Каратист: без компромиссов. Том 4 (СИ) - Тыналин Алим - Страница 25

Если сейчас еще добавить зимние тренировки, то я либо закалю свое тело до немыслимых пределов, либо просто подохну. От холода и нагрузок. Третьего не дано.

Причем, скорее всего, будет второй вариант. Зимой в лесу невозможно выжить. Ну и ладно, зато умру, совершенствуясь в боевых искусствах. Так даже лучше. Почетная смерть.

Вот что я решил. Поэтому сейчас понял, что все равно не засну. Вскочил с кровати, оделся. Отправился на тренировку в соседний парк.

Ух, я и забыл, что такое холод. Привык уже к теплу и жаре. Резкая смена климата сразу дала о себе знать. Я быстро замерз.

Хотя очень быстро согрелся во время бега. После того, как совсем недавно купался в океане и загорал под лучами солнца, чуток дико смотреть на замерзших людей. Которые кутались в пальто и шубах, на головы натянули шапки.

Добежал до своего сквера. По дороге заметил, что сзади «хвост». Кто-то внаглую побежал за мной.

Двое парней в серых костюмах и шерстяных пальто. Не очень-то они и прятались. Специально делают.

Чтобы показать, что мне некуда деваться. Чтобы я занервничал и совершил ошибку. Не знаю какую, но все равно.

В парке я провел тренировку. Обычную, в прежнем невероятном темпе. Все деревья тут держали на стволах отпечатки моих занятий.

Сейчас дубы и клены понуро стояли с голыми ветками, покрытыми снегом. Но следы моих ударов остались. Тогда я снова устроил ударную тренировку.

Перед этим я отжался пятьсот раз на кулаках. Прямо на снегу. Впрочем, во время отжиманий мои кулаки очень быстро прокрутить сквозь снег. Быстро уперлись в ледяную черную землю.

Потом я поднялся, почистил костяшки пальцев, надел бинты и принялся лупить стволы деревьев. Что, скучали тут без меня? А вот он я, сейчас разбужу вас от зимней спячки.

Удары кулаками я чередовал с локтями, пяткой и коленом. Самые разные комбинации, все как полагается.

От ударов деревья скрипели и стонали. С них сыпался снег. Но я в ажиотаже забыл о всяких мерах безопасности.

Я так долго бил одну засохшую березку на краю парка, что ствол взял да и сломался. С хрустом. От неожиданности я не сразу понял, что произошло. Березка рухнула на землю.

Я стоял, тяжело дыша и глядел на окровавленные кулаки. Потом на сломанную березку.

Надо же. Только теперь я понял, что натворил. Во время тренировки я ушел в себя. Воображал перед собой врагов и противников.

Моих недоброжелателей чиновников. Из спорткомитета и других. Тех, что всегда отказывали легализовать карате. Только потому, что им казалось, что это дисциплина буржуйских западных стран.

Им плевать, что это в первую очередь боевое искусство. Направленное на совершенствование силы духа. Им видно, что оно пришло с Запада и уже поэтому должно быть запрещено. А то, что бокс и борьба тоже оттуда, плевать, значит?

Чтобы успокоиться, я сделал ката. Но все равно продолжал думать о чиновниках и бюрократах. Поэтому движения вышли резкие и мощные.

Прохожие, шедшие через сквер, останавливались и смотрели на меня. Как на клоуна. Что, никогда не видели, что ли?

Вскоре вокруг образовалась небольшая толпа человек в десять. В основном, молодежь.

— Во дает парнишка, — повторяли многие и усмехались. — Ты смотри, что вытворяет. Прямо, как в цирке. Это и есть то самое карате, что ли?

Но зрители постарше выступили с осуждением. Тоже, как полагается.

— Это что же такое? — спросила одна старушка. — Разве можно устраивать такое на глазах у всех людей? Кажется, для этого существует спортивные залы. Вот и иди туда, милок. Слышь, я тебе говорю.

Пристали, никуда не хотели уходить. А у меня еще по плану полтора часа тренировок. Стиснув зубы, я продолжал заниматься не обращая внимания на зрителей.

Самое главное, надо уйти в самого себя. Забыть о раздражающих факторах. Об отвлекающих событиях. Это даже к лучшему.

Весь этот сорочий стрекот — отличное упражнение. Для концентрации. Надо сказать, я неплохо справился.

