Частный дознаватель (СИ) - Журба Павел Терентьевич - Страница 41

— Но я всё равно нахожусь в большой опасности! В любой момент в дом могут ворваться убийцы и закончить дело. А я всё рассказал вам, так что теперь и лёгкой смерти мне не будет…

— Хорошо, я могу пожаловаться полиции и тебя быстро выселят, а дом через пару месяцев поставят на продажу. Такой расклад тебя устроит?

Нищий таинственно улыбнулся и дал отрицательный ответ.

— Я так и думал.

Встав, я направился обыскивать второй этаж и, если найдётся — подвал. Эльф последовал за мной, болтая под нос:

— Никогда бы не подумал, что ты и в самом деле нормальный детектив. Мой наниматель, имени которого я тебе, конечно же, не назову, именовал тебя самым плохим следователем в империи и обещал, что с твоей смертью контора частных детективов только выдохнет.

— Мой профиль — пытки, а не расследования. Так что в чём-то твой наниматель и прав.

Мы поднялись на второй этаж и прошли в спальную комнату. Первым, что я заметил, было пятно на полу. Его пытались вывести, но сделали это так неумело, что оно превратилось в уродливый, расползшийся на несколько досок след. Более ничего любопытного в помещении не было.

— Здесь мою предполагаемую свидетельницу и убили.

«Что такого могла знать служанка? Пока на ум приходит только, что она знала имя похитителя или же его самого. Возможно, девушка также была замешана в пропаже Адель, как и Симон. И тот статный мужчина, разъезжающий в карете льва — их наниматель, избавившийся от свидетелей… И девушка у него. Но одной информации о льве на гербе не достаточно, чтобы распознать род похитителя, потому как лев — парень весьма популярный. Придётся зайти к торговцу ядами и к гробовщику…»

— Когда ты думаешь, это так пугает. Просто мороз по коже. — эльф зябко подёрнул плечами. — Ты бы хоть иногда закрывал глаза ради приличия…

— Ты знаешь, как можно выйти на торговцев ядами?

— Конечно. Но я тебе ни одного не сдам… Только если ты не отдашь мне половину гонорара. — хитрюга улыбнулся. Он знал, что ему не откажут.

— Значит, за этим ты и стал мне помогать?

— Изначально — нет. Но потом я так втянулся в процесс… — киллер с удовольствием причмокнул.

Мне следовало сбить цену — исключительно из нежелания платить кому бы то ни было.

— Четверть.

— Сорок процентов.

— Тридцать пять и пиво за мой счёт.

Убивец долго думал, но по итогу согласился. Перед тем, как пожать руки, он всерьёз меня предупредил:

— Учти — я пью, как свинья.

— Это как?

— Так же бескультурно и так же много…

Алкоголь — это яд, входящий в уста, но травящий ум. (У. Шекспир).

Пожалуй, в каждом уважающем себя городе есть чёрный рынок. В детстве я думал, что торговлей в таком месте занимаются исключительно чернокожие персоны, но, возмужав, понял, что всё как раз-таки наоборот — это чернокожими персонами торгуют на чёрном рынке, впрочем, совсем не от этого запрещённый торг всё же был назван чёрным.

В Ганрновере, по словам эльфа, находился один из самых крупных чёрных рынков в мире, и, при изрядном желании, среди доступного на «прилавках» ассортимента можно было найти даже ребёнка. Живого, как и полагается — с руками, ногами и каким-нибудь именем. Меня вовсе не интересовали дети, но, признаюсь, весьма прельщало знакомство с торговцем ядами.

Конечно же, я как никто другой понимал, что вычислить человека, купившего яд, почти что невозможно, и не столько из-за скрытности местных бизнесменов, сколько из-за большого числа предложения, но мне ведь и нужно было тыкать в клиента пальцем — мне всего-то необходимо было узнать, как Лавиорт влияет на тело, кто его обычно использует и есть ли у него отличительные признаки.

