Переворот.ru (СИ) - Маркеев Олег Георгиевич - Страница 22

Пока сидела в углу, пришла в голову мысль. «Любовь — это не то, что было, а что осталось после неё». Правда, я стала жутко умной? Или по-прежнему жуткая дура, потому что не могу тебя забыть.

К.

P.S. Если ты цел и невредим, там, в прихожей висит амулетик. Просто переверни его, как положено. Это будет для меня знаком».

Максимов чиркнул зажигалкой. Тонкий листок папиросной бумаги вспыхнул и за секунду превратился в пепел.

Над туркой поднялась плотная кожица пены. Он успел подхватить турку, когда шапка пены провалилась и по её краям выступили первые пузырьки. Перелил кофе в чашку.

Записку Карина спрятала под крышку банки с эфиопским кофе. Знала, что он догадается, а чужой в подарок настоящий «кэффа»[23] не оставит.

Он понюхал кофе. Запах был густой, с едва ощутимой горчинкой. Пить не стал. Отставил чашку. Машинально растёр пальцем комок волокнистого пепла в пепельнице.

«Пятьдесят на пятьдесят. И плохо, и хорошо, ровно поровну. Хорошо, что Карина где-то поблизости. Но плохо, что это именно она. Во-первых, слишком близкая связь, легко вычислить. Во-вторых… Страшно будет её потерять. И кто-то может на этом сыграть. Ладно, учтём. Честно говоря, мне бы в пару мужика поздоровее и матерого. Но на крайний случай сгодится и девчонка. Должна же она была за это время чему-то научиться! А мне без связного, которому доверяешь, как себе, никак нельзя. Появление Карины легендируется элементарно, стоит заглянуть в моё досье. Подозрений не вызовет. А взять её в плотную разработку они не успеют. Сейчас такая свистопляска пойдёт, только держись. Времени ни на что не хватит. Все силы и внимание потратят на то, чтобы в сценарии операции удержаться. Это точно. Или я уже совсем нюх потерял».

Он, словно почувствовав слабый толчок в плечо, оглянулся. Бесшумно встал, скользнул к окну. Не прикасаясь к шторам, в щёлку осмотрел двор.

Мамаши по-прежнему выгуливали своих чад. Дети ворошили песок и, как угорелые, носились по площадке. Те, кому возраст и рост уже позволял, колобродили по башенкам, лесенкам и горкам «городка». Явных чужаков во дворе не наблюдалось.

А вот машин прибавилось. На свободное место припарковался тёмного цвета микроавтобус «фольксваген». Любимая машина тусующейся по дорогам Европы молодёжи. И «наружки». В грузопассажирском отсеке легко могла уместить группа захвата или стеллажи с аппаратурой. Хочешь сразу хватай и увози, хочешь — наблюдай и подслушивай, копи информашку для предстоящей приватной беседы в неприятном месте.

«Даже не важно, чьи. Главное, что появились. Кого-то я, все-таки, ущипнул за место принятия решений», — Максимов улыбнулся.

Вернулся к столу. Поднёс чашку ко рту. Пришедшая в голову мысль заставила опустить руку.

— Извини, Карина, ничего личного, — прошептал он. — Но твой подарок вполне могли подпортить.

И выплеснул кофе в раковину. Помыл чашку и турку.

«Вот так. Лучше долго жить параноиком, чем быстро умереть от собственной глупости», — подумал он, ставя чашки и турку на полку.

Максимов вышел в коридор. Над глазком входной двери висела стальная пластинка с руной.

Он перевернул её, превратив «Тупик» в «Дорогу»[24].

Оперативная обстановка

Владиславу

Дикарь пробыл в адресе 35 минут. Покинув адрес, ушёл из-под наблюдения в районе ул. Солянка.

Поиск в районе и по направлениям вероятного движения результатов не дал.

За адресом установлено постоянное наблюдение.

Жду указаний.

Пётр

Белке

Срочно задействовать все оперативные возможности в ближайшем окружении Дымовой Карины Ивановны (присвоен псевдоним «Герда») и установить её местонахождение. При получении информации о возможном появлении «Герды» в Москве доложить мне немедленно.

Владислав

«Д» — 1

11:55 (в.м.)

