Тусовка на острове Скелета - Гусев Валерий Борисович - Страница 8

• Предыдущая
• 8/26
• Следующая

– А вы, коллега, – возражал ему Санчо, – не правы исключительно. Здесь необходим плавный переход пациента к нормальной жизни. Два года одиночества, постоянный страх, опасение быть съеденным в сыром виде...

– Вы считаете, коллега, – ядовито усмехнулся Дон Кихот, – что быть съеденным в виде вареном – это не так страшно? Это меньше травмирует психику?

– Во всяком случае, коллега, я бы предпочел все-таки, чтобы меня съели не живьем, а хотя бы в виде котлеты.

– А я бы, коллега, предпочел, чтобы меня вообще не ели. Ни в каком виде. Ни в виде котлеты, ни в виде шашлыка.

– А вас бы, коллега, никто бы и есть не стал. Вы слишком костлявы.

– А вы, коллега, весьма упитанны. Вас сожрали бы с удовольствием.

– Уж не вы ли?

– Сейчас подерутся, – сказал Алешка. – Кусаться начнут.

Но пока обошлось. Дон Кихот взял Санчо Пансу под руку и сказал:

– Давайте вернемся к существу нашего спора, коллега.

– Совершенно с вами согласен. Так вот, я считаю... – Дальше мы уже не услышали, они отошли от нас довольно далеко.

– Залечат они его, Дим, – сказал Алешка, – своими шоками и терапиями.

Тут снова вышла медсестра.

– Мальчики, сейчас он придет. – И покричала с крыльца: – Федотов! Ваша смена закончилась! На заправку!

Послышался шум «машины», подъехал Федотов. Заглушил двигатель, поставил машину на ручник, запер дверцы и сказал строго:

– Леночка, передайте моему сменщику, чтобы окурки в пепельнице не оставлял. Весь салон табачищем провонял.

– Обязательно передам, – пообещала сестра.

– И пусть зажигание проверит – что-то оно барахлит.

– Интересно, – шепнул мне Алешка, – где у него зажигание?

Вопрос остался без ответа – в дверях появился наш дикий дядя Ваня.

– Гы! – радостно сказал он.

– У-у! – весело отозвался Алешка.

– Бип! – выдал водитель Федотов.

Поговорили...

В руках у дяди Вани была недоплетенная корзиночка. Рукоделие такое.

– Это зачем? – спросил Алешка, когда мы отошли от корпуса и сели на скамейку.

– В это буду класть, – объяснил дядя Ваня. Говорил он уже хорошо, но еще не все слова, которые раньше знал, вспомнил.

– Что класть? – спросил Алешка. – Деньги?

– Нет... – Дядя Ваня, морща лоб, стал вспоминать. – В воде. Красивые. Ползают.

– Русалки?

– Да! – обрадовался дядя Ваня. – Ракушки!

– А здесь нет ракушек. – Алешка покачал головой.

– Есть! Много! И неглубоко! Пошли!

И он потащил нас вокруг корпуса, к другому подъезду. Возле него стояли машины «Скорой помощи», и было написано над входом: «Приемный покой». Мы вошли в этот «покой». Двери, в одной двери закрытое окошечко, вдоль стен – кушетки. А в дальнем углу светился на тумбочке большой аквариум.

– Вот! – похвалился дядя Ваня. – Можно ракушки собирать. Можно рыбу ловить. На ужин.

– Нельзя! – сказал Алешка.

– Почему?

– Табу! Экспонаты.

– О! – с уважением отреагировал на любимое слово дядя Ваня. И с сожалением взглянул на пустую корзинку – что бы тогда в нее положить?

Алешка кстати вспомнил про бананы и переложил их из пакета в корзинку. Дядя Ваня переложил их из корзинки в урну. И сказал с отвращением:

– Гадость!

Еще бы не гадость – два года бананами питаться.

– А чего вам принести? – спросил Алешка. – Чтобы вы поскорее поправились.

– Катю, – сказал дядя Ваня.

Мы переглянулись: неужели он так озверел от одиночества, что стал людоедом?

– Может, вам лучше... газеты... – предложил я.

Дядя Ваня взял газеты, просмотрел заголовки и со словами: «Тоже гадость!» опустил их в урну. Потом сел на кушетку и пригорюнился:

– Катя уже большая.

– И толстая? – осторожно спросил Алешка.

Дядя Ваня внимательно посмотрел на него и ответил:

– Нет. Она как ты. – Алешка немного от него отодвинулся. – В третьем классе. Внучка.

Ах вот в чем дело! Он по внучке соскучился.

– А где она живет? – спросил я.