Далеко ходить, чтобы отыскать рынок, не пришлось: он расположился в относительной доступности от переулка молотка — среди многоэтажек, за парой подозрительных кварталов. Мы постучались в дубовую дверь, эльф назвал пароль и нас запустили во внутренний двор, разделённый на две улицы мрачным серым зданием, из которого уже выглядывали хитрые рожи торговцев.

Внутренний двор походил на крепость, стенами которой служили выставленные по периметру дома, подогнанные друг к другу, как кирпичи. Каждое из зданий имело по паре-тройке вывесок, сообщающих о специализации лавочника. Навскидку данный рынок имел около тридцати-сорока постоянных ремесленников, зарабатывающих исключительно на нелегальной продукции.

Пока Эйвариллиан вёл меня вдоль улицы, я присматривался к вывескам и пытался понять, кто и чем барышничает. Похоже, были на рынке и букмекеры, и скупщики, и кузнецы, продающие запрещённое в этой стране оружие, и, естественно — мастера-отравители. Мы заглянули к самому последнему.

— Эй, Хейни! — бросил в пустоту эльф, как только вошёл в лавку. — Я по делу!

Комната продолжала хранить стойкое молчание. Моего спутника это порядком рассердило.

— Ну же, Хейни, так дела не делаются. Вылезай!

Никто не отозвался. Ситуация начинала походить на какую-то плоскую иронию.

— Похоже, твой Хейни глухой.

— Нет, он просто стесняется. — возразил убивец, нервно перекатываясь с пятки на носок. — Хейни, мелкая душонка, или ты сейчас вылезешь, или я пойду к Джеку!

Не происходило ровным счётом ничего такого, что могло бы заслужить нашего внимания, но, стоило немного прислушаться, и становилось ясным, что под кассой кто-то очень злобно сопит.

— Эй, Хейни! Говорят, некий Джек увёл от тебя Лидию и купил ей билеты в Вербедер, в пятизвёздочную гостиницу. Как думаешь, она ему дала?..

Внезапно из-за кассы вылетел сущий чёрт, только без хвостика. Он взялся за эльфа обеими руками и ногами и принялся яростно его душить. Самому Эйвариллиану это досадное с виду обстоятельство нисколько не мешало, и он продолжал дико и заразительно гоготать. Чертёнок вскоре запричитал:

— Я любил её, ты понимаешь, баклан! Конфеты ей дарил, водил по паркам и выставкам, купил квартиру в центре, из которой видно все сезонные парады! А она… Ай, жизнь моя дурная! Пропади оно всё пропадом, и она, и эта лавка, и моя борода!

Маленький крепыш перестал издеваться над эльфом и повис на нём несчастной тряпкой. Чтобы хоть как-то его обнадёжить, я промолвил:

— Хорошо, что она уехала. Уверен, это были неравные отношения…

Малыш поднял опухшее пьяное лицо, посмотрел на меня — естественно, не узнал, — и, сжав кулаки, подпрыгнул до потолка.

— Ты кого привёл в мой дом, остроухая сволочь! Это же человек!

— Ну да, — не стал спорить спокойный как удав Эйвариллиан. — А что тут такого?

Бородач не стал отвечать: закатав рукава, он набросился на меня, повалил на прилавок со всякими жидкостями и принялся дубасить.

— Получай, сволочь! Будешь знать, как иметь дело с гномами… Ай, пусти меня!

Эльф оттащил драчуна за ухо и начал ему вытолковывать:

— Веди себя вежливо: это Лойд де Салес, мой новый товарищ…

— Тот, на которого у тебя заказ, и которого ты якобы уже убил?

— Ну, да… — нехотя признался эльф.

— Тот, которого ты обзывал неудачником, пустозвоном и вечным первокурсником?

— Ну, возможно… — эльф повернулся и посмотрел на меня с самой невинной улыбкой, а затем тихо-тихо обратился к господину гному: — Кончай болтать, плешивая борода, не то…