Девочка. Девушка. Женщина (СИ) - Резник Юлия - Страница 16

– Слав, ты должен знать местный рынок охранных агентств. Найди надежных ребят. Узнай, когда они смогут преступить. – Я отвернулся к компу, решив, что разговор окончен. Но поработать было не суждено. Есения подлетела к столу. Схватила мое запястье.

– Почему местный?

– А какой?

– Ты не слышал меня? Я не хочу здесь оставаться! И не останусь. Забери меня домой. Пожалуйста. Артур…

– Кхе… Кхе. Не хочу вмешиваться, но, кажется, кое у кого здесь контракт.

Глава 9.3

Я поднял взгляд на друга. Не хочет он вмешиваться. Ага, как же. Да он просто боится, что я опять на это все поведусь… Хотя, ну правда, мог бы уже немного в меня поверить. Я кто угодно, но только не лох. Чтобы в одну реку дважды… Нет уж.

– Плевать на контракт. Я его расторгну! Артур…

Я стиснул зубы. Постучал пальцами по столу. Удивляясь тому, какую все же нарастил броню против этой девочки. Ну, ничего ведь почти не трогало. Даже звенящие в ее голосе слезы. Сердце даже не екнуло. Может, потому что вместо сердца у меня теперь была глыба льда? Которая чуть-чуть оттаивала рядом с Катей. Я машинально погладил пальцем кольцо.

– Ты не спеши, Есения. Обдумай, все как следует взвесь. Может, оно не стоит того…

– Не стоит?! Меня продали, как скот. Меня напичкали наркотой… Я боюсь представить, что бы со мной сделали в том доме, если бы я не смогла убежать. И ты думаешь, после этого я смогу, как ни в чем не бывало, вернуться в театр?

– Я не знаю. Но опыт наших отношений подсказывает, что ты готова заплатить за это любую цену.

Я поднял на Есению взгляд в тот момент, когда из ее потрясенно распахнутых глаз на щеки упали первые слезы.

– Ты ошибаешься.

Есения всхлипнула. Обхватила себя за плечи. Прикрыла глаза, словно это могло ей помочь собраться с силами.

– Что ж. Хорошо, что хотя бы собой ты дорожишь.

– Я дорожила тобой, Артур, – прошептала она. – Ты не представляешь, как мне без тебя было плохо. Оно, конечно, понятно… Я сама не понимала этого до конца. А когда этот скот полез…

Ее затрясло. Я встал, чтобы подстраховать. Обнял ее…

– Я уволюсь прямо сейчас. Можешь меня отвезти? Я уволюсь. И мы полетим домой… А если он не подпишет мое заявление, я пригрожу поднять скандал в прессе! Пусть только попробует мне помешать.

– Так. Стоп… Прекращай истерику. Хочешь увольняться – пожалуйста. Но угрожать никому не надо. Ты не с теми людьми связалась. И да. По поводу «мы»… Есения, нет больше никаких нас. Я люблю другую женщину. Осознай это. Не ставь меня в неловкое положение.

Она не осознавала… Это читалось в ее глазах. Растерянных, больных, да… Будто и впрямь ей было не все равно. Проблема в том, что я больше в это не верил.

– Это Катя, да? – ломким больным голосом уточнила Есения.

– Да. Катя, – решительно кивнул я. – Ответь. У тебя звонит телефон.

Есения медленно хлопнула ресницами, словно не понимала, откуда идет звук. Но таки сообразила и, достав айфон из кармана, напряженно уставилась на экран:

– Алло… Да. Да, я слышу… По собственному? – усмехнулась. – Ну, да. Конечно. Я напишу. Можно прямо сейчас подъехать?

По ее лицу градом катились слезы. Я видел эту девочку всякой. В разной форме. Но никогда еще сломленной настолько… Ничего, она сильнее, чем кажется.

– Что? – спросил я, хотя из ее ответов все было и так понятно.

– Ты был прав. Сомов, конечно же, не мог этого так оставить. Меня попросили…

– И что ты думаешь делать?

– Напишу заявление. Думаю, на этом все закончится. Так что спасибо, но охрана мне не понадобится. И в принципе… – ее голос дрожал, как колокольчик, – в принципе, спасибо за все. Мне очень жаль, что я, – она все же заплакала, – не сразу поняла… Не поняла, что жизнь без тебя… не жизнь. Надеюсь, ты будешь счастлив.

