Личный враг императора (СИ) - Сахаров Василий Иванович - Страница 43

— Так и есть, — подтвердил я и добавил: — Надо показать столичным боярам, что я не собираюсь прятаться и никого не боюсь.

— Это правильно, — согласился Максим Петрович. — По всем понятиям так. Но ты понимаешь, что теперь так легко не будет, и против тебя выпустят реальных бойцов?

— Конечно.

— И все равно намерен идти, чтобы побеждать?

— Да. Они знают, что я системщик и подготовятся. Но никому не известен мой настоящий уровень. Да и помимо этого есть парочка серьезных козырей. Поэтому я в себе уверен.

— Отлично. Будет тебе поход в логово бояр. Но мы пойдем с тобой, поддержим своего родича. С Райкиным я уже договорился. Нам забронировали лучший столик.

«А вот это уже хорошо. Веселье явно выходит на новый уровень», — с удовлетворением подумал я, и мы подъехали к нашему столичному особняку, где нас встречали не только местные слуги, но и две моих девушки, Варя и Анжелика. Судя по всему, их прислали в Москву, чтобы я меньше бродил по улицам в поисках приключений. Ведь, чем больше времени я стану проводить с ними, тем меньше возможностей учинять безобразия. Уверен, что именно так рассудил наш хитрый патриарх, и в этом имелся определенный смысл.

20.

В ресторане боярина Райкина сегодня аншлаг. Все столики заняты не только в главном зале, но и в баре. Собрались сливки столичного общества. В основном, конечно же, представители боярского сословия. Хотя были и просто очень богатые люди, купцы и промышленники, которые работали на государство, то есть на императора, и потому находились под его опекой. Таких людишек трогать нельзя. Даже клану Хортовых, случись у нас с ними серьезный конфликт, придется объяснять, почему пролилась кровь. Ведь они, все эти торгаши и фабриканты, в политику и дворянские дрязги не лезут, а пользу стране приносят, производят новейшие виды вооружений и ширпотреб, добывают ресурсы и дают рабочие места простолюдинам, платят налоги и всегда на стороне правящего режима. Себя они, конечно, тоже не забывают и никогда не бедствуют, но в боярское сословие и вольное дворянство не стремятся. Так уж исторически сложилось.

Отвлекся. Про олигархов, многие из которых наследники тех хватких ребят, кто успел поучаствовать в распиле советского наследия, еще будет время вспомнить. А пока возвращаюсь непосредственно к вечеру, который обещал быть интересным и насыщенным.

Метрдотель встретил нас, то есть патриарха, моего отца и меня, на входе. Поприветствовал и лично проводил к нашему столику.

Пока шли, я обратил внимание на то, что Максим Петрович знаком с многими людьми, кто сегодня посетил ресторан. Его взгляд скользил по лицам, и он постоянно отвешивал знакомым вежливые короткие кивки, а в сторону некоторых хмурился, явно, показывая, что не рад их видеть. А когда мы присели и сделали заказ, патриарх посмотрел на меня и спросил:

— Вальдер, кого знаешь в этом зале?

Я осмотрелся и ответил:

— В этой жизни никого. А с учетом прошлой примерно каждого третьего. Если не лично пересекался, то запомнил лицо из новостных блоков.

— Посмотри налево, — велел он.

Покосившись в указанную сторону, я скользнул взглядом по четверке господ с угрюмыми лицами. Серьезные мужчины. И одеты примерно одинаково. Все в черных костюмах.

— Знаю этих гадов, — отвернувшись, сказал я Максиму Петровичу. — Начальник Тайного приказа боярин Стрелецкий со своим заместителем Хабировым, глава Московской жандармерии Густеев и куратор столичных журналистов Зинчук.

— Верно, — подтвердил патриарх и задал новый вопрос: — Как думаешь, почему они вместе?

— Это одна команда единомышленников. Та самая, которая даже после замирения с императором все равно готова вредить нашему клану.

— Так и есть, Вальдер. Ты сам сделал такой вывод или подсказал кто?

Верный ответ мне подсказала интуиция. Но я свой системный навык упоминать не стал, а ответил коротко:

— Сам до всего додумался.

Дед был удовлетворен и одобрительно кивнул.

Вскоре принесли наш заказ, и мы приступили к ужину. Ели без спешки, иногда что-то обсуждали. И так прошло примерно двадцать пять минут.