Старые львы

В суши-ресторан влетела стайка девушек, все яркие, цветастые и гомонливые, как волнистые попугайчики. Решетников стрельнул глазками в сторону стайки, рассаживающейся на угловом диванчике. Короткие кофточки, позволяющие любоваться плоскими животиками, обтягивающие брючки, длинные сильные ноги.

— М-да, явно не комсомольские активистки, — пробурчал он, орудуя зубочисткой. — Те помясистей и посисястей были.

— Павел Степанович, уймись.

— Я просто так… Катаракту лечу. Приятно посмотреть. Все наружу, однако, приятно поглазеть. Товарец, так сказать, на витрине. М-да, что-то странное происходит в государстве российском.

— Ты это по их поводу? — Салин кивнул на стайку девушек.

— Не, про наши стариковские дела.

Салин тщательно вытер губы салфеткой. Приготовился слушать. Уже давно изучил способность Решетникова переходить непосредственно к делу после самых неожиданных подводок. На многих этот приём производил шоковый эффект.

— Дикаря мы этого, конечно, на крючок поймаем. От такой наживки, как Кариночка он не отвертится. Заглотит по самую задницу. Тем более, что сам на встречу напрашивается. Значит, и сопротивляться особо не будет. А мы его тихонечко подтянем — и в сачок. — Решетников подмигнул Салину. — И обрати внимание, друг мой, что лучше мы этого осетра вытащим, чем кто-нибудь другой. Мы-то хоть его на суши его строгать не станем. По крайней мере, сразу. Но вот, что я подумал. А не копнуть ли нам его эфиопскую эпопею?

— Зачем?

Решетников дёрнул плечами.

— А просто так. Интересно мне, отколь ноги растут. Что-то же там было, раз молодцу красную звёздочку пожаловали.

Салин снял очки. Принялся полировать стекла уголком галстука.

— Если мне не изменяет память, материалы закрыты лично шефом ГРУ, — тихо обронил он. — Стоит ли лезть в чужой огород с ревизией урожая?

Решетников коротко хохотнул.

— Мы же не навсегда берём. Попользуемся и вернём. Дело по Максимову, как я помню, рассматривалось в отделе административных органов ЦК, и проще, конечно, копнуть наши архивы… Но мне не проще надо, а чтобы интереснее.

— Хочешь обострить обстановку?

— А почему бы и нет? Пусть вояки сыграют в «подъем, тревога!», а мы из окошка полюбуемся.

— Думаешь, их нам для полного комплекта не хватает? — не скрывая недовольства, проворчал Салин.

Решетников указал глазами на плошку с тёртым зелёным хреном.

— Как васаби к рисовым окатышам. Для остроты.

Салин, подумав, кивнул. Достал из бумажника кредитную карточку, положил рядом с подставочкой для палочек. Решетников сверкнул на «Визу» взглядом, что не укрылось от Салина.

— Что?

— Деньги. — Решетников покачал головой. — На войну нужны деньги. А у всех, кто подписывал перемирие, лишних денег последнее время не появлялось.

— Я в курсе.

— Стареем, друг мой… Как же мне сразу-то не вспомнилось! — Решетников сокрушённо вздохнул. — Нюх есть, а памяти уже — тю-тю. М-да… Вот незадача-то.

Салин терпеливо выждал, пока Решетников не закончит репризу.

Лицо Решетникова стало жёстким, а взгляд, как и должно, цепким, как стальной крюк.

— Лихорадка на НАСДАКе, помнишь? Кто-то на аварии мог сделать неплохие деньги. Капитальца на серьёзную операцию, конечно, не хватит. Но на покрытие расходов на подготовительном этапе, вполне.

Салин снял очки. Сосредоточенно полируя стекла, тщательно проанализировал догадку напарника. Почувствовал, как немеют кончики пальцев. От задавленного внутри страха под языком сделалось кисло.

— И где, по-твоему, сыграют основную партию? — тихо спросил он.

— Если в Антарктиде, то я — Ким Ир Сен. Ну вот, накаркал!

Решетников с хрустом переломил зубочистку. Салин нервно вскинул взгляд.

По проходу к их столику уверенным шагом приближался Владислав. Бессменный порученец по особо опасным делам был, как всегда, в форме: поджарый, собранный, сдержанно хищный. Девчонки, притихнув, провожали его широкоплечую фигуру и седой бобрик волос оценивающими взглядами.