Частный дознаватель (СИ) - Журба Павел Терентьевич - Страница 12

— Как ты меня опрокинул? — перебил мой поток словоблудства озадаченный юноша и прищурился: моего роста не хватало, чтобы полностью загородить солнечный свет, поэтому лучи светили прямо в его раздражённые от воды глаза.

«И это всё, что ты хочешь спросить? Воистину, главный грех юности — самолюбие»

— Я детектив. В мои таланты должен входить рукопашный бой, иначе бы меня давно кто-нибудь убил… — при слове «убил» мне почему-то очень захотелось взяться за затылок. — В общем, веди меня к госпоже де Вилларе и помалкивай, пока я не спрошу. Усёк?

Драчун кивнул.

— Вот и чудненько. — я протянул ему руку. Мальчишка встал и, чтобы хоть как-то загладить неловкость, возникшую после досадного поражения, брякнул:

— Тут недалеко.

Я издал саркастический смешок.

— Вижу. — напротив нас уже чернел силуэт двухэтажного дома, прячущегося под тенями лип. — Что, совсем нет денег, раз даже ветки не обрезаете?

Лакей стыдливо зарделся. С минуту мы шли молча.

— Чтоб ты знал, — сказал он мне, когда решил, что всё же готов поспорить. — Счастье не в деньгах.

— А вот твой наставник так не считает. — подколол я мальчика, отчего тот покраснел ещё сильнее. — Броуди полагает, что богатство — лучшая добродетель.

— Мистер де Вис не прав. — юноша пугливо оглянулся по сторонам и, когда понял, что опасность ему не угрожает, добавил: — Он вообще редко оказывается правым. Старость делает людей глупыми.

«Сильное заявление»

— Как по мне, в старости человек просто приближается к ребёнку. Становится более наивным, что ли. — я неопределённо пожал плечами. — Поэтому нельзя сказать, что время делает людей идиотами, так же как и нельзя сказать, что ребёнок не понимает, кто рядом с ним находится…

Симон уважительно закивал.

— Должно быть, ты много читаешь, раз думаешь о таких вещах.

«В этом месте признаки бесхитростной мещанской философии принимают за эрудированность. Теперь я точно знаю, что это не тот мир, где находится моё королевство: в обществе себе подобных я никогда не слыл бог весть каким умником…»

На лесть мне было совершенно нечего ответить, поэтому я сразу же умолк. Лишь на подходе к дому, когда перед нами уже показались каменные ступени крыльца, я вновь завёл разговор. И начал его, как это обычно бывает, с вопроса:

— А что ты думаешь по поводу пропажи Адель де Вилларе?

Садовник пропустил ступеньку. Ему повезло, что я был рядом и спас его от разбитого носа.

— А что я могу думать? — мальчик вырвался из моих объятий и неуклюже отряхнулся. — Мне Броуди так говорит: «наше дело маленькое — исправно служить семье де Вилларе и лишний раз не думать, потому что если часто размышлять об устройстве вещей, то можно до такого додуматься, что волосы на спине дыбом встанут…»

— Твой наставник очень мудрый человек. — слукавил я, разочарованно вздохнув.

— Согласен. Хоть и старый, а ума на нас двоих хватит.

«Ещё с минуту назад ты слёзно жаловался, что Броуди де Вис непроходимый глупец, а уже сейчас утверждаешь, будто он голыми руками хватает звёзды с неба и чуть ли не поёт сопрано. Будь у меня время, я бы выбил из тебя всю информацию мира, противоречивый ты лицемер, и даже то, какие трусы носит твоя загадочная соседка…»

Мы ступили на порог особняка. Путь в дом преграждала дубовая двухстворчатая дверь. Уж что-что, а она внушала доверие — петли из чистой стали.

— А вы не любите гостей. — я притронулся к мощному дверному карнизу и с уважением цокнул: качество двери было превосходным.

— Нет, гостей мы любим. — возразил мальчишка. — Мы лишь не любим сумасбродов, детективов и воров. — шутник улыбнулся, взялся за круглую ручку в форме львиного хвоста и с силой стукнул по двери.

За стеной раздался гул. Вскоре мы услышали торопливые шаги.

— Наверное, это Анна. — Симон по-доброму усмехнулся. — Она у нас хромает.

