Мастер ближнего боя - Тамоников Александр Александрович - Страница 17
- Предыдущая
- 17/62
- Следующая
– Ехали бы с богом! Лучшей платы и не надо!
– Ну зачем же так? На, дед, стольник. Водки с собой у нас нет! И предупреждаю, о нашем разговоре никому ни слова.
– А если участковый с села вашу машину видел? Обязательно спросит, что за люди были!
– Скажи, так, рыбаки. Места озерные ищут, вот и поболтали. Тебе же одному скучно. Ну а дальше с ним сам разбирайся. Бреши, что хочешь, но о сути разговора – ни-ни. Иначе... Ну ты понятливый. Пошли, брат!
Каракурт с Лобановым отъехали от покосившейся избы, вырулили на проселочную дорогу, взяли курс на базу.
– Все сходится, Костя! Комолов, Тура и женщина на заднем сиденье! И по времени как раз вписываются: час, час тридцать. А убийство было совершено около двух ночи.
– И разведку перед этим провели, – сказал Лобанов.
– Да. Тура приезжал убедиться, перебрались ли твои на дачу. Отсюда и ошибка Комолова. Сам он мог бы и вспомнить твою жену, он ведь видел ее в военном городке, а Тура никого опознать не мог. Только подтвердил факт того, что на даче живет какая-то семья. Теперь к Феликсу. Надо «пробить» машину и ее хозяина. По-моему, конец ниточки, о которой говорил полковник, мы все же ухватили.
– Хорошо, если так. Но все как-то уж очень просто получается. Слишком легко!
– Тебя это смущает?
– Скажу одно. Если бы это был Афган, то я готовился бы к засаде. А здесь? Черт его знает.
– Посмотрим.
Каракурт вызвал Борисова:
– Феликс, мы возвращаемся.
– Жду!
Связь отключилась. Машина продолжала путь.
Али Комолов, выгнав из комнаты Туру, готовил на спиртовке очередную дозу. Ему просто необходимо было сейчас расслабиться. После того, что он узнал из передачи «Криминал», его пожирали ярость и злоба. Злоба на себя, на Туру, на тех несчастных женщин, которых он растерзал и которые оказались совсем не теми, кто ему был нужен. Надоел ему и Зураб, муж двоюродной сестры Фаины, своим вечным нытьем. Зураб боится, это понятно, но где еще, как не здесь, Комолов мог найти такой удобный и безопасный приют? Зураб переехал в Россию два года назад, купил развалюху на окраине подмосковного села, буквально в двух шагах от столицы. Перестроил дом, сделал на первом этаже кафе, а на втором – несколько жилых комнат. В одной из них и находился сейчас Али. Детей у Зураба и Фаины не было, что только облегчало положение Комолова. А то, что хозяин дома недоволен, то ему, Али, на это глубоко наплевать!
Доза была готова. Али наполнил шприц темно-коричневой смесью, отложил его в сторону. Перетянул плечо медицинским жгутом, с большим трудом среди множества загрубевших рубцов отыскал на коже место для укола, вогнал туда иглу.
