Нападение голодного пылесоса - Гусев Валерий Борисович - Страница 20

• Предыдущая
• 20/27
• Следующая

– Гениально! – подскочил тогда Кабаков. – Вводим сцену налета на офис Великана в его отсутствие.

Но для этой сцены нужна была соответствующая экипировка: бронежилеты, камуфляж, каски и, конечно, оружие. Все это нашему Кабакову обещали дать напрокат его друзья из какого-то большого театра. А Козлов, вместе со своим другом Юрой, должен был все это доставить на «Газели».

– Дим, – сказал мне Алешка. – У меня тут дельце появилось, ладно? Ты иди домой и обеспечь мне прикрытие. Соври чего-нибудь. А я поехал.

– Куда ты поехал?

– Помогать нашему режиссеру.

Он догнал Кабакова в дверях, что-то горячо наговорил, тот кивнул, соглашаясь, и они исчезли.

– Поедешь с нами? – спросил меня Костя. – Заманчиво: автоматы получать будем.

– Настоящие?

– Не очень.

– Я не могу, – вздохнул я. – Мне надо Алешке прикрытие обеспечивать.

– Понятно, – согласился Козлов. Хотя ничего ему не было понятно. Как и мне.

– А где Алешка? – спросила мама, когда я вернулся домой.

Я ничего не успел придумать, поэтому сказал почти правду:

– Он с режиссером, чего-то они там дорабатывают для телевидения.

– За пылесосом-то он пойдет? – с надеждой в голосе и взоре спросила мама. – На елку.

Мама у нас тоже немного фантазер и мечтатель.

– Обещал, – неопределенно ответил я и раскрыл свой великий дневник.

Написал на новой странице «Седьмое января». Записал все сегодняшние открытия. Интересно: пока я держал все события в голове, они были довольно-таки туманными, даже спорными и противоречивыми. А когда я изложил их по порядку на бумаге, все как-то утряслось, распределилось, упорядочилось. Даже интереснее стало. Сколько нового мы узнали. Сколько узнали новых людей – хороших и плохих. Сколько узнали лошадей – в основном хороших.

Вот только своего младшего брата я каждый день и даже час узнаю по-новому.

Непредсказуемый малец... Хотя... Если задуматься... Все его действия, хоть и неожиданны, но глубоко оправданны. Этими действиями движет, наверное, чувство справедливости. Нет, все-таки он станет не художником, не артистом, не сочинителем романов, не знаменитым всадником. Он, наверное, станет президентом. Если, конечно, мы все к тому времени поумнеем.

Незаметно для себя я записал эти мудрые мысли, не догадываясь, что будущий президент занят сейчас не очень-то похвальным делом.

Следующую запись я сделал, естественно, позже, когда Алешка рассказал мне, чем он был занят на телестудии и в районе нее.

Когда они подъезжали к Телецентру, Кабаков сказал, что пропуск заказан только на его имя, Алешку в здание не пустят и пусть он пока походит здесь, поглазеет.

– Конечно, – согласился Алешка. – Может, кого-нибудь знакомого увижу, поболтаю.

– А у тебя есть знакомые на телевидении? – удивился Кабаков.

– Хватает, – Алешка небрежно махнул рукой.

– Ну, например, – настоял режиссер, который очень сильно сомневался в Алешкиных словах.

– Ну, этот... Славик-Шустрик...

– Савик Шустер, – с уважением поправил его Кабаков.

– Потом одна корреспондентка. Да вы ее не знаете... Корзинкина, она новости всякие с улицы ведет.

– Как же! – обрадовался Кабаков. – Очень знаю Капочку. Капитолину Корзинкину. Она и будет делать о нас сюжет. Очень способный тележурналист.

– Я уже убедился в этом, – серьезно сказал Алешка. – Очень способная. На многое. – Помолчал, подбираясь к главной цели. – Она у папы интервью брала. На машине к нему на работу приезжала. Забыл только, какая у нее марка. «Пассат», что ли?

– «Ниссан», – сказал все знающий режиссер Кабаков. – Сейчас на стоянке парковаться будем, я тебе покажу. Голубой «Ниссан», под цвет глаз владелицы. – Он почему-то вздохнул. Наверное, потому, что его ржавая машина никак не подходила под цвет его глаз.

