Вперед в прошлое 2 (СИ) - Ратманов Денис - Страница 45

То, что нужно! Сперва поищу свой кофе, потом перепишу цены — вдруг (наверняка!) подвернется что интересное, чего нет у нас. А это продукты отечественного производства, которые в наше сложное время попросту не доезжают.

Наверное, дольше минуты я просачивался к ларьку. Когда это удалось, меня притиснули к нему, я задрал голову, изучая небогатый ассортимент: все типа импортное, но на деле расфасованное где-нибудь в подвале. И в основном растворимый кофе от десяти тысяч. Чай… Чая было больше, цены разнились, но записать их я не мог при всем желании. Во-первых, розничные цены были наклеены на образцах, оптовые — распечатаны в прайсе, висящем у самого окошка, куда не пролезть.

На войне проще.

Я осмотрел весь товар, убедился, что нужного кофе нет, и пошел дальше. Попытался протиснуться к шоколаду и конфетам, подумал-подумал и не стал вникать: сладости нельзя возить летом — поплывут.

Н-да, иначе я себе все представлял. Думал, что зайду на торговую площадь типа как в «Светофоре», там будут горы товара с ценниками и продавцы возле них. А вот получи трэшачка! Тут чтобы цены узнать, надо побороться.

Свой кофе я нашел только в третьем ларьке, и стоил он 8500 в розницу. Увидел его, и душа наполнилась светом, я стал просачиваться к прайсу на опт, но был слишком легким, и меня оттесняли. Наконец получилось, я грудью лег на прайс, отодвинулся и узрел цену: 6800. Джекпот!

— Опт — это сколько штук? — сунул я голову в окошко.

— Пак. Иди отсюда, мальчик. Не мешай.

— Я купить. Сколько в паке?

— Двадцать четыре штуки, — ответила продавщица, глядя на покупателя поверх моей головы. — Вам что?

Меня схватили за плечи и, передавая друг другу, унизительно вытолкнули из очереди. Пробудился гнев, но я подавил его, мысленно умножил 6800 на 20, получилось 136000. Теперь 6800 на 4. 27200 да плюс 136000, выходит 163200. В голове включился калькулятор. Допустим, накину я 5200, продам по 12000 двадцать четыре штуки. 288000. Минус 163200. Сто. Двадцать. Четыре! Три месячные зарплаты!

За один рейс!!!

И не надо таскаться с неподъемными тележками! Все, другие товары не рассматриваю. Кофе можно распихивать по точкам, не привязываясь к месту и не рискуя.

Но! У меня нет столько денег, а те, что есть — мамины. Нужно искать инвесторов, и на ум приходил только один человек — дед, с его долларами под подушкой.

И все-таки я выстоял очередь, на свой страх и риск купил упаковку кофе на пробу — ну а вдруг и это контрафакт? И поехал к деду, преисполненный впечатлениями.

Спасибо, мироздание, за хваткий взрослый разум! Как все на само деле просто! Это ведь гораздо проще, чем неподъемные фрукты, которые портятся. И проще, чем гонять машины из Германии, как это делал отец Кабанова, и в итоге его убили. И проще, чем мотаться за шмотками в Китай или Турцию, рискуя быть ограбленным братками.

Я — маленькая лошадка. Никто не обратит на меня внимания и ни в чем не заподозрит. А дальше… Голова закружилась от перспектив. Сперва ваучеры, потом акции. Главное — вести себя скромно и не отсвечивать, тогда ни у кого не возникнет желания потрясти богатенького Буратино.

К деду я приехал раньше и к его приходу как раз разогрел суп, а к нему нарезал салями, которую купил по дороге домой — чтобы совсем не наглеть и не нахлебничать — и бородинского хлеба. Доковский распиаренный — резиновое дерьмо.

Разувшись, дед сказал:

— Получилось двадцать восемь тысяч.

— Круто! — сказал я.

— Черешни много погнило, два с половиной килограмма выкинул.

— Это мелочи.

Дед прошагал в кухню, сел напротив меня.

— У тебя что?

Я начал с того, что кофе нормального в нашем городе нет. Есть дерьмовое импортное — именно так, если кофе дерьмовый, то он в среднем роде — и по двадцать тысяч за упаковку. Я купил по 11000, нашел точку сбыта, где согласны взять по 16. Съездил на склады и нашел тот же кофе по 6800. Показал лист с расчетами и закончил:

— Вот такая прибыль, дедушка. Сто двадцать четыре тысячи. Деньги из воздуха.

