Восстание (ЛП) - Скэрроу Саймон - Страница 23

Когда он посмотрел на орла, он осознал весь смысл того, что он увидел перед собой.

Боудикка указал на головы и штандарт. - Как видишь, мой сброд – как ты выразился – столкнулся с твоими драгоценными легионерами. Они двинулись прямо в ловушку, которую мы для них устроили, и мои воины раздавили их. Только их легату и горстке его людей удалось бежать. Остальные были убиты. Я бы сказала, что наша вторая победа за столько дней является доказательством того, что Рим можно победить. Даже сейчас весть об уничтожении вашего Девятого легиона распространяется по Британии, как лесной пожар, разжигая дух восстания в сердцах каждого мужчины и женщины, которые гордятся тем, что они кельты.

Глаза Боудикки блестели, когда она смотрела куда-то вдаль, за ужасные трофеи, сложенные вокруг штандарта с орлом.

- Воинство набирает силы подобные тем, которых этот остров никогда не видел. Мы уничтожим ваши легионы один за другим и украсим наши залы военными трофеями. Мы сбросим римлян в море, которое станет красным от их крови. Мы будем отомщены за каждое оскорбление, каждую кражу, каждое изнасилование и другие унижения, которые Рим обрушил на нас с тех пор, как его тень пала на наши земли. Этот день настал, Макрон…

Она повернулась к нему и отпустила полог палатки, закрывая жуткое зрелище за его пределами. Выражение ее лица смягчилось от жалости. - Жаль, что ты не доживешь до нашей великой победы. Но утешайся мыслью, что наша дочь будет этому свидетелем.

Она тяжело вздохнула, и Макрон увидел, что она выглядит очень усталой. Затем она окликнула охрану, и через мгновение в палатку вошли двое стражей, которые вытащили Макрона из коровника. Она быстро выкрикнула приказ, и они схватили его за руки, прижав между собой.

- Прощай, Макрон. Когда ты вернешься к своим товарищам, дай им знать, что они умрут завтра.

*************

ГЛАВА VII

Когда над лагерем восставших рассвело, заключенные в коровнике с тревогой ждали, когда их поведут навстречу смерти. Макрона засыпали вопросами, когда его привели накануне вечером. Он описал то, что произошло, не упоминая о еде и вине, и завершил объявлением Боудикки об их предстоящей казни. Остальные пленники были ошеломлены известием о поражении Девятого легиона. Была слабая надежда, что их удастся спасти благодаря вмешательству легиона. Теперь осталась лишь звенящая пустота.

Ночь прошла преимущественно в тишине. Большинство римлян было поглощено своими мыслями. Один из ветеранов попытался поднять себе настроение, затянув старую маршевую песню, но к нему присоединились лишь двое, нерешительно, и когда последний куплет закончился, не было никакой попытки продолжить следующий мотив. В темноте Макрон слышал случайное бормотание, а затем и приглушенные рыдания, которые, казалось, исходили от Батилла. Он надеялся, что каждый сдержит свое слово, когда придет время умирать. Несмотря на разоблачение судьбы Девятого, важно было проявить мужество и неповиновение. По крайней мере, это они могли сделать перед смертью.

Когда взошло солнце, его тепло просочилось в коровник, делая зловоние внутри еще более невыносимым. Снаружи они могли слышать, как оживает лагерь, и в голосах повстанцев отчетливо угадывалась праздничная нотка; волнение, которое усиливало ужасное ожидание пленников, пока они ждали. Утренние часы прошли с мучительной медлительностью, тоже своего рода пытка, подумал Макрон. Было странно, что, столкнувшись со смертью, он обнаружил, что хочет, чтобы это положение закончилось, вместо того, чтобы желать оттянуть печальный конец на еще несколько последних драгоценных моментов.

- Когда эти ублюдки придут за нами? - прорычал Герминелл, мягко покачиваясь. - Когда?

- Они придут, - ответил Макрон. - Просто будь готов, когда они это сделают. Я пойду впереди и пойду первым. Это понятно? Он оглянулся на остальных, бросая вызов любому, кто возжелает бросить вызов ему в ответ. Было очень важно, чтобы он подал пример остальным.

- Почему ты? - спросил Батилл. - А не стоит ли нам бросить жребий или что-то в этом роде?

