышку. Я предпочитаю держать ее при себе.

— Как хотите, но здесь будет совершенно безопасно.

— Я не сомневаюсь, но я все равно буду держать ее при себе.

Раб щелкнул языком, а затем повернулся к другому рабу.

— Проводите этого господина в раздевалку.

Раб поклонился Макрону и указал на коридор, ведущий из вестибюля. С одной стороны находилось несколько ниш, в которых стояли полки с кувшинами с маслом, губками и мочалками, а также стопки аккуратно сложенных тканей. С другой стороны были две закрытые двери. Третья стояла открытой, и раб показал Макрону внутрь. Комната размером десять на три метра или около того была уставлена высокими вешалками и прищепками. Макрон подошел к ближайшей свободной, снял калиги и начал раздеваться. Раб метнулся к шкафу в конце комнаты и вернулся с большой льняной простыней, которую он держал до тех пор, пока Макрон не оказался обнаженным, а затем быстро обернул ее вокруг него. Когда Макрон наклонился, чтобы поднять свою одежду, раб кашлянул.

— Я позабочусь об этом, хозяин.

— О? Очень хорошо. — Макрон перекинул ремешок кошелька через голову так, что тяжелый кожаный мешочек прижался к груди. — Вот.

— Удобства находятся через арку в конце комнаты, хозяин.

Макрон кивнул и собрался отвернуться, но потом замешкался.

— Возможно, ты сможешь мне помочь. Я только что прибыл в Лондиниум по делам, и мне сказали, что человек, которого мне нужно увидеть, — некто Мальвиний. Является ли он клиентом этой бани?

— Да, господин.

— Он сегодня здесь?

— Еще нет, хозяин. Обычно он прибывает около третьего часа.

— Ты не знаешь, где я смогу найти его, когда он придет?

Раб покачал головой.

— Я работаю только в раздевалке, хозяин.

— Я понял, — ответил Макрон. — Слушай, если он появится, я бы хотел, чтобы ты нашел меня и дал знать. Там есть сестерций для тебя. Но я буду благодарен, если ты не сообщишь ему, что я спрашивал о нем. Ясно?

Раб с энтузиазмом кивнул, Макрон бросил ему монету из кошелька и отпустил с отрывистым кивком. Затем, поправляя простыню, он прошел через арку в большую комнату длиной около двадцати метров и шириной семь под сводчатым потолком. Массажные столы были расставлены вдоль одной стороны, а скамьи тянулись вдоль противоположной стены. Температура здесь была заметно теплее, и он с удовлетворением отметил качество инженерного обеспечения. В этот час никто не делал массаж. Это произойдет после того, как ранние утренние клиенты пройдут через горячую и холодную комнаты. Несколько мужчин уже сидели группой на скамьях и громко болтали, их голоса эхом отражались от стен, украшенных геометрическими узорами тускло-красного цвета, перемежающимися картинами, изображающими безмятежные пасторальные пейзажи, противоречащие суровому зимнему ландшафту снаружи. При ближайшем рассмотрении картины выглядели грубовато даже по сравнению со скромными термами в Риме. Но они служили напоминанием о доме для тех торговцев из Италии, которые приезжали в Британию в поисках прибыли и богатств.