Дед почесал висок, глубоко задумавшись, и изрек:

— Так просто?

— Да, — кивнул я. — Проще, чем с фруктами. Везти придется шесть килограммов.

— Почему же мы спину гнем за гроши, когда можно — вот так?

Потому что, дедушка, был Советский Союз, где все понятно и предсказуемо. Ты учишься бесплатно, женишься, рожаешь детей, государство обеспечивает тебя жильем. Пусть плохоньким, но — обеспечивает. Ты вроде как нужен. А потом бац! — и все рухнуло, наступил дикий капитализм, и люди оказались выброшенными на берег рыбами. И тут важно первым отрастить конечности и зубы, потому что уже расплодились гигантские стрекозы, которые норовят тебя сожрать.

— Скоро все поймут, что так можно, и это перестанет работать. Пока у нас фора. Грех не воспользоваться.

— Но как?

— Что?

— Как ты догадался? — удивился дед. — Мне почти семьдесят, но и в голову такое не приходило.

Пришлось снова врать, точнее, приукрашивать правду:

— Мама рассказывала, что на работу приносили кофе по двадцать тысяч. Вот в память и врезалось. Ты в кофе разбираешься? — Я поставил на стол пачку. — Нужно продегустировать, чтобы понять, можно ли его брать и делать ставку на эту марку.

Дед покачал головой.

— Я предпочитаю чай.

Ну да, кофе — это для богатых. Перед тем, как вскрыть упаковку, хотелось перекреститься, но дед Шевкет, наверное, не понял бы. Почти семь тысяч! Много дней на моле с удочкой. И все-таки я решился. Нашел у деда старый алюминиевый ковш, который заменил бы турку, налил воды. Прежде чем бросить туда пару ложек вожделенного кофе, долго его нюхал. Вроде нормальный, не контрафактный.

— Ты разбираешься, что ли? — удивился дед.

— Читал, что не должно вонять паленым. У тебя как с давлением? Можешь себе позволить чашечку?

— Как у космонавта, — ответил дед и приготовил чашку.

Я поставил ковш на электроплиту и принялся варить на медленном-медленном… Можно ли назвать огнем жар электроплиты? Квартира наполнилась кружащим голову ароматом из прошлой жизни. В этой нормальный кофе могут позволить себя только состоятельные, да и суррогатный стоил дурных денег. У деда от предвкушения аж румянец появился.

Когда поднялась пенка, я снял ковш с плиты, сказав:

— В идеале бы медную турку, но за неимением…

Подождав, пока пена осядет, я разлил напиток по чашкам. Дед сразу же положил три ложки сахара, а я нюхал и не мог нанюхаться. Вот он, тот самый аромат! И сахаром перебивать вкус не стоит, молоком — тем более.

Дед подул в чашку. Сделал маленький глоток, почесал бровь.

— И что вы в нем находите? Еще и с, тьфу, мухами! Тьфу, крошки эти!

— Это очень хороший кофе, —сказал я. — Надо брать… Дедушка, стань моим инвестором.

Косматые дедовы брови взлетели на лоб.

— Кем?

— Займи денег на партию товара. Смотаюсь туда-сюда и отдам.

Дед молчал, почесывая висок указательным пальцем. Ну что тут думать? Мама в заложниках, куда я денусь? Деньги в любом случае верну. Что соображаю, как заработать, я доказал…

Мы смотрели друг на друга. Дед молчал.

— Что ж, понимаю, —вздохнул я. — Закупку придется отложить. Я не имею права тратить мамины деньги, они могут понадобиться в любой момент.

Дед усмехнулся и сказал:

— Кофе этот твой, конечно, гадость редкая. Но если то, что ты говоришь, правда хотя бы наполовину… Завтра поедем и закупим столько, сколько надо. Все равно фрукты мне на продажу приедут только послезавтра.

Я шумно выдохнул.

— Спасибо. Я все верну.

Дед похлопал меня по предплечью. Я наконец расслабился и в полной мере насладился вкусом кофе.

Вечером позвонила мама, сказала, что пункцию и все анализы назначили на завтра, у нее все есть и пока ничего не нужно. Кормят невкусно, но питательно. Врач, который ее ведет — грамотный, персонал вежливый. Я подумал, что надо будет набрать на складах вкусного и передать — и сама поест, и с медсестрами поделится. А потом обязательно привезу ей абрикосы, пусть раздаст. По матери знаю, как средний медицинский персонал бедствует.