Тамо далеко (1941) (СИ) - "Д. Н. Замполит" - Страница 55

—…не знаю, как быстро вы получите мое письмо, поэтому загодя поздравляю с Рождеством и желаю счастливого нового года. Благослави вас Бог, Володя.

— Совсем вырос, — опять вздохнула Сабурова, — раньше такие милые письма писал, а сейчас будто отчет какой…

— Мама, — накрыл ее руку своей Сергей, — он жив, у него все хорошо, разве этого мало по нынешним временам?

А полковник задумался — а почему Владимир не послал письмо обычной почтой?

От иллюзий, что мы продолжим штурмовать города, нас быстро вылечили немцы. Пока мы брали Плевлю, фрицы планомерно уничтожали Ужицкую республику. Попытка остановить регулярную армию партизанскими заслонами привела только к большим жертвам, Рабочий батальон Ужицкого отряда потерял половину состава, несмотря на отрытые траншеи и противотанковые заграждения.

Товарищ Тито написал статью, в которой мудро указал, что тактика удержания крупных районов и фронтальных столкновений является несвоевременной. Верховный штаб после сдачи Ужице эвакуировался в Восточную Боснию, туда же и в Санджак отходили потрепанные отряды. Туда же, в Устибар и Рудо, отошли и мы с черногорцами, там же в середине декабря полуаморфную массу партизан переформировали в батальоны и бригады.

Занимался этим новый начальник Верховного штаба, так теперь называлась должность Арсо. Один из немногих среди партизан кадровых офицеров с хорошим образованием, он прислал подробный и выверенный отчет о взятии Плевли, что и стало поводом для его назначения.

А мы стали бойцами 1-й пролетарской Черногорской народной освободительной ударной бригады. Имени товарища Августа Бебеля, ага. И уже успели вломить немцам на дороге от Княгини до Устибара. Ну а что — две тысячи человек, шесть батальонов и наша отдельная рота. Правда, у нас положение особое, на снабжении мы в бригаде, а подчиняемся напрямую Верховному штабу. А на двух стульях сидеть, как известно, может и седалища не хватить. Но пока… пока мы отринули проблемы, отмечали Рождество и окончательно сколачивали подразделение, приняв вместо выбывших новых бойцов, по большей части из молодых бомбашей.

Бранко раздувал огонь в очаге большого сельского дома недалеко от Рудо, где разместилась часть роты, размахивал дубовой веткой и приговаривал:

— Да будет в доме столько денег, счастья и здоровья, сколько жара в этой печи! Пусть у хозяев будут вдвое больше овец, чем углей! Пусть год будет урожайным и счастливым!

Хозяйка с приличествующими словами поставила на стол рождественское жаркое и калачи, и Небош, глаз-алмаз, разделил трапезу на всех в доме. Досталось понемногу, но тут, как на Олимпиаде, главное участие. А уж как мы задрыхли после еды, да в тепле…

Наутро выглянуло солнце, играло в прятки за быстрыми тучами, а на площади у општины строилась рота. Ударный взвод Бранко, пулеметчики Глиши, гранатометчики, подрывники, снайперы во главе с Небошем и Марко, санитарное отделение… Скользнул глазом по Живке и Альбине, втянул ноздрями холодный стылый воздух — пахло… снегом, наверное. Зимой.

Бог весть, какая она будет, но немцы уже получили под Москвой и Ростовом, в войну вступила Америка, о чем вещали все станции союзников, громко говорили в отрядах и шептались в оккупированных городах и селах. Ничего, мы еще вломим фашикам, вон какие у меня бойцы, орлы! Прошли через бои, потери и кровь, победители Плевли, глаза блестят — такие врагу голову мимо резьбы влегкую открутят.

— Эй, тараканы беременные, подтянись! — привычным жестом я загнал складки под ремень за спину.

В строю хохотнули, грюкнуло железо, ряды выровнялись.

— Рота, равняйсь! Смирно! Напра-во! Шагом марш! Песню запе-вай!

По шумама и горама

Наше земле поносне

Иду чете партизана,

Славу борбе проносе!