Под конец мне удалось отвлечься от всего. От лютого холода, от бубнежа прохожих, от мыслей о провале. Я продолжал тренировку. Полностью ушел в себя.

Пока мне не постучали по плечу. Я обернулся и едва подавил разочарованный вздох. Передо мной стояли двое патрульных милиционеров.

— Документики, пожалуйста, гражданин, — один козырнул, но выжидающе смотрел на меня. — Попрошу побыстрее. Чем это вы тут занимаетесь?

Обычно я брал с собой студенческий, но в этот раз на нервах забыл взять документы. Пошарил по карманам и понял, что ничего нет. Вот дерьмо.

— Придется пройти с нами, — сказал милиционер. — Ничего не поделаешь, пойдем. Для выяснения.

Вот дерьмище. Я поплелся вместе с милиционерами в участок. Отличное завершение дня. Зрители отпускали мне вслед ехидные замечания.

А те, что следили за мной, куда-то исчезли. Словно сквозь землю провалились.

В участке я сидел на скамеечке. Обо мне словно забыли.

Дежурный милиционер то и дело отвечал на звонки. Другой бешено стучал по клавишам пишущей машинки. Я откинул голову назад и закрыл глаза.

Проснулся оттого, что кто-то похлопал меня по плечу. Ого, а это же Воловников. Собственной персоной.

— Ты что тут делаешь, чемпион? — строго спросил он. — Нашел, где прохлаждаться. Пошли. Тебя ждут великие дела.

Я равнодушно покачал головой.

— Зачем? Все кончено. На меня спустили всех собак. Из-за того, что я полез к Кастро. Теперь я на дне.

Воловников усмехнулся. Посмотрел на дежурного милиционера, внимательно слушающего наш разговор.

— Ты с ума сошел, мальчишка? Вставай, говорю. Тебя ищет министр. По заданию Политбюро ЦК КПСС. Ты срочно нужен для создания федерации карате Советского Союза. Первый секретарь выслушал просьбу Фиделя Кастро и дал зеленый свет. Быстро вставай. У нас полно работы, а ты тут прохлаждаешься.

Образцов постучал кончиком ручки по столу. Громко, чтобы заглушить крики других участников совещания.

— Внимание, товарищи! — голос у него громкий и гулкий. Как в трубе. — Давайте соблюдать регламент. Напоминаю. Мы здесь уже сидим с утра. И до сих пор не утвердили ни один пункт.

Это точно. Мы потеряли уйму времени. Уже три часа дня.

У меня все сроки полетели к чертям. Ради совещания я пропустил занятия в универе, тренировку в спортзале с учениками и встречу с дядей. А конца-края заседания не видно. У меня на носу встреча с оперативниками КГБ.

Только вчера я находился в участке. Меня оттуда вытащил Воловников.

— Ты не мог найти другое время, чтобы тебя задержала наша доблестная милиция? — слегка раздраженно спросил он. Мы вышли из участка милиции. — У меня дел по горло. А тут ты пропал. Пришлось звонить, проверять, искать тебя.

Я пожал плечами. С вжиком затянул «молнию» на куртке. В Москве холодно. пасмурная.

— Обычно никогда вопросов не возникало. Да я и с документами всегда хожу. А вот сегодня забыл. И сразу же пристали.

Воловников еще раз посмотрел на меня. Оценивающе.

— А тебе поездка пошла на пользу. Загорел, посвежел. Ишь ты. Познакомился с кубинками?

Мы стояли на крыльце участка. На стоянку подъехал милицейский желтый «УАЗ» с синей полосой. Из здания вышли два милиционера.

Воловников стоял прямо по центру крыльца. Чтобы обойти его, милиционерам пришлось дать крюк. Они недовольно покосились на него. Но промолчали. Почуяли сотрудника госбезопасности.

— Всякое было, — я не стал отнекиваться.

Мы сошли с крыльца к синему «Москвичу». Воловников сел за руль. Завел двигатель. Но с места не трогался.

— Завтра у вас организационное совещание, — сказал он и включил «дворники», чтобы смыть налет мокрой грязи с лобового стекла. — Утверждение устава, выбор председателя, принятие всяких правил. Ну, ты знаешь. Так вот, я хочу, чтобы ты вошел в состав руководства.

О нет, только не это.

— Зачем мне это? — тут же спросил я. — Это не мое. Я хочу заниматься спортом. У меня еще полно времени. Вот лет через десять, пожалуйста. Милости просим.