Я понятливо кивнул. Через пару секунд на высоте дверного замка зазвенела связка ключей. Я во всех красках представил, как хромая Анна перекладывает тазик с тестом и пальцами-сосисками пытается разобраться в маленьких ключиках. От любопытства я даже притопнул ногой, чего со мной давненько не бывало.

Одна из дверей тяжело отворилась, открыв моему взору… маленькую принцесску в белом переднике.

— Добрый день! — пропищал карапуз. — Извините за задержку, мистер детектив!

Моему разочарованию не было предела — вместо колоритной домработницы с наливными грудями и смешными анекдотами мне подсунули куклу со шваброй. Заметив моё негодование, девушка решила задобрить меня излишней учтивостью:

— Простите! Ещё раз простите! — щёки домработницы покрылись румянцем. — Я наверняка оскорбила вас своим поздним приходом, но обещаю — больше этого не повторится!

— Успокойся, Анна, — заговорил мой юный спутник. — Детектив…

— Хорошо, если так. — перебил я садовника, для острастки ткнув его локтем в бок. — Я крайне не люблю подобных эксцессов и очень надеюсь, что в будущем их количество сведётся к минимуму, а то и вовсе исчезнет.

— Обещаю! — дюймовочка мастерски отдала честь.

— Вы клянётесь? — угрожающе спросил я и для пущего эффекта навис над домработницей, как приведение.

— Клянусь могилой матери! — принцесса сурово топнула, и расшатанная дверь чуть не врезала ей по лбу. Конечно же, мастер-детектив не позволил этому случиться: он галантно придержал дверь, отдал даме упавшую швабру и легонько поцеловал ей ручку.

— Меня зовут Лойд де Салес, мисс. — дамочка незаметно поправила прядь белокурых волос. — Надеюсь на ваше сотрудничество со следствием.

— Есть сотрудничать со следствием!

— Просто прекрасно…

Дальше беседа не пошла, и мы намертво застряли в проходе. Остроумный художник мог бы назвать эту картину «бедные родственники». Не зная этикета, я даже не мог намекнуть, что нам уже давно пора бы пройти к хозяйке дома и хлебнуть чаю.

«Ситуация патовая…»

— Вы чего здесь забыли! — голос этого человека вновь привёл меня в доброе расположение духа.

Я радостно повернулся и увидел, как знакомый старик тяжело подымается по ступенькам.

— Вы уже должны беседовать с госпожой! — воскликнул он, чуть ли не плача. — Симон, это твоих рук дело?!

Юноша отрицательно закивал, но лакей даже и не думал ему верить.

— Не лги! Знаю, заболтал детектива своими прибаутками…

«Ах, если бы!»

— Мистер де Вис, это всё детекти… — я вновь применил хитрую тактику «локоть в бок», и веснушчатый врунишка жалко засопел, прислонившись к столбу.

«Ричард Донаван — один. Симон — ноль….»

Поняв, что в нашем застое виновата лишь её персона, девушка чуть не упала в обморок.

— Простите! Я сегодня такая невнимательная!

«Дурдом…»

Мне нравится говорить ни о чём — это единственное, в чём я разбираюсь.

Оскар Уайльд

Я сидел в просторной столовой и пил чай. Компанию мне составляли лишь оббитые бархатом стулья. Они были не очень-то разговорчивы, впрочем, этим мне и нравились. А вот что мне категорически не нравилось, так это излишнее любопытство: за дверью непрерывно доносились шепчущие голоса слуг, и выгнать этих хамоватых негодяев, к моему глубокому сожалению, не представлялось возможным, ровно как и заставить их замолчать.

Мне прислуживала горничная в строгом платье. Ничем интересным или примечательным она не выделялась, кроме, пожалуй, небольшой ранки на лбу — так, царапина от маленьких коготков.

— Не подскажете, когда придёт хозяйка? — я добросердечно улыбнулся и отпил немного чая.

— Мисс де Вилларе придёт тогда, когда посчитает нужным. — ответила невежа, взглянув на меня, как на врага народа.

«Похоже, я ей не нравлюсь»

Дамочка отошла в сторону и с превеликим неудовольствием поставила на стол вазу с песочным печеньем. И всё бы ничего, да только вот этот волшебный горшок со сладостями оказался так далеко, что я даже не смог до него дотянуться.

— Можете подать печенье? — я указал на недоступный десерт пальцем.