Проведи меня через туман. Летопись первая: Велесовы святки (СИ) - "Razorhead51" - Страница 4

Девочка же прятала глаза. Расстраивать бабушку она не любила. Та была ей второй матерью, так как из-за особенностей работы родителей археологов, подолгу отсутствующих дома, Мирослава частенько жила здесь, в маленьком поселке Славенки Ярославской области.

Бабушка была начитанной и образованной, умела красиво и долго рассказывать захватывающие истории, которые маленькая внучка была готова слушать часами, боясь сбить ту с мысли. Женщина, в свою очередь, всегда была справедлива к девочке и искренне радовалась каждому ее приезду. Но также была и строга, не выпуская ту из ежовых рукавиц.

— Я уж, грешным делом, подумала, что ты так и останешься простачкой. Ан-нет! — с улыбкой прервала тишину Серафима Николаевна, улыбнувшись.

Девочка нахмурилась и во все глаза уставилась на бабушку. Та выглядела загадочно, как тогда, когда Мирослава получала от бабушки гостинец и искренне верила, что это: «передал Мире зайчик», встреченный женщиной по дороге с работы домой.

— Бабуль, я, кажется, сотряс получила, либо не совсем тебя хорошо понимаю… — она подбирала слова, дабы не ляпнуть при бабушке чего не следует.

— А тут и понимать нечего. Ведьма ты, Мирослава. Девочка, застыв от изумления, открыла рот, а затем медленно улыбнулась, точно подумав, что это розыгрыш. — Ты, верно, шутишь? А где же моя метла?!

Старушка, все так же ухмыляясь реакции внучки, провела аристократичными длинными пальцами по деревянному изгибистому посоху. На указательном пальце с маникюром сверкнул камень апатит, обрамленный в золотой отполированный перстень. Кольцо, которое маленькая Мирослава еще с детства помнила на бабушкиной руке, она всегда считала простой безделушкой и не понимала: как та может носить его постоянно, да и зачем? Тяжелое и громоздкое на вид, с грубой огранкой камня, оно всегда скорее пугало девочку, нежели могло притягивать ее внимание.

Теперь же, когда открылись некоторые ранее неизвестные обстоятельства, перстень казался единым целым с пальцем женщины.

— Тогда как ты объяснишь то, что именно ты встретила банного анчутку во время гадания? Была б ведьмой и твоя Катька, то первой бы увидела его силуэт в зеркале. — Но она ведь тоже слышала скрежет в окне…

— Простакам только это и дано, — отмахнулась Серафима и стянула с плеч расписной платок. — А вот видеть, или же даже говорить с такими существами, могут далеко не все. Я уж думала, что выродилась в нашей семье магия, но, хвала Роду, в тебе тоже возродилась. Банника надо уважать и верить в него, в первую очередь всякие принадлежности банные подносить перед помывкой, мыло, допустим, и уж тем более перед гаданием нельзя было просто так к нему заявляться. А сегодня и подавно вся нежить в наш мир вылезла! Ну, ты это все чуть попозже и сама изучишь. Первые контакты с нечистой силой сразу в Подгорье Ведограда регистрируются, так что жди завтра письмо с приглашением на учебу.

Мирослава, когда ей начало казаться, что уже чуднее и быть не может, с каждым бабушкиным словом удивлялась все сильнее. Может, она просто упала и сильно ударилась головой, повредив мозг? А это ей всего лишь чудится?

— Кто такие анчутки? И причем тут банник?!

— Сегодня волшебная ночь! Вся нечисть на пляски вышла! Вот и маленькие бесята-анчутки видимо, решили с вами поиграть, раз вы сами к ним ночью приперлись! Еще и гадать вздумали! {?}[(Примечание — Анчутки —  собирательный образ беса, ростом несколько сантиметров. Есть полевые, болотные и банные анчутки. Они стремятся погубить человека при первой возможности, крайне хитры и агрессивны).]

Мирослава, вытаращив глаза, глупо открывала и закрывала рот — то, что сейчас она услышала, никак не укладывалось в голове.

— Ла-адно, — протянула девочка таким тоном, будто разговаривала с человеком, у которого помутился рассудок. — А Ведоград? Это еще что такое?

— Это далекое и тайное место. Под большой горой расположился город, именуемый Ведоградом. Раньше это и правда был город для ведьмагов, но потом, когда образовались и другие ведогорода — это место стало школой, — ответила Серафима Николаевна, отхлебнув из своей кружки чай. — Или опять не веришь?

