Тамо далеко (1941) (СИ) - "Д. Н. Замполит" - Страница 51

— В Санджаке, отсюда километров сто двадцать, — Иво показал куда-то в сторону юга.

— И что за срочность? Зачем мы там нужны?

— Ты приказ прочел? — глянул исподлобья товарищ Рибар.

— Прочел, но мне бы поконкретнее, хоть пойму, что с собой брать.

— Все берите, — отрезал Иво.

— То есть возвращение не предполагается… А Ужице кто оборонять будет?

— Без тебя разберемся.

Тут я прямо на измену подсел, но сообразил, что ради меня одного всю роту на смерть не пошлют, проще одного борзого юнца расстрелять, делов-то. Но все равно вытряс подробности, ни разу не радостные — в Плевле занозой сидит сильный итальянский гарнизон. В Ужице разные мнения, атаковать или не атаковать город, но командующий партизанами и начальник Главного штаба Черногории уверены, что надо атаковать. А тут еще мой длинный язык — дошли до Тито мои высказывания, вот он и предложил, так сказать, на практике подтвердить. Показать, значит, как надо.

Я чуть с горя не плюнул — ну хоть бы месяц дали людей подготовить! Едва-едва получаться стало, и сразу на штурм! Ладно, деваться некуда, все равно война ждать не станет.

Через час, отведенный на сборы, построил бойцов, Лука двинул речь, я выдал кое-как составленный приказ на марш — охранение, разведка, действия при налете и ты ды. Приняли в машины проводников и тронулись.

Пока ехали, мне связной Черногорского штаба подробности выдал, и чем дальше, тем больше мне это не нравилось. Санджакский отряд, хоть и большой, девять батальонов, тысячи три человек, но сформирован буквально вчера. Главный штаб Черногории — сплошь партийные секретари за вычетом одного офицера.

Беда.

А кругом благодать осенняя — самая красотища, да еще места дивные, Златибор, золотые сосны кронами шумят, в долинах снега еще нет, живи да радуйся. А мы все тянулись в обход занятых итальянцами городков по кривым глухим окольным тропам, да так, что меня к вечеру укачало и растрясло до полной невменяемости и я буквально выпал из кабины на руки встречающим.

Один, в кепке со звездой и шерстяных гетрах грубой вязки, представился Милованом, второй, высокий, с военной выправкой, назвал себя Арсо.

Милован сразу же взял быка за рога и заявил, что от морской болезни нужно глотнуть немножко ракии и уволок меня в дом, где разместилось командование, Арсо присоединился чуть позже, раскидав моих бойцов на постой.

Не знаю, что уж там помогло, стопка ракии или просто прекращение разгонов-торможений, тряски и ежеминутных поворотов на горных дорогах, но вскоре я уже стал пригоден к общению.

— О тебе хорошо отзывались товарищи Иво и Лека, — начал Милован, пригладив темные кудрявые волосы. — Надеюсь, будет толк.

— Тоже надеюсь. Задача нам какая?

Арсо сел за стол, расстегнул планшетку и выудил карту.

— В город ведут четыре дороги, на них стоят усиленные блок-посты итальянцев. Отряд выдвигается с юга, от Жабляка, и разделяется на три колонны. Передовые роты свяжут блок-посты боем, основные силы тремя колоннами атакуют город. Вы пойдете с восточной колонной, с задачей пробиться до општины, — закончил он не допускающим возражений голосом.

— Это где? — всмотрелся я в карту.

— Вот здесь, ориентируйтесь на мечеть Хусейн-Паши, там высоченный минарет, не ошибетесь.

— Погодите, а это что? — ткнул я в значки чуть в стороне от предполагаемого маршрута.

— Холм Стражице, на нем батарея.

— Так они же всех перебьют!

Милован нахмурился, между бровями залегла двойная складка.

— Если будем действовать быстро, то не успеют.

— А если застрянем? — спросил я в надежде услышать про план «Б».

Но обломался — даже число и тип пушек неизвестны. Арсо немного подсластил пилюлю:

— Отряду выдвигаться еще дня два, можно доразведать.

— Хорошо, займемся, только нам нужно белое полотно.

— Зачем???

— Снег пошел.

Два дня мы ползали по окрестным холмам, разглядывая Плевлю в бинокли и просто так, да еще Милован ухитрился заслать лазутчиков прямо в город под видом крестьян.