– Дома, – уверенно ответил дядя Ваня. – На четвертом этаже. В квартире.

– А на какой улице?

– На большой.

– А как она называется? – спросил Алешка. – Гы?

– У-у! Называется... улица Алоева.

Что-то я не слыхал, что есть такая улица.

– Может, Каляева?

– Алоева, – упрямо повторил дядя Ваня. И твердо добавил: – Улица Алоева, дом сто сорок шесть, шестой этаж, квартира шестнадцать. Катя! Внучка!

– Ладно, – сказал Алешка. – Привезем мы вам вашу Катю. Пошли, Дим. Выздоравливайте. Только русалок в аквариуме не ловите. Гы?

– У-у!

Когда мы вышли из корпуса, Алешка сказал:

– Дим, надо обязательно эту Катьку найти. Он от радости...

– С ума сойдет? – догадался я.

– Наоборот. Опять поумнеет. Это ему стресс с шоком. По-нашему. Терапия по-оболенски. Поехали прямо сейчас, – предложил Алешка. – На эту... улицу Алиева.

– Алоева, – поправил я. – Надо сначала узнать, где она. У папы в справочнике.

Мы вышли за ворота. И тут... Тут к нам подкатил черный автомобиль. Из него вышел какой-то дядька, открыл заднюю дверцу и сказал нам:

– Прошу вас.

Еще один псих!

– У нас денег нет, – ответил я. И попытался обойти машину.

– Мы вас бесплатно отвезем. – Он придержал меня за руку. Мягко, но настойчиво. – Садитесь в машину.

– Это похищение? – спросил Алешка. – Я щас ка-а-ак заору!

– Я тебе заору!

И не успели мы опомниться, как оказались в машине. За рулем сидел человек в форме. Правда, это нас не очень успокоило. Мало ли кто сейчас форму носит.

Ехали мы недолго и приехали... к отделению милиции.

– Выходите, – сказал нам человек в штатском. – И не вздумайте удирать, а то наручники надену.

– Не имеете права, – сказал я. – Мы несовершеннолетние.

– А я вообще с вами без своего адвоката разговаривать не буду, – заявил Алешка.

– Сейчас я его вызову, – усмехнулся человек в штатском и, взяв нас за плечи, повел в здание.

Там он ввел нас в комнату с решетками на окнах. За столом сидел еще один, в штатском. Носатый такой, с быстрыми глазами.

– Кто вас подослал? – спросил он без всякой подготовки.

– Куда? – в один голос удивились мы.

– В больницу.

– Никто нас не посылал, – сказал я, ничего не понимая.

– Нас Федотов подвез, – сказал Алешка. – На своей машине.

– Кто такой Федотов?

– Дядька один.

– Понимаю, что не тетка, – ехидно усмехнулся носатый. – Ваш дядька?

– Еще чего! У нас дядька нормальный. Танкист. Полковник.

– Марка машины? – Он приготовился записывать.

– «Форд», – сказал я.

– «Ауди», – сказал Алешка.

– Хоть бы сговорились заранее. Номер машины?

– Он нам не говорил.

– Приметы машины?

– Зажигание барахлит, – сказал я.

– В салоне окурками воняет, – сказал Алешка.

– Это не примета. У меня в машине тоже окурками воняет.

– У вас и в кабинете воняет.

– Так! – Он грозно поднялся во весь рост. Не очень, правда, грозно. Весь его рост еле из-за стола был виден. Наверное, когда он на стуле сидел, у него ноги болтались, не доставая пола. – Так! Родители кто?

– Пенсионеры, – сказал Алешка.

– Будущие, – сказал я.

– Хватит дурака валять! – Он подошел ко мне вплотную. И ткнул пальцем в грудь. Хотел в грудь, но не дотянулся – ткнул в живот: – Фамилия отца?

– Оболенский.

– Корнет? Белогвардейский?

– Полковник милиции, – скромно уточнил я.

– Ага! Полковник! Что-то у вас все полковники. И отцы, и дядьки. Ну-ка, дай-ка телефончик. Сейчас я этому пенсионеру-полковнику мозги-то вправлю.

– А он в командировке, – сказал Алешка. – Звоните, если у вас денег хватит. Прямо в Лондон звоните.

– Шерлоку Холмсу? – Он уже не столько злился, сколько потешался. Такие вруны ему еще не попадались. Ему, наверное, вообще никто не попадался.

– А вы ему на работу позвоните, – сказал я. – Вам там объяснят. – И я назвал папин служебный телефон.

– Вот-вот. – Он вернулся к столу и стал тыкать кнопки аппарата. – Мне все там объяснят.

• Предыдущая
• 8/26
• Следующая