Девочка пожала плечами. Слово бабушки всегда являлось для нее авторитетом, однако сейчас зерно сомнения и недоверия зародилось в ее сознании.

— Успеешь еще все узнать, — отмахнулась женщина и хотела уже отправлять внучку спать, час был поздний, но быстро передумала. — Хотя, все же кое-что я еще могу тебе показать.

Мирослава удивленно подняла бровь и проследила за взглядом старушки. За печкой, располагавшейся в дальнем углу кухни, стоял лохматый низкорослый человечек, на его лице выделялся нос «картошкой».

— Ох! Господи… — девочка закрыла рот грязной ладонью.

— Кузьма, уважаемый наш, пришло время тебя официально представить, — мягко сказала Серафима, глядя, как домовой нерешительно подходит ближе. — Садись с нами, мы как раз чай пьем.

— Обалдеть! — все же выпалила Мирослава, уставившись на того, кто, оказывается, всегда жил в этом доме.

Женщина налила ему чай в кружку поменьше и придвинула маленькое блюдце со смородиновым вареньем. Кузьма, усевшись на скрипучем деревянном стуле, отхлебнул чаю и громко вздохнул.

— Я уж думал, что так и будеть Мирка-то наша меня не замечать! Я ей то одеяло подотькну под бочок, то форточку открою, когда в спальне девчачьей душно становится, то разбросанные вещи аккуратно в стопочку сложу, а ей хоть бы хны!

Мирослава, наблюдая за непричесанным существом со старческим лицом, глупо хлопала длинными ресницами.

— Да я-то думала, что у меня “крыша едет” от вашей помощи! Двери ходуном ходят, одеяло шевелится, — она резко вдохнула закончившийся в легких воздух, — как в фильмах ужасов! Кузьма хихикнул. Ему это не казалось страшным. С самого рождения Миры, когда она гостила в Славенках у бабушки, он служил ей верной нянькой. Возможно, иногда даже чересчур старался, но всегда верил, что однажды она его увидит.

— Ничегось, привыкнешь, я далекось не самый страшный! — Это я уже поняла, — ухмыльнулась в ответ Мира и с накатившим воодушевлением оперлась руками о стол, посмотрев на бабушку.

— Получается, дома у нас живет домовой, а в бане банник и… как их там… анчутки? Та в ответ кивнула.

— Анчуток можно вывести, ничего себе их там развелось!

— А во дворе дворовой хозяйничаеть, мы с ним не всегда ладим, — вставил свое слово Кузьма, облизывая ложку от варенья.

— Очуметь, как оригинально вы зоветесь! — не выдержала девочка, усмехнувшись и пытаясь переварить информацию.

— Отведи-ка ты эту дамочку в постель, Кузьма Кузьмич, день выдался тяжелым, — устало попросила Серафима Николаевна и тяжело встала со стула, собирая со стола кружки.

— Любаша посуду вымоет, хозяюшка, не беспокойся — отозвался домовой и посмотрел на Мирославу, — жена это моя, Любушка.

Девочка в ответ глупо кивнула, не в силах больше удивляться. Зайдя в свою комнату, она обнаружила постель уже разобранной. На соседней кровати спала крепким сном Катька.

— Я подлил ей в чай успокаивающий отвар, завтра она не будет так переживать, — поведал шествующий следом домовой и, глядя на то, что руки Мирославы были все еще испачканы, прямо из воздуха взял носовой платок и принялся тщательно их очищать. Закончив, он приподнял одеяло и, дождавшись, когда подопечная уляжется, заботливо подоткнул его край под бок.

ᛣᛉ

Июньское жаркое солнце пробиралось своими длинными лучами в комнату, проникая внутрь даже сквозь плотные занавески и отражая на стены отблески солнечных зайчиков от хрустальной советской люстры. Легкий ветер качал тюль в разные стороны, создавая в комнате приятный сквозняк. Мирослава, с трудом открыв глаза, сладко потянулась, наблюдая за игрой света на потолке. Сегодня ей исполнялось тринадцать лет! Резко подскочив на кровати, она глянула на настенные часы с кукушкой. Стрелки показывали всего десять минут одиннадцатого утра.

Катя все еще спала. Видимо, успокаивающий отвар сделал свое дело.