СССР: вернуться в детство 4 (СИ) - Войлошникова Ольга - Страница 14

А если… Я решительно направилась к прилавку с плакатами. Посмотрим что-нибудь более живое. Так-так… Создавалось общее впечатление, что в изображениях вождей воцарилась мода на сепию со знаковыми всплесками красного. Нервировало, что значительная часть рисунков (или подписей) выглядела раздражающе слащавой. Я перебрала изрядную стопу и, наконец, нашла то, что мне понравилось и относительно вписывалось в парадигму нашего движения.

Во-первых, Ленина со знаменитой вытянутой вперёд рукой, только тут он был нарисован не в профиль, а в фас, и руку тянул прямо к зрителю, словно желая поздороваться. И цитата: «Производительность труда, это, в последнем счёте, самое важное, самое главное для победы нового общественного строя. — В. И. Ленин». И «Мы победим!»

Во-вторых, Сталина, показывающего пальцем на что-то за кадром с подписью: «Вперёд, к новым победам социалистического строительства!»

До кучи — здоровенную демонстрацию с красными флагами, со множеством социалистических лозунгов, над которыми очень крупно стояли в профиль четыре портрета: Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин. Великое непобедимое знамя которых должно было да здравствовать. Отлично, например. Я вообще-то этих двух немцев несколько недолюбливаю за их высокомерное и чванливое отношение к русским, но это уж мои личные тараканы, а для антуража нам положено.

И портрет Андропова, серьёзный такой, в рамочке, больше почему-то похожий на хирурга, чем на вождя.

Потом я вдруг подумала, что неплохо было бы навешать повсюду воодушевляющего, спросила продавщицу, и меня отправили в другой угол. Этот прилавок порадовал многоцветием и таким обилием стилей и манер, что я утвердилась в мысли о возвращении в индустрию плаката образцов прошлых (причём самых разных!) лет. Такой своеобразный советский ренессанс. Чего тут только не было, и я успела навыбирать штук десять разных прикольных плакатов, когда пришёл Вовка, и сказал, что совесть, вообще-то, надо иметь! Мужики там скоро в голодные обмороки попадают, а она тут картинками любуется!

Ладно, при случае ещё зайду. А пока — вот, любуйтесь.

Что несомненно стало понятно при внимательном рассмотрении этой коллекции — в СССР были популярны открытые лица, бодрое состояние духа и призывные жесты. Во всяком случае, в области плаката.

НЕ УСПЕЕШЬ ОГОРЧИТЬСЯ — СНОВА РАДОВАТЬСЯ НАДО

Женя сказал, что для подключения стиралки нужен разводной ключ, за которым нужно заехать домой. И пока он ходил, я сосчитала столбиком все сегодняшние чеки. И, подбив бабки, обнаружила, что потратили мы на мебель, электротовары и полиграфию три тысячи триста тридцать три рубля. Шикарная цифра, не считая того, что теперь в заначке осталось всего тринадцать семьсот, а этого для закупа кормов было немножечко таки маловато — о чём незамедлительно сообщила Вове.

И тут пришёл Женя, сел на водительское место и весело обернулся на нас:

— Чего грустим, юные литераторы? Нате-ка вот, держите! — и протянул два квитка на получение очередного небольшого гонорара от журнала «Костёр», на сто пятьдесят три рубля тринадцать копеек каждый.

— Ну, вот! — сказал мне Вова. — А ты киснешь. Не ссы, прорвёмся!

Женя в ответ на такую риторику только покрутил головой:

— На почту заезжать будем?

— А нам без мамы дадут?

— Вот и проверим.

Правда, не знаю, правильно ли это было или нет, но все последние разы переводы в районе ста-ста пятидесяти рублей нам отдавали, не спрашивая маминого паспорта. Вписывали данные свидетельств и всё. Не знаю, как эти святые люди потом отчитывались за деньги, но было так. Да и привыкли, наверное, за эти два года. Коллектив почты ни разу за это время не менялся.

Мы заехали на почту, я вытащила из портфельчика наши с Вовкой метрики*, и пока Вова стоял в очереди, заполнила извещения. Вовка подал их почтальонше, сделав морду кирпичом:

— Здрассьте!