Конец первой книги

С декабря 1941 года, после успешного наступления немцев на Ужицкую республику и поражения партизан в Сербии и Черногории, начались традиционные в таких случаях поиски виноватых. Неудачный и с большими потерями штурм Плевли, после которого почти все уцелевшие бойцы Черногорско-Санджакского отряда попросту разошлись по домам, эти настроения резко усилил.

Возникла так называемая «лиева скретанья» — левый уклон, волна красного террора, поднятая в конце 1941 и в начале 1942 года ультрарадикальными элементами в Компартии Югославии и партизанских отрядах, Виновниками поражений были объявлены разорвавшие соглашение и вставшие на путь войны с партизанами четники, поддерживающие их крестьяне, коллаборационисты и традиционные для коммунистов противники — кулаки, священники и мелкая буржуазия.

По Черногории, Герцеговине и Сербии, отчасти по Хорватии и Словении, прокатилась череда массовых убийств, сожжения деревень и конфискации имущества как месть «коллаборационистам» и «классово враждебным элементам».

В письме от 14 февраля 1942 года Тито приказал штабу черногорско-санджакского партизанского отряда расстрелять «всех, кто поддерживал четников и симпатизировал им», повторив свой ранний призыв «энергично и беспощадно избавиться от рыхлых и колеблющихся элементов». Также в письме предписывалось немедленно разоружить и расстрелять всех, «кого можно заподозрить в том, что завтра он станет нашим врагом». Тито также приказал конфисковать все имущество «сбежавших четников, а также всей пятой колонны и врагов борьбы народа за свободу».

Убийства осуществлялись как с применением огнестрельного, так и холодного оружия. В Пасе Гробле недалеко от Колашина, самом известном месте ликвидаций в Черногории, было убито около двухсот сорока человек, включая двух священников, судей, чиновников и простых тружеников.

Жертв также сбрасывали в карстовые провалы, среди которых известны карьеры в деревне Гриже возле Берана, Которский возле Никшича, Шахотичка у Биело-Поля, карьер Шавничка и карьер Риеки Црноевича.

В Црмнице коммунисты разграбили почти все монастыри, а в некоторых даже разожгли костры. Так, в церкви Святой Петки в Подгоре был полностью разрушен иконостас с иконами и облачениями.

Результат эти действия принесли прямо противоположный желаемому — напуганные размахом бессмысленной жестокости крестьяне, даже не кулаки и не сторонниками правительства Недича, массово присоединились к четникам. Это стало одной из важнейших причин поражения партизан в Черногории и Герцеговине в начальный период войны.

Позже Компартия Югославии осудила подобные действия и наказала нескольких полевых командиров.

ПЕРСОНАЛИИ

Иво (Иво Лола, он же Иван Рибар), 1916–1943

Сын известного хорватского и югославского политика доктора Ивана Рибара. Учился в Белграде, Париже и Женеве. С 1935 года — член Компартии Югославии.

Член Главного штаба с момента формирования, руководил акциями скоецев (комсомольцев). В качестве личного эмиссара Тито несколько раз выезжал на оккупированные территории для организации партизанских отрядов и подполья в Хорватии, Словении, Сербии и Македонии.

Создатель и главный редактор газеты «Борьба молодежи». Главный организатор Первого съезда антифашистской молодежи в 1942 году и Объединенного союза антифашистской молодежи Югославии.

Погиб при немецкой бомбардировке партизанского аэродрома.

Лека (Лека Марко, он же Александр Ранкович), 1909–1983

Из крестьян, член КПЮ с 1928 года, отслужил в армии, сидел в тюрьме, работал в подполье.

В конце июля 1941 года попал в руки гестапо, но сумел бежать из тюремной больницы.

Член Верховного штаба НОАЮ, генерал-полковник, с 1944 года — глава Отделения по защите народа (органов госбезопасности).

Впоследствии министр внутренних дел, руководитель репрессий («клика Тито-Ранковича» — это как раз о нем), вице-президент Югославии. От власти отстранен после скандала с прослушиванием Тито в 1966 году.