За это время напряжение в зале постоянно нарастало. Оно словно бы сгустилось. Казалось, что еще немного, и его можно будет потрогать рукой. Это почувствовал не только я, и Максим Петрович сказал:

— Скоро начнется.

— Да, — согласился с ним отец и покосился на меня. — Как думаешь, кого на тебя натравят?

— Наверняка, родственников Шершина, Митрофанова и Сулейманова. Возможно, еще итальяшки профессионала наймут. Ну и нельзя исключать, что вот эти самые господа, что слева от нас, кого-то выставят. Но не явно. Они вроде как лица не заинтересованные. Поэтому постараются подвести своего бойца в самом конце, если я выживу.

— Митрофановых и Сулеймановых не будет, — вставил патриарх. — Мне звонили главы этих родов. Претензий к тебе нет. Вот только просят родовые перстни вернуть. Но я сказал, что это твои трофеи. Личные. Значит, вопрос не ко мне.

— А что насчет оружия и артефактов? — спросил я.

— Насчет этого разговора не было, — покачал головой Максим Петрович.

— Логично, они ведь навели справки и знают, что если за родовые перстни мы не цепляемся, то трофейное оружие и артефакты никогда не отдавали, — усмехнулся батя и, приподняв бокал с вином, словно невзначай посмотрел на вход в зал и добавил: — А вот и первый смертник, я так думаю.

Действительно, в зале появился стройный коротко стриженный брюнет с забавными тонкими усиками, который заметил нас и сразу направился к нашему столику. Он подошел и замер, картинно перекатился с пятки на носок, встал нормально и уставился на меня.

«На итальяшку похож», — подумал я, глядя на незнакомца, и не ошибся.

— Я, барон Антонио Скварчалупи, вызываю тебя, Вальдер Хортов, на поединок чести.

— Причина? — поинтересовался я.

— Нанесенная моему другу бояричу Марио Эспозито обида. Он, к моему великому сожалению, по состоянию здоровья, не смог прибыть. Но я готов занять его место.

— Принимаю вызов, — ответил я, поймал взгляд итальянца и, поняв, что передо мной системщик низкого уровня, вряд ли больше пятнадцатого, добавил: — Встретимся через десять минут на поле этого замечательного ресторана. А пока пошел вон, слабое отребье. Тебе здесь не место, fuggitivo.

Оскорблять его, конечно, было совсем не обязательно. Тем более назвав на родном языке беглецом и дезертиром, что для сбежавших с родного полуострова от свирепых берберов итальянцев звучало крайне обидно. Но я решил посмотреть на его реакцию. И он вскипел. Даже рефлекторно схватился за отсутствующую шпагу, которую, наверняка, оставил при входе в ресторан. Однако в этот момент решил показать себя Максим Петрович. Патриарх слегка привстал и от него в сторону наемного бретера, которого, как не трудно догадаться, наняла семья Эспозито, покатилась волна ужаса. Вот что значит прокачанный системщик высокого ранга. Мне до него далеко. А итальяшке тем более. Побледнев, он отшатнулся прочь, и практически убежал. Ну а мы еще пять минут обсуждали появление итальянца и только потом, без всякой спешки, демонстрируя полнейшее спокойствие и уверенность в себе, двинулись в сторону площадки для поединков, а остальные гости, естественно, потянулись за нами. Они ведь сегодня в ресторан боярина Райкина не только вкусно покушать пришли, но и за развлечениями.

На поле чести все, как и вчера. Мне и наемному бретеру выдали на подпись документы, которые необходимо подписать перед поединком, и я это сделал. А вот итальянец в последний момент замялся.

«Неужели соскочит, как боярич Эспозито?» — подумал я и пристально посмотрел на него.

Антонио Скварчалупи, почуяв взгляд, поднял голову и повернулся в мою сторону. А затем, встряхнув головой, все-таки подмахнул бумагу и, приняв от сопровождавшего его слуги тонкий узкий клинок, решительно отправился на смерть.

Я кинул взгляд на прадеда. Максим Петрович улыбался и что-то обсуждал с судьей. Они явно были неплохо знакомы. Но здесь и сейчас это не имело никакого значения, и я, как и вчера, не взяв оружия и скинув пиджак, машинально проверил наличие артефактов, среди которых один трофейный, тоже вышел на поле чести.