К наркотикам Али Комолов пристрастился давно, еще до армии. Сначала безобидный «нас», затем анаша, которую курил весь аул. Героин он впервые попробовал за год до призыва, на свадьбе одного из многочисленных родственников. Попробовал и плотно «сел» на иглу. Он и в армию взял с собой приличный запас порошка, который, конечно, тщательно спрятал. В то время наркоманов почти не было, особенно в армейской среде, поэтому командиры не замечали тех изменений, которые происходили с сержантом Комоловым. Возможно, Али и смог бы отказаться от героина, но по странам Восточной Европы тогда стаями бродили хиппи, у которых всегда с собой были наркотики. Да и земляки, ездившие в отпуск, привозили немного зелья из Союза. Так что героин, кокаин или на самый крайний случай марихуану (можно сказать, ту же анашу) Али при необходимости спокойно отыскивал. Однако однажды на медкомиссии у него обнаружили следы от инъекций, хотя и старался колоться Комолов в разные места. Тем не менее столько следов не заметить было невозможно. А затем анализы подтвердили наличие в крови наркосодержащих веществ. И над Комоловым нависла серьезная угроза. Закон тогда строго карал за употребление смертельного зелья. Но начальник полкового медицинского пункта решил не выносить «сор из избы». Напротив, ему были нужны деньги, и он начал сам снабжать Али за приличную сумму морфием. Расчет с предприимчивым капитаном медицинской службы производился, когда офицер посещал Союз. Там на его сберкнижку из Чечни приходили солидные денежные переводы. Родня, как могла, еще продолжала поддерживать бедного родственничка. Но, на беду Комолова, особист части как-то пронюхал о сделках капитана и рядового. Первый же вызов к оперуполномоченному позволил Комолову понять, что его кайфу, а возможно, и свободе приходит конец. И что дальше? Арест, болезнь, ломка, принудительное лечение и зона? Али долго думал над тем, кто мог сдать его особисту, и в конце концов пришел к выводу, что это его сослуживец-одногодок, рядовой Григорий Маленков. Тот случайно видел, как один раз Комолов кололся в коптерке. Али, что называется, приговорил Маленкова. И начал «обрабатывать» своего младшего брата, Мухтара, рядового того же взвода. Брат большим умом не отличался, хотя тянул лямку без претензий со стороны командования. Мухтар всегда находился под влиянием Али, которое имело порой почти магический характер. Али много рассказывал брату, вспоминал родные горы, свободу, до которой, по сути, рукой подать. Стоит, мол, только добраться до границы с западной страной. Мухтар слушал и по привычке во всем соглашался с братом.
В тот трагичный день восемьдесят третьего года, после разговора с особистом, Али вызвал Мухтара на откровенную беседу. Как ни странно, но от особиста какой-либо информации командир роты не получил и составил наряд, как обычно, включив в одну смену дальнего поста караула разводящим сержанта Комолова, караульными – рядового Комолова, рядового Маленкова и еще одного бойца. Али предложил Мухтару побег. Тот был против, и тогда старший брат рассказал младшему о том, что его с наркотой «зацепил» особист. И что вскоре Али будет судить военный трибунал и если брат не захочет помочь ему, то Али тут же перестреляет весь караул и застрелится сам. В тюрьму он не пойдет. Тугодум Мухтар поверил Али, тем более что тот привел пример удачного побега военнослужащих из соседнего соединения, которых австрийцы так и не выдали советским властям. И они, Комоловы, мол, захватят заложников, а чехи будут вынуждены передать беглецов за границу. Ну а уж там они наговорят всякого: что не хотели быть оккупантами, и что над ними издевались, и что вообще они желают жить в свободной западной стране.
А из Европы несложно через Красный Крест перебраться в Пакистан, который поддерживает моджахедов в войне против гяуров. В той стране можно будет неплохо заработать, устроившись, к примеру, надсмотрщиками в лагерях для советских пленных или инструкторами. Работа найдется, будет и свобода, и деньги, и многоженство там разрешено. Неужели Мухтар не хочет иметь много баб? Усмехнувшись на последнюю реплику, младший брат согласился на побег. Правда, он потребовал обойтись без крови и насилия. Али не имел ничего против. Но у него в каблуке была последняя доза, что и погубила в конечном счете всю идею побега. А пока они договаривались, что уйдут в полночь, сменив Маленкова, которого все-таки придется на некоторое время «вывести из строя». Потом надо бежать в Гутвальд, взять там заложников, объявить о себе местным властям и вести переговоры только с ними. На захват русские не пойдут (Комоловы уже не считали себя гражданами Союза), так как у них автоматы, патроны и заложники. В общем, пусть Мухтар ни во что не вмешивается. Всю работу делает Али. Если что, то ему одному и отвечать! Но промаха быть не может!
Комолов-старший, мол, уже заготовил обращение к властям Чехословакии и Австрии. Братья в конце концов сговорились. Но Али принял последнюю дозу как раз перед тем, как идти на пост. Она и «вывела его разум» из-под контроля. Увидев на посту Маленкова, Комолов решил отомстить «предателю» Маленкову и зарубил его саперной лопатой. Мухтар был в шоке, но Али уже не контролировал себя. Он озверел от крови, и младший брат не мог остановить старшего. Али выстрелил в машину, которая проигнорировала его требование остановиться. А далее, уже в Гутвальде, стал полностью невменяемым. Зайдя в дом чехов, он устроил там бойню... На следствии все тяжкие обвинения, выдвигаемые в его адрес, Али «повесил» на своего погибшего брата.
- Предыдущая
- 17/62
- Следующая
