Девочка. Девушка. Женщина (СИ) - Резник Юлия - Страница 20

Я как стояла, нагнувшись, чтобы разуться, так и замерла. Что значит – он к Кате примчался? Какого черта? А главное, как мне объяснить родителям, что мы вместе, если те думают, что Артур несвободен?

– М-да?

– Бедная женщина. Тут как наши местные кумушки узнали, что нашего Артура Станиславовича прибрали к рукам, такое началось! Весь остров на ушах, – со смехом заметила мама.

– Может, ты преувеличиваешь, – буркнула я, заходя в кухню и наливая себе воды. В горле резко пересохло, То, что Вершинина обожали в наших краях, ни для кого не было секретом. Впрочем, как и то, что за ним велась настоящая охота. Просто раньше мне до этого не было дела, а теперь… теперь как будто бы есть. И от этого внутри такое горькое неприятное чувство. Как изжога.

– Ничуть. Я вообще думаю, что Артур так долго скрывал их отношения, чтобы защитить Катю от сплетен.

– Да кто вообще эта Катя такая? – разозлилась я, с грохотом возвращая стакан на стол.

– Учительница математики в седьмой школе. Очуметь, правда? Прямо как в сказке. Миллиардер влюбляется в самую простую женщину! Ты просто не представляешь, сколько у нее вдруг нашлось завистниц. Ладно была бы она какой-то звездой, а так… Теперь каждая незамужняя женщина думает, что могла бы быть на Катином месте, – хохотнула мама, – неудивительно, что ее, в конце концов, сглазили!

– Мам, ну что за средневековый бред? Ты же образованный человек, – возмутилась я. – Как это – сглазили?

– А вот так! У бедняжки перитонит образовался на ровном месте, еле откачали.

Я отвернулась к плите, на которой булькала рыбка в томате, чтобы мама не увидела, как я изменилась в лице. Выходит, он к ней в больницу помчался? Ну, правильно… Так и должен был поступить любой нормальный мужчина. Молодец. Все же Вершинин – это Вершинин. Но почему же так тошно от осознания, что он там с другой? И ведь не предупредил меня, не объяснил ситуации! Решил, что это неважно? Или…

– Еще минут десять, и будем есть. Мы тебя позже ждали.

– Да я особенно не голодна. Пойду пока собирать вещи. Пап, поможешь достать кое-что с антресолей?

Я вышла в коридор, но мама продолжила со мной болтать, перекрикивая шум вытяжки:

– Так ты квартиру сняла? Или пока у Даночки перекантуешься?

Я закусила губу, уставилась на отца, на лице которого тоже застыл немой вопрос.

– Появился один вариант, – промямлила я, – если в последний момент не сорвется, поселюсь там. А нет – так еще поживу у Романовой.

– Ну и правильно, нам так спокойнее.

Глава 12.2

К счастью, очень скоро разговор переключился на какие-то отвлеченные темы, и мне не пришлось еще больше запутываться в недосказанности. Я терпеть не могла изворачиваться. Я так не привыкла. Но в текущей ситуации, когда я сама ничего уже толком не понимала, приходилось помалкивать.

Когда все запланированные дела были сделаны, а вещи сложены, родители вытащили меня к океану. Погода наладилась, и хоть вода еще не слишком прогрелась, мы отлично провели время, собирая устрицы на отливе. Набрали и ежей, которых я, в отличие от родителей, не любила, и морского винограда. Жаль, дотошный внутренний голос, нашептывающий, что неспроста Вершинин вот так сорвался, не заглушал даже тихий плеск волн. Устав сама от себя, я взобралась на огромный валун и подставила лицо мягким, будто живым лучам вечернего солнца. Аромат моря и водорослей пьянил, возвращал в детство… Все же у детей, рожденных на острове, оно совершенно особенное. Сейчас, вспоминая то время, я как никогда ощущала связь с этим местом, со своими корнями, с той беззаботной, наполненной счастьем жизнью, которую я вела до того, как моей жизнью стал балет с его интригами, конкуренцией и гонкой за лучшими ролями. Здесь все казалось гораздо проще. Как будто это и была настоящая жизнь – устрицы, качающиеся на волнах лодки, переговаривающиеся о чем-то родители, которые вполне были этим счастливы. Пришло осознание, что я довольно много упускала, столько сил отдавая профессии. Из-за таких темпов вообще удивительно, что я все же обратила внимание на личную жизнь. А ведь она могла и мимо пройти, если бы не настойчивость Вершинина…

– Ну что, Сень, устала? Домой поедем?

