Кастелян (СИ) - "Calmius" - Страница 145

Может, оно и так, подумал я. Но для людей пройдут целые геологические эпохи, прежде чем случится очередной «катаклизм с курантами».

— А мистическая магия — это живое существо в толще воды?

— Молодец, — удовлетворённо кивнула Ровена. — Причём, судя по происходящему — надразумное существо. Которое понимает просьбы и по какой-то причине на них отвечает.

— И имеет собственную волю, — скептически дополнил я.

— Конечно. Но что лучше: хорошо изученный механизм или живая сущность, которая умеет намного больше, хоть может и отказать?

— У неё могут быть свои дела, свои отношения с другими сущностями. Она может что-то требовать взамен.

— По большому счёту, она требует только обычной благодарности, Гарольд. Но ты прав: всё не так просто. Это цель моей лекции: показать, что никогда нельзя считать себя понимающим что-то в магии не то что до конца — хоть на сотую часть. Чем больше ты будешь изучать этот мир, тем больше — приходить к пониманию, что ты вообще ничего не понимаешь.

Так, вообще-то, можно сказать о любом аспекте окружающего мира, но… Я вспомнил свою анимагию. Определённо, я ничего не понимаю в том, как она работает.

— Возможно ли совмещать два подхода? Взять лучшее в каждом и…

— Судя по тебе, вполне возможно. Вопрос в том, выйдет ли результат лучше, чем чистые исходные слагаемые? Породит ли совмещение синергию, или это будет лишь смешение, ослабляющее потомков?

Вот такой примерно была наша первая лекция по теории магии.

Если помните, я сказал, что мы изучали три дисциплины. И третий предмет, добавленный в учебный план с первых же дней — окклюменция.

— Леди Ровена, вы уверены? У меня… есть защитные артефакты, они пока справлялись. Я вряд ли в ближайшее время стану настолько изощрённым менталистом, что буду в состоянии оказать такой же отпор.

— Ты никогда не должен зависеть от костылей, Гарольд.

— Так можно сказать о любой области магии. Почему именно окклюменция?

Ровена оценивающе посмотрела на меня. Что-то для себя решив, поднялась и сняла со стены рисунок Луны.

— Твоя Зрящая нарисовала послание не только тебе. Этот сюжет изображает так называемую «вытесняющую медитацию» — одно из начальных упражнений при обучении окклюменции. Более того, в аудитории присутствует твоя сова. А потому, Гарольд, мы будем изучать два вида окклюментной защиты: своими силами — её ты и вправду освоишь нескоро, но я дам тебе основы, а дальше всё зависит от твоего усердия в самостоятельных тренировках; и защита с участием твоего патронуса.

Подтверждая серьёзность намерений, ко мне на плечо опустилась Ночь.

— Ух… Они ещё и это умеют?

— Они многое умеют. Не всё и не все — у каждого Защитника этот набор умений разный. Ты бы общался со своим патронусом почаще, Гарольд, раз уж получил такое сокровище. Он может рассказать тебе больше, чем я.

— А в перечень талантов моей совы нужное умение входит?

— Если верить рисунку — да. Патронус, например, может принимать указанные тобой участки памяти — и полностью забирать их к себе на время атаки. Есть ещё кое-какие возможности…

Мне перестало нравиться направление нашей беседы.

— Леди Ровена… вы как будто на войну меня собираете. Меня… — я заколебался, взвешивая все «за» и «против», но вспомнил слова Луны о доверии и продолжил. — Меня непросто лишить некоторых средств защиты.

Основательница какое-то время молчала, разглядывая рисунок. Видимо, тоже на что-то решалась.

— У меня есть некоторый опыт работы с предсказателями, Гарольд. Вот именно с такими их каракулями, преимущественно на стенах пещер. Здесь, в правом углу, работает заклинание копирования книг. По крайней мере, драконьим зрением я вижу его именно так, потом сравнишь. Более того, рядом опять сидит твоя сова. Ага, она тут в двух экземплярах. И над ней — руна «Память». Понимаешь, что это значит?

— Не очень. А книги можно копировать заклинаниями?

Основательница вздохнула.

