Вперед в прошлое 2 (СИ) - Ратманов Денис - Страница 43

— Может, и ничего, — пожала плечами она и затараторила: — Бывают же чудеса. Например, ты: мальчик за день заработал больше, чем любой мужчина за месяц. Мало ли. Помню, случай был на участке: у пожилого мужчины — рак толстого кишечника, четвертая стадия, непроходимость… На нем профессор диссертацию защитил, до сих пор живет тот дед. Десять лет прошло.

— Может, у тебя вообще нет рака, — обнадежил ее дед. — Знаем мы южную лень и…

Мама мотнула головой.

— Чудеса бывают, да, но не такие. У меня анемия, узлы — все совпадает! Я худею. Четыре килограмма за месяц. Слабость…

Анемия могла быть от макаронной диеты, потеря веса — от стресса. В глубине души я очень надеялся на ошибку, но душил эту надежду в зародыше, потому что, если поверить в чудо, потом слишком больно с ним расставаться.

— Ты интересовалась, аккуратно так, что нужно для того, чтобы гарантированно попасть к ним на операцию? — поинтересовался я.

Мама растерянно захлопала глазами.

— Он про взятку, — объяснил дед.

— Н-нет. Я никогда не давала взяток… И как бы я ему предложила? Как предложу? Это ж преступление!

Эх, наивный советский человек! Неужели мне опять придется за мать челом бить? Впрочем, почему бы и нет? В тот раз сработало, вдруг и теперь включу харизму, пущу слезу: «Не губите, не делайте нас сиротами! Вот есть сто тысяч, всем селом собирали. Только дом осталось продать и бродяжничать».

— Ладно, не парься. Лучше даже не пытайся предлагать деньги — будет выглядеть, как оскорбление.

— Но если меня не возьмут на операцию? Что тогда? Ехать в областной центр? — Ее ноздри трепетали, глаза бегали, словно все уже случилось.

Я встал, подошел к ней, положил руки на плечи и заглянул в глаза:

— Ма, мы с дедом все решим. Твоя задача — не паниковать, для этого нет причин. Давай — вдох… Ну? — Мама вдохнула. — Выдох. Еще вдох. Выдох. Полегче? Ты уже здесь, в Москве, тебя кладут на обследование — это уже много! А у нас есть девяносто тысяч, и будет больше.

— Будет, — кивнул дед. — Не сомневайся. Я помогу, у меня отложено сто восемьдесят долларов на черный день — докину.

Я мысленно присвистнул, улыбнулся. Какой продвинутый у меня дед! В отличие от мамы с отцом, соображает, что в рублях деньги держать нельзя. Впрочем, в Москве грамотных людей больше, есть у кого учиться и за кем тянуться, чтобы не выглядеть деревенщиной.

— Надо будет — на базаре постою, — продолжил дед.

— Ого заявление! — обрадовался я. — Завтра — со мной на стажировку?

— Да что там уметь: наливай да пей! — блеснул золотыми зубами дед. — Меня посложнее будет ограбить, чем парнишку. А тебя со временем приметят, и не сомневайся.

Ну и дед! Просто дед Мороз! Как же он вовремя нашелся! Должен буду по гроб жизни.

— Знал бы ты, как мне поможешь!

Я поделился бизнес-планом с оптовой продажей кофе. Добавил:

— Понимаю, это риск, сто сорок тысяч — огромные деньги. Но он оправдан: при удачном раскладе мы удвоим сумму. К тому же у меня уже есть небольшой заказ, и покупатели согласны заплатить шестнадцать тысяч за пачку. Осталось выяснить, есть ли кофе на складах в Мытищах, по какой цене и со скольки начинается опт.

— Но ты можешь потерять деньги, — испуганно пробормотала мама.

— Могу, — кивнул я. — Если груз украдут. Ты сама говорила, что вам приносили кофе по двадцатке! А у меня получится продавать его чуть ли не вдвое дешевле. Но это так, планы, нужно ехать на склады и все узнавать. Завтра же это сделаю, а дедушка поторгует пока, да?

Задумавшись, дед почесал висок, помолчал немного и выдал:

— Я месяц работаю, чтобы получить столько, сколько ты наторгуешь за два дня. И все равно собирался увольняться. Устал ругаться. Сменщики воруют, а недостачу с меня списывают.

Я щелкнул пальцами.

— А теперь самое интересное. Дедушка, дай большой лист, чтобы нагляднее было.