– Угу.

Вернулись затемно. От Артура – ноль сообщений. Остаток вечера ушел на то, чтобы убедить себя – это не конец света. Но расслабилась, лишь когда Вершинин все-таки объявился. Ничего особенного – написал пожелание спокойной ночи, а у меня отлегло от сердца.

А вот на материк я возвращалась одна. Ситуация с Катей так и оставалась подвешенной, но меня чуть-чуть утешало то, что Артур прислал за мной машину. И не забыл передать ключи от своей квартиры. Зайдя внутрь, я, конечно, обалдела. Здесь в одной гостиной вместилась бы вся родительская квартира. А какой открывался вид с террасы – просто уму непостижимо! Синий-синий океан, мост, маяк – все самые популярные достопримечательности… Я так ошалела, что не сразу заметила корзину цветов на столе в гостиной. Тронула кисточки сирени. Вдохнула пьянящий аромат.

Артур позвонил ближе к вечеру.

– Привет, малыш. Мне доложили, что ты устроилась.

– Да, спасибо.

Я смущалась, не зная, как себя вести, что говорить. Мы были вместе, но я совсем его не знала.

– Попросил помощницу купить для тебя всякие штуки – шампунь, там, кремы…

– Ах, так это мои, – вырвалось помимо воли язвительное. И я сама себя испугалась! Откуда это во мне?

– Та-а-ак, – протянул Вершинин. – Ты про что?

– Ни про что. Проехали.

– И все же?

– Откуда мне знать, вдруг это Катя забыла. Ты же сейчас с ней? – голос прозвучал истерично. Особенно на фоне воцарившегося в трубке молчания. Я сжалась, переживая непонятно откуда взявшуюся боль. Острую такую, едва выносимою. Как же так? Почему? Мы всего два дня вместе… Когда Вершинин тихо засмеялся, я как раз пыталась как-то эту боль обуздать: дышала чаще, жмурилась.

– Тебе смешно?! – возмутилась я.

– Нет, малыш. Это смех счастья. Так приятно, что ты меня ревнуешь. Ты себе даже не представляешь, что этим со мной делаешь, Есения.

Своим ответом он меня обезоружил, но, видно, не до конца, потому что я все же ревниво спросила:

– Так ты с ней?

– Сейчас нет. Но был, да. Катю прооперировали. Ситуация довольно серьезная, а она не посторонний мне человек. Я не мог так это бросить.

– Ты мог сказать мне!

– Я… боялся, что ты не поймешь, – устало заметил Артур. – Мы только сблизились, а тут такое.

Боже мой! А ведь он не лгал. И доводы его разумные.

– Не бойся, – шепнула я. – И спасибо за цветы, за забитый под завязку холодильник и… – список можно было продолжать бесконечно, если бы Артур меня не перебил:

– Если тебе вдруг чего-то не хватает…

– Только тебя, – выпалила я.

– Повтори, – просипел Вершинин.

– Не хватает только тебя.

– Жестокая женщина…

Глава 12.3

За следующую неделю таких разговоров было море! Мы узнавали друг друга ближе, присматривались, нащупывали пределы. Иногда это были совсем невинные разговоры – доброе утро, что у тебя на завтрак, как погода, как дела на работе? Но порой мы заходили так далеко, что я потом места себе не находила… И был только один способ сбросить напряжение – в танце. Даночка была в восторге.

А в четверг ко мне в зал заглянул взмыленный Руслан.

– Ты видела, Сень? У нас замена состава. Марьянская слегла с каким-то гриппом. Поставили тебя!

– Как меня? – переглянулись с Романовой. – Я не готова. У меня нога. И вообще! Мы даже не станцевались.

– Именно поэтому сегодня прогон. И завтра. И в день спектакля.

Что тут началось! Партия была мне хорошо знакома, но… Другой театр, партнер, сцена, чертовы декорации! Да все другое. И к тому же я ведь понимала, какое пристальное внимание мне будет обеспечено. Роль хоть и оказалась небольшой, но была сольной! А я только-только начала возвращать форму. А я полгода не выходила на сцену, а я… Да трусила я, о чем и говорить! Круговерть страшная. Репетиции одна за другой, подгон костюма, прогоны. Даже наши телефонные переговоры с Артуром почти сошли на нет. Он звонил, я что-то мямлила и засыпала… Усталость и обезболивающие, которые мне приходилось пить из-за боли в ноге, давали о себе знать.