— На следующее занятие принеси побольше исходного материала. Старые книги, пачку бумаги, на худой конец — несколько деревянных чурбаков. Я обучу тебя этому заклинанию, и ты начнёшь копировать книги из моей библиотеки. Я кое-что выберу для тебя и выстрою в нужном порядке.

— А сова?

— А это уже хуже, Гарольд. Не рассчитывай на наличие книг вечно. Тебе придётся срочно их читать. Настолько, что твоему Защитнику понадобится усиливать твою способность к запоминанию.

— Если это так…

Я замолчал. Что же должно случиться, если я потеряю возможность залезать за книгами в Хранилище? В последний раз такое было… когда я сидел без магии в начале сентября.

Хорошо хоть, Ночь останется со мной. Я машинально погладил её по крылу и ощутил волну ответного тепла.

— Что-то не сходится, леди. Нашей Зрящей — десять лет. Откуда ей знать, что такое «вытесняющая медитация», руна «память» и заклинание копирования?

— Правильный вопрос, — Ровена смотрела на меня серьёзно. — Тебе нужно помнить, Гарольд: Зрящие *видят*, но не всегда *понимают* видимое. Они намного проницательнее обычных людей, у них сильно развита интуиция. Но их дар *видения* сильнее интуиции.

— То есть… они могут ошибаться?

— В интерпретации — да. Как и все мы, — Ровена вздохнула. — Помогай ей, Гарольд. Она не должна быть одна. Юная Зрящая может… заиграться.

Да как тут поможешь, если наше общение — практически одностороннее. Я посмотрел на рисунок.

— Жаль. Мне казалось, что у неё важна каждая деталь.

— Так и есть. Если она это рисовала, не искажая из лучших побуждений, конечно.

Я присмотрелся к картинке другим взглядом.

— Вот тут, в окне. Это вроде бы одуванчики?

— Да. Один жёлтый, другой отцвёл. С учётом нашей местности… конец мая — середина июня. И раз в аудитории идёт учёба — столько времени у нас и есть.

— Как же всё непросто с этими предсказателями, — пробормотал я. — Можно полагаться, нельзя полагаться… Без этих окон в будущее жить куда проще.

— Ей тоже нужно научиться сохранять правильный баланс, Гарольд. Потерпи. — Ровена вернула картинку на стену и улыбнулась. — Давай будем надеяться, что я ошибаюсь в *своей* интерпретации. Но соломы подстелем побольше. Не понадобится — просто посмеёмся, а выученное останется с тобой.

— Что ж, Ночь. Будем учиться.

Мрамор — вот основной камень, применяемый здесь в отделке. Мозаика из бежевого, розового и коричневого — на полу, чёрный мрамор с золотистыми прожилками — в колоннах, благородный тёмно-коричневый с бежевыми карнизами — стены. Огромный часовой циферблат с пятью стрелками в дальнем конце зала — белый. Потолка не видно: судя по наблюдаемой картине, до него не менее двадцати метров хоть как-то освещённого пространства. Иллюзия, наверное.

А вот люстры у них роскошные. Исходя из наблюдаемого преломления, они бриллиантовые, а не хрустальные. Даже если и это — иллюзия, она красивая. Я люблю прозрачные кристаллы.

Операционный зал «Гринготтса» нисколько не изменился со времени моего первого визита с Хагридом. Да и с чего бы пятисотлетнему банку в чём-то меняться всего за одну ночь?

— Добрый день, — подхожу я к первому свободному гоблину, который не слишком усердствует в перекладывании монеток на столе. — Я бы хотел поменять галеоны на фунты.

— Тринадцать фунтов за четыре с четвертью галеона, — словно по заказу, в руках у гоблина возникает золотой самородок и хрустальная лупа в старой бронзовой оправе. Глаза, с деловым видом переключившиеся на изучение минерала, ушастый клерк на меня так и не поднял.

Неплохая попытка. И дело не в том, что галеон не делится на четверти без небольшого гешефта в пользу банка.

— За вами висит табличка с курсом «1 к 5.11», — сообщаю я.

— Курс меняется каждый день, — рассеянно отвечает гоблин, продолжая рассматривать оспины на самородке.

— На табличке — сегодняшняя дата.

— Это оптовый курс для безналичных переводов, — вешает мне лапшу на уши клерк, откладывая лупу и вытаскивая перо из чернильницы. — При обмене у кассира взимается комиссия.