- Почему я? - ответил Макрон. - Потому что это я отдаю долбанные приказы. Здесь тебе не Афины, приятель. Никаких дебатов по этому поводу не будет. Просто сыграй свою роль вместе со всеми нами. В любом случае, так тебе будет легче понять, что тебе следует делать, когда придет твоя очередь.

- Легче? - Батилл сухо рассмеялся. - Конечно, центурион. Настоящее облегчение узнать это. Огромное долбанное облегчение. Ты действительно успокоил меня.

- Закрой свой рот! - Макрон оскалил зубы. - Я достаточно наслушался твоей болтовни, мальчик. Еще одно слово этой чепухи, и, клянусь, я приду и выбью тебе зубы, слышишь?

Батилл открыл рот.

- Просто кивни, - прорычал Макрон угрожающим тоном.

Юноша опустил голову.

- Так-то лучше.

- Мы не должны спокойно идти словно овцы на убой, - сказал Герминелл. - Мы должны показать этим ублюдкам, что мы еще можем сражаться. Когда они придут за нами, мы должны пойти за ними, попытаться взять кого-нибудь из них с собой.

- Как? - спросил Макрон, поднимая скованные руки.

Ветеран сжал кулаки. - Мы все еще можем использовать их! И у нас есть зубы!

- Мы не спартанцы, - отругал его Макрон. - Как ты думаешь, чего мы сможем достичь? Большинство из нас – старики. Вы видели охранников снаружи. Самые большие и подлые на вид придурки, которых они могли найти для этой работы. У нас не будет шансов против них. Они будут смеяться над любой нашей попыткой сразиться с ними. Все, что вы получите, - это еще несколько синяков за ваши усилия и уязвленную гордость в придачу. Нет. Наше лучшее оружие – это достоинство и мужество. В любом случае, это наше единственное оружие, и мы должны использовать то, что есть под рукой.

Серия криков снаружи завершила разговор, и мгновением позже дверь коровника распахнулась. Два воина вошли и подняли на ноги ближайшего пленника, а затем вышвырнули его наружу в руки других воинов, ожидающих, чтобы увести римлян. Пленников одного за другим вытаскивали на яркий полуденный солнечный свет. Макрон был одним из последних, кого вытащили из коровника, он посмотрел на чистое голубое небо и улыбнулся, увидев, как высоко над головой пролетают стрижи.

- Хороший день, ребята, - сказал он громко. - Это лучший день для смерти, - он попытался пробраться к главе группы, но его удержали. Когда вышел последний из пленников, он ухмыльнулся, глядя на воинов, схвативших его за руки. - Ну, давай продолжим, ладно? Не хочу заставлять царицу ждать. - Воин слева от него что-то прорычал и поднял свободную руку, сжав кулак.

Когда пленники и их охрана выстроились в импровизированную колонну, высокий, широкоплечий ицен с характерными синими татуировками племени на щеках махнул рукой в сторону палатки Боудикки, и небольшая процессия двинулась через лагерь повстанцев.

Сначала людей было немного, и они поднимали глаза и то хмурились и выкрикивали оскорбления, то смотрели с немой враждебностью на римлян. Однако впереди собралась огромная толпа. Макрон увидел, что палатка Боудикки была убрана, и на ее месте был построен большой эшафот с помостом на высоте добрых трех метров над землей, чтобы всем было хорошо видно предстоящие казни. Он мог различить блеск орла сбоку от эшафота и надеялся, что подготовил своих товарищей к тому моменту, когда они увидят трофеи, сложенные вокруг основания штандарта.

Когда они приблизились к толпе, собравшейся на склоне, первый из мятежников, увидевший пленников и их сопровождающих, вскрикнул от волнения. Крики были подхвачены другими, и всего за несколько ударов сердца шум перерос в триумфальный рев, когда кулаки и оружие поднялись в воздух над толпой. Группа воинов обогнула густую толпу и сформировала проход. Образовав кордон и оттеснив толпу назад, выставив копья горизонтально, они образовали вокруг заключенных неровный овал, ограждая их от любых ударов, которые могли бы смертельно ранить их или лишить сознания до того, как они достигнут эшафота. Крики со всех сторон были оглушительными, и Макрон заставил себя смотреть прямо перед собой, отказываясь встречаться со свирепыми взглядами мужчин, женщин и детей, стоявших вдоль маршрута. Что-то ударило в плечо охранника слева от него, и он инстинктивно отвел взгляд в сторону и увидел коричневую полосу на плаще мужчины. Воин остановился, чтобы сердито крикнуть толпе, и Макрон громко рассмеялся.