Ольга-чаровница и змиев сын (СИ) - Кузнецова Светлана Алексеевна - Страница 30

Допустим, обстоятельства всякие случаются. Стать ученицей величайшего чудодея заманчиво. Да только нужно ли то именно Ольге? Вряд ли. К тому ж не ей с Вороном тягаться. Тот с Кощеем рядом уж не счесть сколько лет, хранитель живой и мертвой воды, сам в чаровничестве, наверняка, преуспел, чай не имеет ни малейшего отношения к змиеву роду, а к людскому непосредственное. Опять же, вороны, как известно, птицы злые и лишь одного хозяина принимают, а домочадцев, слуг и прочих окружающих — нет. Так и зачем Ольге самой брань затевать и на порог к Кощею проситься?

Хотя проучить Горана — что уж скрывать? — хотелось. Это ж надо не уважать ее настолько, чтобы думать, будто она способна данное раз слово назад взять! Да еще помня о князе и возможном будущем его рода.

Словно почувствовав ее мысли, Дворечик слетел со светильника, сел на постель, наклонил голову набок, а потом боднул головой ее руку.

— Хоть ты меня понимаешь, — улыбнулась Ольга и почесала его под подбородком (котам и коням подобное нравится, так почему нет?).

Дворечик замурлыкал и прикрыл глаза от удовольствия, а потом прыгнул на бедро, заставив зашипеть: острые когти вмиг пропороли тонкое одеяло.

— Вольно же вам всем меня царапать… — проворчала Ольга.

Не обращая внимания на слова, Дворечик принялся вылизываться, заодно и ее доставая длинным раздвоенным языком. Ну совсем, как кот.

— Да ладно… прекрати! — Сердиться за царапину больше не тянуло, да и несильно ее Дворечик поранил. Когти у него, конечно, знатные, но кошки иной раз посильнее дерут.

По коридору мимо ее двери прошел некто грузный, бряцая по каменному полу кованными башмаками, а может и копытами. С натужным скрипом за ним волочилось… что-то громоздкое. Вероятно, собственный хвост.

Ольга фыркнула. Уловив ее настроение, Дворечик затрепетал крылышками, прикрыл один глаз и… пронзительно свистнул.

Судя по звуку, на проходящего упало что-то увесистое. Он аж взрыкнул и ускорил шаг, стремясь как можно скорее миновать опасное место.

Ольга, наконец, встала, подошла к двери. Когда за ручку в виде змеи хваталась, до последнего думала, укусит. К слову, та постоянно меняла обличие. Вчера, ночью представляла собой волчий хвост, а до того — птичью лапу. Однако дверь отворилась без скрипа. Некто уже ушел, однако не пришлось прислушиваться: в коридорах стоял негромкий, ненавязчивый, но постоянный гул, раздавалось бряцанье оружия и поспешные шаги. Видимо, предупреждение ночного гостя Горан воспринял серьезно и готовился к осаде, хотя о ней речи вчера не шло. Ольга представила поединок крылатого змия и чуда-юда и выдохнула сквозь зубы. Если взлетят, самым умным будет накрыть замок непроницаемым чаровническим куполом, а если сойдутся у стен, то и это не поможет. Жалко дворец — пострадает ни за что.

Дворечик прозвенел над правым ухом, опустился на плечо и потерся о висок мокрым носом. Вынырнувший из-за угла некто вида настолько же жуткого насколько и смешного, роста огромного (так вот для кого столь высокие потолки!) при этом худой и покрытый серебристым мехом в синих разводах — и не понять, воин или вельможа, но точно не простой слуга — удивленно и ошарашенно взглянул на Ольгу, сложил ладони вместе и поклонился по-басурмански, едва не грохнув лбом об пол.

Ольга кивнула, не менее оторопело взглянув на еще одно чудо-юдо, вышедшее вслед за первым. Низкое, округлое, колышущееся и покрытое чешуей оно представляло собой полную ему противоположность и вместе с тем выглядело дополнением. Кланяться оно не стало, просто растеклось серовато-малиновой пузырящейся лужицей, а затем собралось воедино. Рта у него не имелось, но Ольга поняла: чудо-юдо приветливо улыбнулось. Ему тоже пришлось улыбнуться в ответ.