Когда получил лист, я рассказал про тетку-проводницу, с которой можно передавать посылки, про бабушкины абрикосы, написал цифры вероятной прибыли, прибавил прибыль с кофе.

— Тысяча долларов в месяц, если работать с выходными. Думаю, этого хватит с головой на все. Дедушка, когда все наладится, будешь получать процент с прибыли. Тысяч пять в день.

Он рассмеялся и махнул рукой.

— Это ты, внук, загнул.

— Нет, — мотнул головой я. — Ну а мне придется мотаться туда-сюда за кофе. Если найду его по подходящей цене, конечно. Впрочем, я уже нашел в ларьке, но все сейчас делают стопроцентную наценку, так что наверняка он где-то по шесть тысяч.

— Не найдешь тот, что надо, — бери другой, — посоветовал дед.

— Растворимый и у нас есть, к тому же легко нарваться на подделку. Нужен молотый определенной фирмы, только его будут брать с удовольствием и захотят еще.

— Ты точно мой сын? — спросила мама с сомнением. — Откуда ты столько всего знаешь и умеешь?

«Жить захочешь — не так раскорячишься», — проскользнула мысль, но сказал я другое:

— Я хочу, чтобы ты выздоровела, и сделаю ради этого все. Хочу, чтобы Боря пошел в художку и не похоронил талант, и Наташка — тоже. Ну какая из нее медсестра?

«И хочу, чтобы не было ядерной войны, или пусть проклятый таймер отмотает время хотя бы на пару десятков лет вперед». С большой вероятностью человечество не погибнет, и я останусь жить, но то, что настанет потом, с трудом можно будет назвать жизнью.

— Итак, давайте подытожим, потому что мне надо позвонить бабушке и сказать, чтобы высылала товар каждый день, по двадцать пять килограммов. Дед будет принимать и продавать. Я попробую найти нужный кофе или посмотреть, что еще можно возить отсюда туда. Когда придут все результаты обследований и станет ясно, подходит ли мама для операции в онкоцентре, у нас будет кругленькая сумма на руках.

Мама поджала губы, потерла глаза, словно пыталась загнать назад навернувшиеся слезы. Опустила голову, закрыв лицо волосами, и наконец заговорила:

— Это… Это невероятно. Как… В какой-то сказке. Я думала — все, не выкарабкаюсь, и вот… — Вскинув голову, она посмотрела на меня. — Павлик, если бы не ты… И Наташа помогает, и даже Боря… Так неожиданно! А тебе я, можно сказать, жизнью обязана.

— Все, ма, ты у меня в рабстве, — усмехнулся я. — Просто не психуй. Тебе сейчас нельзя.

— Постараюсь.

— Значит, решено: завтра дед — вместо меня, я — на склады? — Я посмотрел на деда, тот кивнул. — Ага, эта часть плана ясна, теперь надо позвонить бабушке Эльзе.

Дед закрыл дверь на кухню, чтобы меня не смущать.

Я набрал бабушку — она, к счастью, сразу ответила. Отчитался о том, как прошел день, рассказал про деда и что маму кладут на обследование уже завтра, поделился далеко идущими планами, попросил ежедневно высылать товар поездом тети Иры — он идет быстрее, и ничего не успеет испортиться, а уж проводница найдет способ его спрятать от таможенников. Пообещал приехать через три дня — я ж получил добро на закупку партии кофе — и вернуться в Москву на следующий день. Бабушка отчиталась, что завтра приедет пятнадцать килограммов черешни и десять — абрикосов.

Слава богу, орехов нет.

Распрощавшись с бабушкой, я набрал Илью, но никто не ответил. Летом в квартире делать нечего. Он, наверное, на базе или купается в море, и домой придет к десяти, а родители на работе.

А пока — милое семейное чаепитие с галетным печеньем. Потом — разглядывание фотографий, где дед маленький. Фотографий отца у него оказалось совсем мало — семейные альбомы остались у покойной бабушки, а отец потом избавился от всех снимков, где они всей семьей.

Дед говорил о себе отстраненно, словно пересказывал давно подготовленный доклад. И несмотря на кажущуюся открытость, я чувствовал, он не то чтобы насторожен и закрыт, а будто бы держит под замком часть своей личности. Может, и правда подозревает, что внезапно обрушившиеся родственники с ним только из-за его квартиры в Москве. А может, он всегда такой.

В десять я еще раз набрал Илью. Ответил Леонид Эдуардович.