Оставшаяся без дела молодежь под руководством Марко перерисовывала карты на кальку — выяснилось, что на девять командиров батальонов карт всего три. Занятие муторное, скрупулезное, но позарез необходимое и я в который раз пожалел, что тут нет таких простых вещей, как полиэтиленовая пленка и шариковые ручки. Приложил карту к оконному стеклу, сверху пленку, обвел ручкой — есть схема, да еще непромокающая! Потребовал на всех копиях пронумеровать квадраты и ориентиры, чтобы исключить непонимание.

Поглядел я и на бойцов Санджакского отряда: сплошь крестьяне, хорошо хоть служивших хватает. Но в целом обстановочка энтузиазма не вызывала: в Плевле засел штаб альпийской дивизии «Пустерия», итальянцы укрепились как следует и вообще, горнострелки у них элита, ни разу не линейные части. Да еще с боевым опытом аж с 1935 года.

Моих, кто успевал и соображал получше, отправил натаскивать местных, в первую очередь ударные группы и тех, кто должен закреплять успех. Смех и грех — мои двухнедельники за инструкторов идут, но что делать, если других нет? Да и чему можно научить за день-два? С такими думами я и приперся в штаб.

— Ну, чего такой кислый? — улыбнулся Милован и сразу стал похож на молодого Ярослава Гашека.

И Арсо тоже довольно улыбается и тоже молодой — им всем лет по тридцать-тридцать пять, Тито с его полтинником на их фоне стариком выглядит. А про меня и речи вообще нет, внешний вид подкачал, недоросль несмышленый, кого волнует что внутри я даже старше Тито?

По результатам разведки Арсо изменил план — штурмовать предстоит не ратушу, а холм с батареей. Сперва накрыть его минометами, погасить прожектора, а потом ударной группой, в которую включить артиллеристов, захватить пушки. И вот тогда появится шанс не пластаться в лобовых атаках, а сбить макаронников с позиций огнем орудий.

Не удержался я и вякнул, что еще лучше вообще не атаковать город, потому как не партизанское это дело. Надо не в лоб, а как вода между пальцами. После таких рассуждений меня, как паршивого щенка, натыкали носом в приказ — у нас народно-освободительная армия или где? Политическому руководству виднее, а наше дело исполнять, и нехрен тут нюни распускать. Ну да, а я как тот лейтенант, все по своему окопу меряю.

Тем временем подтянулись командиры батальонов, им выдали карты и даже по моему настоянию провели разбор будущих действий — на карте, с описанием сигналов и процедур связи. В идеале надо бы на местности такое делать или на крайняк на макете, но не при нашей бедности и спешке.

Атаку назначили на четыре утра, вечером, перед выдвижением, я собрал своих и Лука задвинул им речь. Ну, как он умеет — борьба с оккупантами, пролетариат, свобода и все такое. Пока он говорил, я ловил вопросительные взгляды из строя и по окончании добавил от себя:

— Нам предстоит еще долго воевать. С немцами, с итальянцами, с усташами, с чертом и дьяволом. А для этого нужны хорошая обувь, хорошая одежда, оружие, боеприпасы. Завтра у нас будет шанс все это получить задаром.

Бойцы повеселели.

— Но только если мы разобьем итальянцев. Командиры взводов и отделений, ко мне.

Раскидали задачи, определили порядок действий и вперед, на рубеж развертывания, пока ночь и нас никто не видит. Головные батальоны дороги в город уже разрушили, выставили засады, чтоб на помощь никто не пробился и тихонько выдвинули передовые роты поближе к блок-постам.

Штурм начался с большого шума на на дороге в Приеполье. Итальянцы на разборки отправили из Плевли сперва роту, а как ее на дороге почти всю положили пулеметным огнем, так и целый батальон.

Следом атаковала Западная колонна, а Северная начала обстрел со склонов холма Голубинье. Итальянцы раскочегарили прожектора на Стражице и осветили подступы. У меня мелькнула мысль, что сейчас самое время засейвиться, да только это совсем не компьютерная стрелялка и я неприлично хрюкнул, успев заткнуть себе рот белой повязкой. Марко, Лука и Бранко, лежавшие ближе всех, недоуменно посмотрели на меня, но тут с холма Велика Плешь бахнули партизанские минометы, все три штуки. Оставалось только молиться, чтобы они попали по Стражице, а не по нам, залегшим у его подножья. И не по саперам-смертникам, уползшим вперед резать проволоку.