СССР: вернуться в детство 4 (СИ) - Войлошникова Ольга - Страница 19

— Оп-па…

— Что?

— Рылся кто-то.

Вовка подошёл и посмотрел мне через плечо:

— Да не похоже…

Да, на разгром не было похоже, напротив — всё почти так, как я оставляла. Но именно что почти.

— Просто ты не видел, как оно раньше лежало. Я проверю, конечно.

После второй тщательной переборки стопы́ стало ясно, что нужной папки нет.

— Так, может, мама твоя вытащила?

— Пф! — фыркнула я. — Матушка проста и незамысловата, как новозеландские карапузы.* Если бы она нашла, то не смогла бы скрыть факт находки. Да она даже сложить бы не смогла всё на место как следует!

*Отсылка к пародийному переводу

фильма-трилогии «Властелин конец»

Питера Джексона Гоблином-Пучковым.

В 1985 году до выхода

первой серии фильма

остаётся шестнадцать лет,

а до выхода

смешного перевода —

семнадцать.

— Значит, большой брат следит за нами?

— Однозначно! — мне вдруг стало любопытно: — Слушай, а Вольфыч*-то старше нас, правильно?

*Имеется в виду — Владимир Вольфович Жириновский и его любимое словечко.

— Старше должен быть, — прикинул Вовка. — Да нет, сильно старше должен быть, лет на двадцать пять! Ты вспомни, когда СВО началась, он умер — ему ж больше семидесяти было!

— Интересно, где он сейчас? Он же, вроде, юрист? Если Союз не распадётся, он в политику пойдёт или нет?

— А, может, он уже.

— Может… Как меня раздражает отсутствие возможности залезть в интернет и быстренько инфу посмотреть, ты не представляешь… Дядя Рашид наш, кстати, за него голосовал.

— За Жириновского?

— Ага. Хочу, говорит, сапоги в Индийском океане помыть.

— А-а, точно, была у Жирика такая предвыборная программа.

— Да-да. Он тогда, между прочим, прилично голосов набрал, напугав Ельцина до усрачки.

— Да? Не помню такого.

— При мне обсуждал кто-то. Может, преувеличивали, не знаю. Эпатажник он, конечно. Но многие его прогнозы сбылись. Причём те, над которыми все специалисты ржали.

Вовка критически осмотрел комнату:

— Жучок искать будем? Могу сходу предложить пару-тройку вариантов.

— Да нафига его искать? Передадим тащмайору наш пламенный привет, да и всё. Я бы на его месте вообще жучка прилепила на такой предмет, который я всегда таскаю с собой. На рюкзак, например. Глядишь, что полезное услышат.

— А если ты его постираешь?

— Мда, незадача. В часы?

— Корпус маловат.

— Ну, пусть бегемот думает, у него башка большая.

Вовка хмыкнул, прищурился на меня с усмешкой:

— Ну что, «делай что д о лжно — и будь что будет»?

Меня вдруг охватила тревога касательно дурных фантазий, способных прийти в голову неуёмно ретивых граждан. Ну, вот это, типа страшных казематов и специальных закрытых учреждений, где таких как мы можно держать вместо подопытных кроликов.

— Вов…

— А?

— Давай сразу договоримся: если тут кому-то моча в голову ударит — уходим из этого мира. Не хочу больше рестартов. Не получается — ну, пусть сами. В конце концов, мы же выжили.

— И ты готова обменять пепел Вашингтона на миллионы погибших русских?

— Я — нет. Если бы это только от меня зависело. Но мы тут мало что решаем. Устала я. Чур, только ты меня ведёшь. Я не хочу снова между миров потеряться.

— Ты представляешь, что с телами будет? Вернётся сознание тех детей, лет… скольки? Восьми?

— В моём случае — шести. Но я не думаю, что они останутся. Ты разве чувствуешь второй разум?

Вовка помолчал…

— Нет.

— Вот и я — нет. Мы слились. Детские воспоминания стали ярче. Глянцевее, что ли…

— Значит?..

— Убьёшь меня. Только быстро. И пойдём туда… К некромантам этим.

— Да там практически история уж закончилась.

— Ах ты, жук! Ты видел?..

— Конеч-чно. Сны никто не отменял.

— И молчит! Ну, чё там?

— Наши победили, конечно! Исписали весь Рейхстаг. Мало того — весь центральный район Берлина подвергнут магической консервации такого уровня — хрен пробьёшь, даже арканом*. Чтобы помнили и не вякали.