Она развернулась на пятках, кивнула зачем-то и, покачиваясь, пошла вперед. Не думаю, что таким образом она играла. Или пыталась мною манипулировать. В любом случае я не собирался за ней бежать. Но и отпустить не мог. По крайней мере, пока ситуация не прояснилась. Поэтому я кивнул Славке:

– Слав, по-братски, проследи, чтобы там все прошло нормально. И Ефимову звякни. Он на нее в страшной обиде, но вдруг получится убедить вернуть Сеньку в труппу?

– Слушай, Верх, ну какого черта ты в это лезешь?

– Мы в ответе за тех, кого приручили.

– Ей эта светлая мысль в башку не приходила, заметь.

– Маленькая она, глупая… Ничего, это лечится.

– Решил преподать ей урок?

– Нет. Решил поставить точку. Как тебе колечко?

Глава 10.1

Чуть более чем за год до основных событий

– Ты куда пропала? Я выхожу, тебя и след простыл! Звоню – трубку не берешь, – волновалась Даночка.

– Извините, я… – в полном шоке осела на низкую тумбочку в прихожей. Растерянно провела пальцами по щеке. – Я отмечала… С Артуром Станиславовичем. То есть… – скользнула языком по губам, ощутила его вкус. Зажмурилась. – То есть с Артуром.

– Та-а-ак. – Романова сложила руки на груди. – Ну давай, рассказывай.

– А... что?

– Чего ты такая ошалевшая.

Я подняла голову. Глубоко вздохнула. Мазнула по собственному отражению в зеркале взглядом и поняла, что, в общем-то, по моему лицу нетрудно обо всем догадаться – вон, как губы припухли, и вокруг рта все покраснело от его щетины. Тогда что рассказывать? Как насчет того, что, знай я, как это – целоваться с ним, не было бы этих лет. Я бы еще в восемнадцать… О-о-ох. Мамочки! Кажется, я понимаю девчонок, которые с юных лет… О-о-ох.

– Мы теперь вроде как встречаемся.

Встречаемся, да. Нормальное на первый взгляд слово, а мне смешно. С другой стороны, как еще обозначить происходящее? Ну не «мутим» же. Мутим – это что-то такое… мутное. Артур же все предельно ясно мне объяснил. Или нет? Что там с его невестой? Была ли она вообще? Или… есть? О верности мы как раз таки и не говорили. А если учесть, что в нашу предыдущую встречу я ему как последняя шлюха себя предложила, то… Может, он и относится теперь ко мне как к шлюхе? От этой мысли потянуло холодом. Ужасно. И Даночка как на грех не спешила комментировать новости!

– Даже ничего не скажете?

– А что сказать? Я не знаю, Сень. Ты хорошо подумала?

– Нет. Он не дал. Кажется, вы не в восторге от этой новости. Почему? Я думала, Артур вам нравится! А получается, вы притворялись, да? Чтобы он помогал студии? – затараторила я с каким-то отчаянием.

– Чушь не пори! – Дана Родионовна удивленно приподняла тонкие брови. – Артур – исключительный мужик. Вымирающий вид, если хочешь.

– Простите, – сникла я. – День тяжелый. Слишком много всего. А тут еще показалось, что вы вроде как… против. И это совсем не добавило мне уверенности.

– Вот поэтому.

– Что?

– Вот поэтому и против. Ты сама ни в чем не уверена, Сеня. Он же… Я не знаю, как объяснить. Ты слишком юная.

– Но ведь не недоразвитая! – зазвенела обидой в голосе.

– Он рядом с тобой становится наивным, как ребенок. Ты поманишь пальчиком, он пойдет за тобой как бездомный пес…

– И что? Это разве плохо? – жалобно уточнила я, не очень понимая туманное объяснение Даночки.

– Смотря куда вас это заведет. Если у тебя несерьезно – не приваживай его, слышишь, не надо!

– А как понять? Серьезно или нет? У меня же в этом опыта никакого!

Мой истеричный голос улетел под потолок и прокатился эхом. «Какого, какого, какого... черта?» – хотелось добавить мне. Да. Какого черта все настолько сложно? Углубиться в эту тему не получилось лишь потому, что у меня зазвонил телефон.

– Это мама, – пояснила. – И папа… – добавила, разглядывая родные лица, едва поместившиеся на экране.

– Сенька, я не пойму, тебе совсем все равно, что мы тут переживаем?! Ты почему не звонишь, что тебе сказали? Тебя приняли?

Я широко улыбнулась и закивала. Родители засыпали меня уточняющими вопросами. Что получилось? Что нет? Что сказал директор? А худрук? Какие партии предлагают? Когда приеду за вещами? Разве не дешевле мне их переслать?