*Свидетельства о рождениях.

— А-а, писатели. Родители-то где?

— В машине сидят, — не вдаваясь в подробности, обобщил Вова, — мы там телевизор купили, боятся без присмотра оставить.

— Ну, ясно. Но в другой раз пусть зайдут.

— Обязательно! — честно сказали мы, получили денежки и поехали на дачу, страшно довольные.

Подъезжаем к нашей улице — а там грейдер вовсю дорогу ровняет! А следом самосвал рассыпает всякое полезное для устранения квашни. Наконец-то товарищи землепользователи денежки собрали!

Прокрались мы в объезд, по противопожарной полосе, и зашли в заднюю калитку, чтоб рабочих зря не нервировать. Все, конечно, переживали, успеют ли дорожники до приезда доставки. Но оплата у рабочих была сдельная, а не почасовая, и поэтому нашу первую улицу к вечеру доделали настолько, что ездить по ней можно было уже вполне спокойно. Довезли нам и машинку, и плиту, холодильник.

Плита пока стояла наполовину для красоты, поскольку баллона-то газового у нас не было. Но это Женя сказал, с работы будет ехать, там как раз рядом с аэропортом контора, он и купит, проверенный и заправленный, и всё нам подключит.

А телик оказался вот такой. Огромный и со страшной табличкой на задней крышке, типа «не влезай, убьёт!»

Женя сгородил ему гигантскую антенну из растащенной на манер рогатки проволоки, и «Рубин» вполне годно начал показывать. Юные трудящиеся ликуют и смотрят мультики по расписанию, не досаждая старшему поколению!

Плакаты мы пришпилили везде, где только можно, вплоть до спален, и у нас стало ярко, энергично, и как будто забурлило всё желанием деятельности. Воздействует, всё же, на подсознание!

И это было здо́рово, потому что разнообразных работ у нас было просто невпроворот.

В тот же вечер, кстати, дядя Рашид привёз двух Таниных подружек, знакомых мне по прошлой жизни. Хорошие девчонки. Таращили глаза на наше хозяйство, обнимали свои рюкзачки.

Я забрала у них заявления от мам и отправила с Таней обживаться-знакомиться, а как начало смеркаться, Вовка организовал костёр. Потому что открытый живой огонь — это классно и даже романтично.

ОПЯТЬ…

А теперь я расскажу вам, что Вова-таки оказался прав со своим прогнозом относительно матушки. Она не успокоилась. Самое что мне лично непонятное было в этой ситуации — почему, изначально так настойчиво стремясь детей куда-то пристроить — то к бабушке, то в интернат — когда Вовка реально основательно пристроился и вообще её не беспокоил, не требуя ни денег, ни хлопот, никаких вообще усилий на своё содержание, она начала так выходить из себя?

Потому что не по её вышло? Надо было именно чтоб в интернат?

Вдруг вернулся и замучил её материнский инстинкт?

Просто из вредности?

Из-за крутящихся вокруг нас денег, со всеми этими хозяйствами и книжками?.. Фу, блин, эта последняя версия была самая противная, и мне так думать категорически не хотелось. Уж лучше пусть будет просто из вредности, не так отталкивающе звучит.

Как раз прошло восемь месяцев с её последней выходки и-и-и… к нам явилась проверка. Это были монументальные дамы в форме с профессионально внушительными выражениями лиц.

С одной стороны, это меня дико разозлило, а с другой — было смешно, потому что… Нет, давайте с начала.

Итак, мы достроили второй дом, обставили его мебелью, разложили кой-какие ковры и даже привезли буржуйскую бытовую технику. Электроплиты и «Вятку-автомат», прежде чем использовать, оказывается, надо было зарегистрировать как приборы повышенного энергопотребления, а газовые конфорки — отдельно в службе газа, и мама пригласила для этой цели специалистов из «Иркутскэнерго» и «Иркутскгоргаза». Пригласили и Пал Евгеньича, у которого шёл про нас сериал в газете, и поэтому он по-братски просил нас, если что-то нерядовое, по возможности звонить. Мама позвонила, и он с удовольствием приехал. Тем более — новенькие как бы у нас, юннатское дело ширится, тоже материал.