Стоянка у студии была огорожена низким барьерчиком из железной трубы, а на въезде стоял охранник и караулил шлагбаум.

Лешка вылез из машины, на стоянку ему вход тоже был заказан, и он дожидался Кабакова, беседуя с охранником на разные темы. В основном они обсуждали последние события с «заминированными» машинами.

– А у вас тут столько красивых машин, – польстил Алешка. – Не подкрался бы кто-нибудь с тротилом.

– Ну, знаешь! – загордился парень. – У меня, знаешь, не подкрадешься! У меня, знаешь, тут все просматривается!

Этот интересный разговор прервал Кабаков, который поставил свою машину и повел Алешку вдоль барьерчика.

– Вот он, «ниссанчик». Голубенький.

Машина стояла очень удачно: вплотную к барьерчику, далеко от глазастого охранника, да еще и прикрытая от его зоркого глаза здоровенным черным джипом.

– Красивая машина, – похвалил Алешка. – И место у нее на стоянке удачное.

– Здесь ни у кого нет постоянных мест. Кому что достанется. Приезжают – уезжают.

Это Алешку почему-то не устроило.

– Заговорились мы с тобой. Мне пора. Завтра в три съемка. Не забудь. – И Кабаков поспешил к подъезду, обернулся на бегу: – Да, а зачем ты со мной ездил?

– «Ниссан» голубенький посмотреть.

– Хорошая шутка, – засмеялся Кабаков и скрылся за стеклянными дверями. – Жди, я скоро.

Если бы это была шутка...

Возвращаясь с Телецентра, актер и режиссер заехали в театр, проверить доставку реквизита для завтрашних съемок.

Все было в порядке, на сцене были свалены в кучу каски, бронежилеты, а на столе рядком лежали укороченные автоматы. Совсем как настоящие.

– Ну мы им завтра покажем! – потер руки довольный режиссер и достал из кармана два яблока. Одно Алешке, другое себе. – Надо мной посмеиваются, что я все время жую, а мне надо постоянно пополнять творческую энергию. Я весь в искусстве. Ну мы им завтра покажем!

– Покажем! – Алешка так хрустнул яблоком, что под сводами театра будто раздался громкий выстрел.

Только показывать они собирались разным людям. Разным, так сказать, творческим коллективам.

– Принес? – спросила мама Алешку. – Подарок с елки принес?

Мне стало жутко интересно, как он выкрутится.

Выкрутился:

– Я его спрятал. До твоего дня рождения.

Мама вздохнула:

– Потерплю, три денечка осталось. А что за подарок? – это она с большой надеждой спросила.

– А что тебе больше всего хочется?

– Неужели шуба? – мама всплеснула руками.

– Почти, – дипломатично ответил Алешка. – Очень похоже.

Тут пришел папа – кстати сказать, вовремя, – и мама побежала его кормить и за ним ухаживать.

А Лешка тут же полез под тахту. У него под тахтой стоял ящик на колесиках, где хранились наши старые детские игрушки. И вообще всякие ценные вещи – выбросить жалко, а пользоваться стыдно.

Он выволок этот ящик на середину комнаты и стал в нем сосредоточенно копаться. Я захлопнул дневник и присоединился. Это такое увлекательное дело – разбирать старые игрушки. Сразу вспоминается детство и все, что с каждой игрушкой связано. Целые истории всплывают в памяти. Иногда смешные, иногда грустные. А иногда и поучительные.

Но Лешка в этот раз вел поиски очень целеустремленно, не предаваясь воспоминаниям. Живо добрался до самого дна ящика и со словами «Вот он!» вытащил громадный старый будильник из мощного железа. Этому будильнику, наверное, лет сто. А он все как новенький. Потому что за сто лет его только один раз использовали по назначению. У будильника был такой громогласный звон, что он мог разбудить весь наш подъезд. И поэтому сию раритетную вещь очень быстро отправили в ящик со старыми игрушками. Теперь же братишка решил использовать будильник в своих, одному ему известных целях.

Алешка быстренько покидал старые игрушки обратно в ящик и задвинул его под тахту, а будильник поставил на стол и стал заводить.

– Ты только звон не включай, ладно? – попросил я. – А то соседей напугаешь.

– Не включу, не бойся, мне только «ход» нужен, чтобы тикал. Увесисто.

• Предыдущая
• 20/27
• Следующая