Отступить обратно в комнату, прекратив загораживать путь, ее вынудил третий. Настолько чудной, что и сравнить не с чем. Весь словно перевитый виноградными лозами. С рогом на курносом носу на конце которого выросло маленькое деревце с лазоревыми листочками. И не из-за какого угла он не выходил, а возник прямо из воздуха, шикнул на припозднившихся подчиненных и тотчас же растаял снова. Те наконец отмерли и поспешили дальше по своим, несомненно, нужным делам. А за ними пошла и Ольга. Раз она не пленница и ходить может, где вздумает, то ни к чему в покоях сидеть. Коли Горану она срочно понадобится, тот точно сумеет ее отыскать в вотчине своей.

Дворец гудел переполошенным ульем, однако настолько причудливых чудо-юд, как та троица, Ольга больше не встречала. В подавляющем большинстве слуги и соратники Горана мало чем отличались от людей. Если, конечно, не заострять внимания на некоторых изъянах. Если же приглядываться, то нет-нет, а мелькнет из-под подола рыжей смешливой девицы, несущей куда-то лукошко синих ягод, лисий хвост. А у ее подружки — копытце. У невероятно красивого золотоволосого мальчишки ноги вдруг согнуться в другую сторону (завидовать впору: с коленями-назад точно не споткнешься ни об порог, ни об кочку). Или вот пробежал могучий воин с лебедиными крыльями, растущими из спины. Велетов тоже видала. И не одного: их с десяток прошагало по коридору. И все, такие разные, слуги и соратники Горана даже не думали друг на дружку пальцами показывать и над ней, обыкновенной и тем неинтересной, насмехаться. Разительное отличие от людей, которых хлебом не корми дай кого-нибудь высмеять, а еще «рыжим», «конопатым», «толстым» или «оглоблей» обозвать.

Никем так и не остановленная с не покинувшим ее Дворечиком на плече Ольга спустилась во двор и присела на огромный камень, не иначе именно для того здесь и выросший, чтобы существа не стояли стоймя, словно столбы соляные. Небо сегодня было ясным и темно-синим с яркими серебристо-голубыми звездами в зените. Солнце — золотой диск — светило вовсю, ярко, приятно и тепло, но не жарко. Почему оно не затмевало света звезд — одному Роду известно. И каким это, интересно, образом Ольга, обладающая глазами, явно для этого не приспособленными, могла смотреть на лик Хорса, не слепнув и не щурясь — тоже.

Дворечик переступил лапами по ее плечу и замурлыкал, словно довольный кот. Коготь прорвал ткань, а вместе с ней и кожу, но обращать на это внимание было лень — не так уж и больно, если подумать. Только рубаху жаль: вскоре она рисковала превратиться в обноски. Не то чтобы Ольгу очень уж то заботило, но чаровники не должны выглядеть ни петухами расфуфыренными, ни пугалами огородными. Чай, не любимые последователями чужого бога юродивые — не к лицу.

Трое стражников — люди как есть — в темно-синих шароварах и в длинных тогах из серебристого металла тащили через двор треногу величиной с телегу, пыхтели и тихо ругались. Двум другим, обхватившим огромный кристалл — по виду золотой смарагд, но Ольга не стала бы утверждать наверняка, — приходилось еще тяжелей. Тот, что шел последним, споткнулся и…

Ольга, не задумавшись даже, протянула руку, ловя кристалл в воронку силы, и едва не взвыла от напряжения — еще бы! подобные усилия не шли в сравнение с привычными ей чарами — постаралась не показать, насколько тяжело. Первые стражники уже установили свою чудовищную треногу и теперь молча взирали на то, как медленно и неохотно, но все же плыл по воздуху в их направлении большой камень. Упустившие смарагд стражи шли за ним на небольшом удалении, словно рассчитывали подхватить вовремя, если чары ослабнут.

Не требовалось великого ума, чтобы понять нехитрую конструкцию, Ольга движением пальца поместила камень в чашеобразное углубление на вершине треноги. Раздался щелчок — смарагд встал в невидимые впадинки, а тонкие, но наверняка прочные цепочки окончательно закрепили всю конструкцию, привязав ее к земле за кольца, самостоятельно выдвинувшиеся из плит, мостивших двор.

Стражники выстроились в линию и принялись кланяться, чуть не метя вихрами двор. Ольга кивнула, и они ушли. Удивительно, что никто из них за все время не проронил ни слова. Тятя уж на сколько в строгости держал дворовых и дружинников, а те вечно балаган учиняли и при работе, и при отдыхе. А уж если у кого что из рук валилось, от гогота и ругани стены тряслись. Видать, не просто так сказано: Навь тишину ценит.