*Имеется в виду не тот аркан,

который утягивающаяся петля,

а сверхмощное, сверхсложное,

зачастую многоуровневое заклинание.

— А куда тогда?

— Да придумаем куда. Миров-то ещё сколько!

— Ладно! — я решительно подскочила. — По дороге мне расскажешь, придём, я запишу.

— А товарищ майор?

— Товарищ майор тоже пусть слушает, если имеет такую техническую возможность.

— Или уж придётся ему подождать лет десять. Глядишь, фантастика новых направлений двинется в массы.

НЕ ПО-БУРЖУЙСКИ

Мы полили герани и пошли домой. В смысле — на дачу. Рассказа про некроманта-коммуниста хватило почти на весь путь, и закончился он совсем не во-время — ровно на том месте, где случились с нами неприятные майские события.

— Проверим? — предложил Вова.

Мы свернули с тропинки, дотопали до болотины и зашли вглубь ельника, мрачного даже в солнечный июльский день.

— Вроде, здесь, — почти уверенно сказал Вова.

На всех межъёлочных пятачках, открытых солнцу, густо поднялось лесное разнотравье. Мы прошли ельник насквозь, но ничего подозрительного так и не обнаружили. Вот и ладно.

И снова меня поразило, что никаких особенных эмоций по поводу маньяка, прибитого по законам викингов, я не испытываю.

Зато когда мы топали по улицам садоводства по новенькой отсыпанной дороге, которая продолжала оставаться слегка проседающей под ногами (что меня, по честности, нервировало), меня посетила новая мысль:

— Слушай, а давай дорогу заасфальтируем?

— Какую дорогу? — не понял Вова, погружённый в свои мысли.

— Да вот эту, ньютоновскую.

— Ты с ума, что ль, сошла? Это ж какие деньжищи!

— А куда эти деньги девать? Солить? Или в фонд мира? Скоро мы начнём вызывать подозрения и пересуды.

— Другие же не вызывают. Вон, некоторые артисты в воспоминаниях писали, что деньги мешками под кроватью складывали.

— Да-да, помню. И что Успенский не знал, куда бабло девать, тоже помню. Но это всё от узости сознания.

— Та-ак… — иронично протянул Вова.

— Чё — «так»? — раздухарилась я. — Как новые русские! Кроме пятиэтажных дворцов, жрать лобстеров и золотой цепи в два пальца толщиной ни на что фантазии не хватает.

— Ну, почему же? А как же многочисленные любовницы?

— В жопу этих любовниц!

— И в жопу тоже…

— Вова! Фубля, хорошо — никого нет!

— Ты сама это начала, — Вовка откровенно ржал.

— Так. Ты меня сбил вообще!

— Любимая, мы обсуждали вопрос вложения денежных средств.

— Да! Я хочу нормальную дорогу. Пока эту грунтовку не раздолбали, укатать её как следует и положить нормальный асфальт.

— А если денег не хватит?

— Ну, хотя бы узнать. За спрос в нос не дадут. А ещё я эти деньги не хочу маме показывать. Кажется, у неё появились нездоровые мысли. Не думаю, что стоит их поощрять.

— И какой у нас выход?

— Папа.

— Действительно, я о нём как-то и не подумал.

10. ОБЩЕСТВЕННАЯ ИНИЦИАТИВА

ГЕНИАЛЬНЫЙ ПЛАН НЕСКОЛЬКО РАЗЪЕЗЖАЕТСЯ

Так и получилось, что на следующий день мы с Вовкой собрались, сели на велик и поехали на Мухиной, к моему отцу. У меня, правда, были отдельные сомнения: дома ли он? Всё-таки лето, спортивные лагеря, дачи… И опасения оказались оправданы, дома папы не было. И никого не было. Баба Зина и баба Женя с первого этажа, сидящие на лавочке, сообщили нам, что «Шамановы всей семьёй на дачу уехали». Я попросила передать при случае, что папа мне срочно-пресрочно нужен.

Мы вышли со двора, и Вовка скептически спросил:

— Ну чё, куда?

— В горсовет съездим? Помнишь, дядька с вьетнамцами приезжал, здоровый такой. Председатель же он, кажется?

— Или домой?

Я, честно говоря, тоже сомневалась. Сколько раз такое было: если день не задался, запнулся вот так, лучше уж дальнейшие планы отложить, иначе всё наперекосяк разъедется. Но я утешала себя тем, что с са́мого-то утра всё нормально было: и с козами, и со свинюшками, да и вообще с прочей живностью. Потом нормально позавтракали. С папой вот…